Что же представляет собой этот заполярный край, самый северный выступ материковой суши на Земле и самый своеобразный и интересный из полуостровов нашей страны, если не считать Камчатки?

Огромный, размером с Германию или Швецию, арктический полуостров, самый обширный в нашей стране, омывают студеные воды Карского моря и моря Лаптевых. Более чем на 1000 км с запада на восток протянулся этот гигантский массив суши, очертаниями напоминающий на карте голову лося, лишенную рогов. В северной части его почти к восьмидесятому градусу широты выдвинулось огромное ухо этого диковинного зверя. На карте эта часть Таймыра носит название полуостров Челюскин. Его холмистую поверхность занимает безлюдная и морозная арктическая пустыня. Эта самая суровая природная зона занимает исключительно острова Северного Ледовитого океана и нигде, кроме Челюскина, не вторгается на материки нашей планеты.

Остальная же территория Таймыра — бескрайнее царство морозной тундры, лишь на самом юге, за рекой Хатангой, сменяющейся лесотундрой. Повсюду на полуострове распространена вечная мерзлота, мощность которой достигает 500 м. За короткое лето солнце успевает растопить только 5—10 см верхнего слоя почвы. И немудрено — ведь лишь три месяца в году температура здесь поднимается выше нуля, а относительно теплых дней с температурой выше 10 °С бывает за год не больше десяти. Зимой над Таймыром в течение двух месяцев царит полярная ночь, а озера освобождаются ото льда лишь к середине августа, чтобы к началу октября вновь покрыться ледяной броней.

О том, насколько непереносимы для человека природные условия этого края, говорит уже тот факт, что в расположенном здесь Таймырском автономном округе проживает всего 40 000 человек — по 5 человек на 100 кв. км! Причем, что удивительно, в составе этого крохотного населения представлены целых шесть коренных северных народов: ненцы и долганы, нганасаны и энцы, эвенки и якуты.

Через весь полуостров протянулись с юго-запада на северо-восток древние, сильно разрушенные горы Бырранга, отделенные от океана узкой полоской прибрежной низменности. А к югу от них раскинулась широкой полосой болотистая Северо-Сибирская низменность, усеянная бесчисленными озерами (их здесь насчитывается почти полмиллиона!)

У побережья Таймыра разбросано множество островов и островков, образующих скалистые архипелаги. На них, а также в устьях многочисленных рек Таймыра обитает летом несметное количество птиц: сотни тысяч гусей, гаг, чаек, крачек, гагар и прочих пернатых. Среди них немало редких, таких как розовая чайка, краснозобая казарка, морской и исландский песочники. Образ жизни последнего, кстати, настолько уникален, что даже ученые-орнитологи не могут найти ему аналогов. Каждый год в конце августа этот крохотный кулик, близкий родич наших бекаса и вальдшнепа, улетает из Арктики далеко на юг, совершая один из самых дальних птичьих перелетов, известных науке.

От берегов Таймыра исландские песочники летят в Северную Германию, на обширные болота Ватенмеер. Весь путь, а это больше 4000 км, они совершают без посадок, летя со скоростью 65 км/час на протяжении двух с половиной суток. Подобной выносливости могли бы позавидовать и многие более крупные пернатые! Отдохнув и нагуляв жирок на богатых кормом водных угодьях Ватенмеера, песочники отправляются в следующий перелет — на этот раз к берегам Западной Африки. И с-нова маленький отважный летун преодолевает весь этот отрезок в режиме «нон-стоп»! Наконец, после отдыха и восстановления сил, стаи миниатюрных летунов, совершают заключительный бросок — к мысу Доброй Надежды. А весной этот супермарафон повторяется в обратном направлении, поскольку гнездятся и выводят птенцов пернатые обитатели Таймыра только на родном полуострове.

Конкуренцию этим рекордсменам дальних перелетов могут составить только полярные крачки, которые зимуют и вовсе на островах у побережья Антарктиды, совершая ежегодно путешествия от Северного к Южному полярному кругу.

Побережье и морские воды вблизи полуострова — самая оживленная часть Таймыра. Здесь расположено не только несколько шумных птичьих базаров, где суетятся и хлопочут тысячи морских птиц: кайр, чаек, бакланов и прочих, но и крупные лежбища моржей, насчитывающие иногда до трех тысяч обитателей. Встречаются здесь и различные тюлени: нерпа и морской заяц, а также крупный полярный дельфин-белуха, питающийся многочисленной в арктических водах мелкой рыбешкой — сайкой.

Интересно, что детеныши этих быстрых и грациозных матово-белых животных рождаются с сероватой шкурой, затем их окраска делается все темнее, пока не станет аспидно-черной. Постепенно взрослея, белушонок начинает светлеть, становясь в юности небесно-голубым, и лишь в годовалом возрасте делается таким же белым, как его родители.

Моряки-китобои в былые времена называли белуху «морской канарейкой» за ее необычную для морского зверя способность издавать множество самых различных звуков. Голос белухи похож иногда на зов трубы, а порой на лай, скрежет или даже птичью трель. Временами эти звуки дополняются щелканьем челюстей. Под водой эти «разговорчивые» животные могут обмениваться информацией за несколько километров. В холодных арктических морях не водится главный враг белух — хищная косатка, и ничто не мешает дельфиньим стаям охотиться и размножаться у берегов Таймыра.

Однако в горах и тундрах самого большого полуострова Арктики любознательный путешественник тоже встретит немало интересного. Несмотря на суровость климата, таймырские ландшафты, особенно летом, полны жизни и не уступают в разнообразии и живописности таежным и степным природным уголкам Сибири, о которых шла речь в предыдущих очерках.

Самая северная из материковых горных систем — горы Бырранга — не поражает путешественника своей высотой или неприступностью. На западе вершины их Главной гряды едва превышают 200 м, а ближе к берегам моря Лаптевых, в Восточном нагорье, высота хребтов составляет чуть больше 1 км, достигая 1146 м над уровнем моря.

На первый взгляд пейзаж гор Бырранга может показаться мрачным и суровым: черные однотонные, будто срезанные исполинской пилой вершины ощетиниваются острыми зубьями выветрелых остан-цов и зазубренными скальными гребнями, до самого конца лета в распадках белеют снежники, и лишь на дне долин кое-где проглядывают редкие пятна зелени. Местные жители — долганы — дали этим местам выразительное имя — «Страна мертвых» и никогда не кочевали со своими оленями в горной тундре Бырранга.

Однако первое впечатление обманчиво. В долинах, укрытых горными хребтами от леденящих ветров, нередко встречаются пестрые лужайки с пышной растительностью: здесь в разгар короткого северного лета желтеют над мшистым ковром полярные маки и крупки, белеют похожие на одуванчики белые шарики пушицы, колышутся зеленые травы, а возле воды местами поднимаются кусты ивняка. На склонах попадаются астрагал и осока, темнеют мелкие ягодки водяники, которую здесь именуют шикшей.

В траве среди кочек суетятся хозяйственные малютки-лемминги, за которыми охотятся полярные совы и вездесущие песцы, сменившие летом свой пышный белый наряд на невзрачный грязно-бурый. Повсюду можно услышать звонкие трели пуночки, которую за многочисленность и неприхотливость часто именуют «полярным воробьем», и громкое «пить-пить-пить» песочника красношейки, издали заметного по оранжевому пятну на горлышке. На скалах устраивают свои большие гнезда соколы — кречет и сапсан — главные охотники на белых куропаток, а также похожий на нашего канюка зимняк. Этот хищник семейства ястребиных, в отличие от соколов, питается исключительно леммингами, поэтому в «неурожайные» на грызунов годы он откочевывает далеко на юг, и в таймырской тундре эту птицу почти не встретишь.

В солнечный летний день на зеленых лужайках над цветами вьются и гудят шмели, перекликаются овсянки и чечетки, так что складывается впечатление, что находишься не за Полярным кругом, а где-нибудь в приангарской тайге.

Однако из крупных животных, если не считать недавно переселенного сюда из Америки овцебыка, на Таймыре можно встретить только самого главного и самого многочисленного зверя Арктики — северного оленя. Нигде на планете эти копытные не обитают в таком количестве — таймырская популяция оленей насчитывает 700 000 голов! Каждое лето тысячные стада их двигаются через горы и тундру на север полуострова, а осенью откочевывают назад, преодолевая в пути болота, каменистые россыпи и быстрые реки, даже такие широкие, как Верхняя Таймыра. Когда олени переплывают через водный поток, из воды видны в основном их ветвистые рога, и у тех, кто видел хоть раз сказочный лес из рогов, пересекающий реку, надолго остается в памяти это фантастическое зрелище.

Что же касается овцебыков, то эти давно уже исчезнувшие здесь животные в семидесятых годах XX века были вновь завезены сюда из Канады и США и прекрасно освоились в здешних местах. Число их за эти годы увеличилось с первоначальных тридцати голов до двух тысяч, и таймырских овцебыков теперь в свою очередь расселяют с полуострова в Якутию и на Полярный Урал.

На юге Таймыра, ближе к реке Хатанге и ее многоводным истокам — рекам Хете и Котую, тундра сменяется лесотундрой. В дополнение к мхам и лишайникам здесь появляются низкорослые корявые лиственницы, сразу вносящие новую нотку в однообразный тундровый пейзаж. А к северу от заполярного поселка Хатанга, на 77 градусе северной широты, располагается самый северный на планете остров леса — Ары-Мас. Ученые до сих пор не могут понять, как сумел уцелеть в здешнем климате этот кусочек тайги, возникший тысячи лет назад, когда на Таймыре было чуть теплее. Конечно, деревьям приходится нелегко в этом студеном краю. Трехсотлетние лиственницы поднимаются здесь обычно лишь на полтора-два человеческих роста, а в толщину достигают всего 10 см. Но тем не менее это настоящий лес, в котором изредка можно встретить даже старые деревья-великаны (по заполярным меркам, разумеется) высотой до 10 м и толщиной в 30 см. В подлеске Ары-Маса встречаются привычные нам смородина и шиповник, а в поймах речек и ручьев — ивняк и ольшаник.

Понятно, что и животный мир здесь побогаче, чем в тундре. Среди обитающих тут 60 видов птиц встречаются даже ласточки, дрозды и пеночки, а из зверей появляются полевки, белки и ласки, росомахи и бурые медведи. Но этот зеленый оазис, конечно, исключение, нехарактерное для облика Таймыра — бескрайнего царства горных и равнинных тундр, озер и болот, окруженного холодными морями и россыпью скалистых островков.

Тем не менее побывавший здесь коротким полярным летом путешественник навсегда сохранит в памяти безбрежный простор и суровую прелесть этого далекого полуострова, где над бесчисленными озерами кружат стаи осторожных гусей, а по берегам слышатся голоса беспокойно пересвистывающихся куликов и крикливых чаек, где, покачивая ветвистыми рогами, движутся к переправам через речки бесконечные оленьи стада, а нахальные песцы подбираются к самой палатке, норовя утащить все, что плохо лежит. И этот скупой на краски северный край, полный звуков живой природы, станет для туриста еще одним колоритным мазком, дополняющим сложившийся у него в памяти и в сердце облик родной страны, такой удивительной и разнообразной.