Располагается этот привольный и живописный край на самом юге Забайкалья, возле монгольской границы. В отличие от привычной нам европейской черноземной степи, да и степных участков Зауралья и Западной Сибири, степи Даурии совсем не бескрайние плоские равнины, уходящие за горизонт и напоминающие волнуемое ветром ковыльное море. В Забайкалье, как и вообще на юге Восточной Сибири, вообще нет крупных равнинных пространств — всюду в поле зрения встречаются пологие увалистые гряды либо низкие горы с круглыми, как купола, вершинами, оживляющие безлесный пейзаж этих мест.

Почвы Даурских степей не черноземные, а каштановые. Для образования черноземов здесь не хватает влаги — ведь осадков в Даурии выпадает за год всего миллиметров 300, а то и меньше, как в полупустынном Заволжье. И лишь благодаря тому, что под слоем почвы здесь залегает вечная мерзлота, не дающая впитываться редким дождям, на просторах Даурии колышутся привольные степные травы, причем не только в долинах, но и на склонах и вершинах сопок. Еще одно отличие забайкальских степей от классических степных пространств Европы и Западной Сибири — их щебнистость. Повсюду здесь: на склонах холмов, горных массивов и даже на выровненных долинных участках — среди травы разбросаны во множестве обломки горных пород, между которыми пробиваются к солнцу невысокие стебли злаков. Даурские степи — один из самых солнечных краев нашей планеты, пасмурных дней без солнца здесь бывает не более десятка в году.

Но, при том что летом в степи температура достигает в среднем 20С (а порой случается и сорокаградусная жара), зимы тут по-сибирски суровые (в среднем в январе -25С, но может случиться и пятидесятиградусная стужа). Осадков же зимой очень мало, так что снежный покров обычно достигает в толщину 5, максимум 10 см. Бывают годы, когда его нет совсем. Поэтому зимняя стужа успевает основательно проморозить землю, и мерзлота сохраняется здесь круглый год, оттаивая с поверхности лишь на полметра, не больше.

Чем дальше на юг, тем больше облик Даурии сходен с сухими монгольскими степями, протянувшимися на сотни километров от границы к пустынным просторам Гоби. Один из самых интересных уголков этого степного края — обширные и очень своеобразные Торейские озера в южной части Читинской области.

Эти озера — самые большие в степном Забайкалье. Когда-то на их месте располагалось одно огромное озеро, от которого остались теперь только два крупных водоема — озера Барун-Торей и Зун-Торей, да еще два десятка мелких. Большие озера связаны между собой и имеют необычный водный режим. Впадающие в Барун-Торей реки Улдза и Ималка наполняют озеро весной так, что уровень его становится выше, чем у Зун-торея, и тогда избыток воды стекает в него по соединяющей озера реке Уточь. А к середине лета уровень водоемов сравнивается, и река становится просто протокой, направление течения в которой меняется под действием ветра. Весной вода в Барун-Торее почти пресная, солей в ней чуть больше грамма на литр. А к осени, когда под лучами жаркого степного солнца часть воды испаряется, минерализация ее достигает 17 граммов в литре — всего вдвое меньше, чем в океанских водах. Такие «странные» водоемы — то пресные, то соленые — не часто встретишь на нашей планете.

Вдобавок, эти озера, как и многие бессточные водоемы (африканский Чад, австралийское озеро Эйр или западносибирские Чаны), меняют свои размеры из-за многолетних климатических изменений, увеличиваясь и уменьшаясь с периодичностью примерно в 30 лет. Так, в 1982 году озеро Барун-Торей полностью пересохло, а к 1995 году достигло наибольшей величины. Сейчас оно вновь постепенно уменьшается в размерах.

Зимой реки, впадающие в него, промерзают до дна, а само озеро покрывается метровой толщей льда, который тает только к концу мая. Береговая линия этого обширного водоема, занимающего сейчас 55 тыс. га, сильно изрезана мысами и заливами. На нем имеется около десятка островов, хотя число их меняется от года к году в зависимости от уровня воды. Соседнее же с ним озеро Зун-Торей имеет округлую форму и один-единственный остров, который к осени превращается в полуостров. Оно вдвое меньше Барун-Торея, но глубже его. Здесь встречаются омуты почти семиметровой глубины. Дно у обоих водоемов илистое, ветры часто взмучивают донный ил, и вода в озерах приобретает серовато-белую окраску.

Различны и берега двух озер: низменное побережье Барун-Торея покрыто болотами и солончаками (здесь есть даже грязевые микровулканчики), а вдоль восточного берега Зун-Торея тянется холмистая гряда высотой в 150 м. Степи в окрестностях Торейских озер совсем не такие однообразные по облику, как где-нибудь у нас под Ельцом или Белгородом. Днища долин и подножия холмов занимает зеленая луговая степь, над которой покачиваются желтые головки пижмы, шелестят мятлик и овсяница, темнеют куртины осоки. Сверкающая желтыми огоньками пижмовая степь имеет совершенно необычный вид и поражает своим обликом даже коренных степняков — уроженцев Черноземья или алтайской Кулунды. Выше по склонам располагаются уже настоящие степи. На них плавными волнами колышется более привычное нам степное разнотравье: ковыль и горец, овсяница и прострел, тонконоги астрагал, пестреют цветами ирисы и лилии, проглядывают низкие кустики караганы. Лишь местами среди настоящих степей попадаются пятна сухостепной растительности, среди которой преобладают ковыль и полынь.

Из рыб в озерах водится только серебряный карась, который, впрочем, массово погибает при понижении их уровня и увеличении солености. Амфибий и рептилий в окрестностях Торейских озер почти нет, за исключением монгольской жабы и змей — узорчатого полоза и щитомордника. Зато птиц в здешних степях целых 150 видов. Над их привольными просторами парят беркуты, курганники и степные орлы, порой проносится над гладью озера стремительный сокол-балобан, заливаются жаворонки, у подножия сопок снуют степные коньки. Изредка мелькнет среди травы характерный силуэт редкой теперь дрофы. Но особенно много в этих местах журавлей. Целых пять видов их обитают в Даурских степях. Осенью на берегах и островах озер собирается до сорока тысяч журавлей-красавок (это почти половина всех красавок восточной Азии или пятая часть мировой популяции этих птиц). Встречаются здесь также серый, черный, даурский и самый редкий — белый журавль-стерх.

В плавнях близ устьев рек гнездятся чомга, гусь-сухонос, лебедь-кликун и утки разных видов, суетятся трясогузки, камышевки и овсянки. Весной, когда прилетают сюда перелетные птицы, камышевые заросли просто кипят от обилия мелких пернатых. А на островах находят приют серебристые чайки, бакланы и серые цапли. Украшение островного мира пернатых — самая крупная и очень красивая крачка — чеграва, щеголяющая своим большим ярко-красным клювом и черной шапочкой на голове, издалека заметными на фоне ее белоснежного оперения.

Звери Даурии тоже необычны с точки зрения европейского жителя. Даже мелкие обитатели здешних краев — землеройка тундряная бурозубка и даурский еж непохожи на привычных нам ежей и землероек. Наряду с обычными для российских лесов лисицами, волками и барсуками здесь живут степная лисица-корсак и степной хорь, колонок и дикий кот-манул. Из копытных зверей в степях больше всего косуль, заселивших плавни в устье реки Улдзы. Но главное сокровище Даурских степей, конечно, грациозная антилопа-дзерен. Нигде больше в России не встречается это уникальное животное, занесенное ныне в Красную книгу. Когда-то эти быстроногие копытные во множестве водились в забайкальских степях, но потом были полностью уничтожены. Лишь десять лет назад небольшое стадо дзеренов перебралось к нам из Монголии и прижилось в Даурских степях.

Дзерен — одна из самых быстрых и выносливых антилоп. Со скоростью 60— 65 км в час он может бежать до 20 км без отдыха. Бегут дзерены всегда галопом, время от времени высоко выпрыгивая вверх, чтобы оглядеться. Они легко переплывают широкие реки, но избегают глубоких снежных сугробов, где их легко могут настигнуть злейшие враги этих копытных — волки.

Дзерены находятся в близком родстве со среднеазиатскими джейранами и африканскими газелями, однако с точки зрения внешних данных им далеко до их красавцев-сородичей. Стройная длинношеяя газель с ее узкой заостренной головкой необыкновенно привлекательна и с первого взгляда покоряет зрителя своим изяществом и миловидностью. Она издавна считалась на Востоке эталоном красоты. (Недаром средневековые персидские поэты нередко сравнивали прекрасную девушку с газелью.) Не уступает ей красотой и джейран с его лировидно изогнутыми рогами. А у дзерена голова почти прямоугольная, слегка закругленная спереди, а шея толстая, словно у него растет зоб. Поэтому зоологи называют дзерена еще зобатой антилопой. Обликом своим он похож скорее на сайгака, только хвостик у дзерена совсем короткий, вроде заячьего.

Держатся эти антилопы всегда стадами, летом небольшими — по 20—30 голов, а осенью можно встретить табуны и по сто животных. Но в богатые осадками зимы, когда глубокие сугробы заставляют дзеренов откочевывать к северу, где снежный покров не так глубок, а трава повыше, эти копытные сбиваются в огромные стада. Во время таких кочевок, в которых участвуют тысячи, а то и десятки тысяч животных, монголы с давних пор устраивали охоту на дзеренов. Еще в XIV веке знаменитый Тимур — грозный завоеватель Востока — кормил свою армию мясом антилоп, добывая для этого до сорока тысяч дзеренов в год. Даже в сороковые годы XX века в Монголии продолжали это массовое избиение беззащитных копытных, убивая в иные годы по сто тысяч дзеренов.

В результате численность этих животных сейчас резко уменьшилась, и у нас в России они находятся под охраной.
Как и повсюду в степных краях, особенно много в Даурии грызунов. Среди них немало редких и интересных зверей: даурский суслик и джунгарский хомячок, дальневосточная полевка и сурок-тарбаган, тушканчик-прыгун и когтистая песчанка. Встречаются здесь также степной заяц-толай и даурская пищуха.
Гористые степи Забайкалья не везде сумели сохранить свою нетронутую природу. Километрах в 60 на северо-восток от Торейских озер вот уже почти 300 лет добывают люди подземные клады Даурии — края, с давних пор прославившегося богатствами своих недр. Здесь расположена знаменитая Шерловая Гора — сокровищница драгоценных самоцветов: топазов, аметистов, дымчатого кварца. В недрах древней горы обнаружено и одно из крупнейших в России месторождений олова.

Конечно, Забайкалье — это не только сухие степи и соленые озера. Не менее интересны и таежные ландшафты, загадочным образом забравшиеся так далеко на юг и своеобразными «лесными островами» оживляющие здешние пейзажи. Всего в 40 км к северо-западу от Торейских озер у берегов полноводного Оно-на — одного из истоков Шилки (вместе с Аргунью дающей начало Амуру) раскинулся реликтовый Цасучейский сосновый бор, остров светлохвойной сибирской тайги в степном Забайкалье.

А еще западнее, у верховьев другого истока Шилки — быстрой и шумной Ингоды — начинается уже настоящая тайга, протянувшаяся сюда длинным языком с севера, из бассейна Лены и Витима. Расположенный здесь горный массив Сохондо — древний вулкан, сложенный темными лавами, поражает обилием каменных россыпей, огромные глыбы которых напоминают то ли абстрактные скульптуры, то ли гигантские шахматные фигуры. По склонам массива разбросаны, словно прозрачные капли, десятки крохотных ледниковых озер. Их нежно-голубые брызги особенно эффектно смотрятся на фоне черных береговых скал и темной зелени кедровников.

Горный массив поднимается над окружающей местностью на 2,5 км. С юга и юго-востока к его подножию подступает степь, а выше растут светлые сосновые леса, сменяющиеся с высотой сумрачными кедровыми зарослями с примесью ели, пихты и березы. На более холодных северных склонах сосну заменяет лиственница, а в верхних частях гор, над зеленым царством тайги, раскинулось темно-серое море каменных россыпей — гольцы. От таежного пояса их отделяет узкая полоска кедрового стланика и разбросанные там и сям пятна горной тундры. А вот альпийских лугов на Сохондо практически нет.

Покрытый тайгой вулканический массив с давних пор почитался местными жителями как священное место, являясь, по сути, стихийно возникшим заповедником. В отчете экспедиции академика Палласа, посетившей его в конце XVIII века, о горе Сохондо рассказывается так: «Высочайшая во всей сей стране и во всей Даурии славнейшая гора, по-русски Чеконда, а по-тунгусски Зохондо называемая, которая как по причине отменной своей высоты, так и по многим другим обстоятельствам всякого удивления и примечания достойна...

Достигши высочайшего сего места, вдруг чудно и купно весьма приятное поражает очи видение. Тут представляется пред очи не только вся вообще Даурия, но и все смежные Китайского государства места, сколько зрение проникать может. Все вообще в здешней стране живущие тунгусы по своему суеверию мнят, что гора Чеконда людям совсем есть неприступна, по причине, как они говорят, живущего на ней их бурхана, то есть бога, который творит громы, пущает молнии и тучи наводит, чтобы никто из людей на ту гору не всходил...»

Животный мир этих мест на редкость богат, чему способствовали не только суеверный трепет, веками окружавший гору, но и удивительное разнообразие ее ландшафтов, позволившее прижиться здесь и степным, и лесным, и тундровым обитателям. Тут встречаются и обычные для лесной зоны ящерицы и гадюки, а также редкий вид тритона — сибирский углозуб, но одновременно можно увидеть и типичных степных жителей — монгольскую жабу и щитомордника. В горной тундре не редкость встреча с белой куропаткой или веселой певуньей — альпийской завирушкой, но рядом, в тайге, кормятся тетерева и глухари, стучит дятел, подает голос кедровка, посвистывают рябчики и раздается нежное воркование горлицы. На лесных озерах обитают утки, чайки, крачки, гагары и цапли, но стоит спуститься пониже, в степную зону, и на глаза могут попасться полевой лунь, орел-курганник или степная пустельга. На заливных лугах изредка встречается японский перепел, в отличие от нашего почти не издающий звуков (за что его еще именуют немым перепелом).

В забравшихся так далеко на юг таежных массивах привольно себя чувствует самое разнообразное зверье. Медведей здесь можно встретить, например, раз в двадцать чаще, чем в других районах Забайкалья. Причем, что интересно, здешние косолапые почти не проявляют склонности к хищничеству, питаясь исключительно растительной пищей: сочными корешками, кедровыми орешками и разнообразными ягодами и плодами. Здесь не встретить уже могучего обитателя алтайских и саянских гор — марала. Его место занимает другой благородный олень — красивый, по-своему даже изящный изюбрь. Правда, зимой им основательно достается от рыскающих по тайге волчьих стай. Малоснежность Даурии оказалась на руку серым разбойникам, которые легко догоняют оленей в этих условиях.

На более мелких животных — зайцев, косуль или кабаргу — в долинах таежных рек охотится рысь, а в горных кедровниках рыщет в поисках добычи соболь — украшение заповедных лесов Сохондо. Неустанно кочует по всей территории горного массива беспощадный и ненасытный хищник — росомаха. За привычку питаться падалью, подранками и дичью из охотничьих капканов ее нередко называют гиеной севера. Изредка появляется в здешних местах редкая крупная дикая кошка — снежный барс. А вот уссурийский тигр, который в начале XX века еще встречался в горах Забайкалья, в последние годы сюда уже не заходит. Еще раньше — в середине XIX века — исчез из даурской тайги снежный баран. Не встречаются теперь здесь и своеобразные «мустанги» Забайкалья — одичавшие яки, когда-то обитавшие в этих краях.

Многочисленны в горной тайге и другие лесные звери: лисы и белки, кабаны и лоси, горностаи и колонки. О последних стоит рассказать здесь чуть подробнее, так как этот зверь — типичный азиатский житель — мало известен в Европейской России и большинство наших читателей знакомы с ним только по названию. Этот хищник семейства куньих размером чуть поменьше хорька. Внешне он напоминает горностая, только его красновато-рыжая шкурка летом не меняет цвета, становясь лишь чуть темнее, чем зимой. Кончик мордочки у колонка белый, а глаза окружены черной «маской». Когда, услышав подозрительный шорох, этот маленький зверек на мгновение застывает на месте, подняв голову и красиво изогнув спинку, он напоминает изящную статуэтку — своеобразный символ гордой фации и бесстрашия.

Излюбленная добыча колонка — бурундуки, пищухи, белки, водяные крысы и ондатры. Если же грызунов мало, он принимается ловить рыбу. Норы свои он устраивает в каменистых россыпях или под корнями деревьев, и в таежных дебрях по всей Южной Сибири этот маленький охотник считается самым обычным, всем знакомым зверем. Но за Урал колонок до последнего времени не забирался, и лишь в конце XX века его стали встречать в лесах Республики Коми, Кировской области и Татарстана.

Между прочим, мех этого зверька считается одним из самых ценных в пушном деле и, соответственно окрашенный, не уступает по качеству соболиному. А из волос его хвоста делают колонковые кисточки — самые лучшие и самые дорогие инструменты для живописцев.

Богатство животного мира — характерная черта горных массивов Даурии. Но особенно много зверя бывает в начале лета в альпийских тундрах, куда животных выгоняет из лесов в это время комарье и мошка. Сюда, поближе к гольцам, поднимаются в жаркую пору медведи и лоси, косули и изюбри. Медведицы с медвежатами бродят среди цветущих трав, скусывая сладкие головки и соцветия растений, словно коровы на пастбище. Иногда можно увидеть в тундре одновременно до десятка медведей и по нескольку косуль и изюбрей, причем хищники не проявляют по отношению к копытным никакой агрессивности.

Но все же, несмотря на обилие зверья и живописные пейзажи скалистых отрогов, не горная тайга и заросли кедровников олицетворяют в сознании побывавших здесь путешественников облик Даурии. В памяти туриста остаются в первую очередь плавные волны холмистых гряд, покрытые желтеющим морем пижмовой степи, оттороченные зеленой каймой тростников степные озера, оглашаемые неумолчным птичьим гамом, бесчисленные стаи журавлей-красавок над осенней степью и грациозный бег стремительных дзеренов, уносящихся к горизонту — словом, весь причудливый и экзотический ландшафт, так непохожий ни на один другой уголок Сибири, который на карте носит скромное и даже скучноватое название — Даурская степь.