В начале нашей эры в Хакасии появляются новые технологии, меняются быт и религиозные представления. Казалось, столь резкие изменения уклада народной жизни повлекут за собой конфликты и войны, но историки отмечают: в I—V вв. н.э. происходит органичное слияние разных культурных традиций, в ходе которого рождается новая, получившая название «таштыкская археологическая культура».

Китайские письменные источники сохранили сведения о далекой и богатой стране, простирающейся к северу от Китая. Археологические памятники того времени демонстрируют высокий уровень искусства, ремесла, религии и торговли. Население в то время говорило на самодийских, угорских и, вероятно, кетских языках, но господствующим уже тогда стал тюркский. Он и послужил основой для современного хакасского языка. Антропологи же, в свою очередь, установили: именно в то время на основе полиэтнического (неоднородного) населения начинает формироваться антропологический облик современных хакасов. В китайских летописях отмечено: население этой далекой северной страны имеет «рыжие волосы, румяное лицо и голубые глаза», но вместе с тем встречаются и брюнеты с карими глазами. Известный советский антрополог, сотрудник Института этнографии АН СССР доктор биологических наук Георгий Дебец (1905-1969) отмечал: «...в общем таштыкские маски представляют смешение европеоидных и монголоидных черт, напоминая больше всего шорцев и хакасов. Впрочем, среди последних удельный вес монголоидного компонента, по-видимому, несколько больше». А уже в наше время, в 2007 г., заведующий Сибирским зоологическим музеем Института систематики и экологии животных СО РАН, профессор кафедры ботаники и экологии Новосибирского государственного педагогического университета Вячеслав Мордкович в своих этно-экологических очерках «Сибирь в перекрестке веков, земель и народов» (2007 г.) также выделяет интересный факт, что «среди них (современных хакасов) до сих пор нет-нет, да и рождаются белокожие, голубоглазые, а то — и рыжие отпрыски».

 

Как же выглядели древние люди таштыкской эпохи? На кого они были похожи? Это один из самых интригующих вопросов современной истории Сибири. Увы, очень немногие цивилизации мира донесли до нас изображения своих далеких предков. Однако благодаря трудам современных археологов и историков, а также творениям древних художников и скульпторов таштыкской эпохи, несомненно, Хакасия в этом смысле — регион действительно особенный, ведь многое мы можем узнать и понять об этом древнем народе и укладе его жизни именно благодаря сохранившимся с тех давних пор маскам, а точнее — погребальным маскам.

Как известно, погребальные маски археологи находят в египетских пирамидах, в шахтовых гробницах Микен (*Микёны — древний город в Арголиде, один из центров микенской культуры, позднее — греческой цивилизации. В настоящее время находится в руинах (прим. ред.)), в ступенчатых усыпальницах Мексики и Перу, в гробницах древнего Китая и в курганах Причерноморья России. Обычно мастера изготавливали маски из золота и нефрита, из терракоты (цветной пористой глины) и гипса, воска и глины, дерева и ткани. Маски изготавливались из золота и  нефрита, из терракоты и гипса, воска и глины, дерева и тканей.
А что же представляют собой интересующие нас «таштыкские маски»?

 

«ТАШТЫКСКИЕ МАСКИ»

О погребальных масках Хакасии в 1954 г. видный отечественный исследователь археологических памятников Сибири и Центральной Азии, заведующая отделом полевых исследований Института археологии АН СССР Лидия Евтюхова (1903—1974) писала: «Государственный исторический музей в Москве, Минусинский и Абаканский музеи в Южной Сибири обладают ценнейшими «портретными галереяMJI» предков современных обитателей Минусинской котловины». У древних жителей Хакасии сформировалось особое философское и религиозное мировоззрение о душе, о жизни и смерти человека. В основе его был заложен «культ предка-героя» и «культ огня» как посредника между богами верхнего и среднего мира, поскольку огню приписывались очищающие функции. Для умерших сородичей таштыкцы изготавливали специальные гипсовые урны, которые внешне напоминали лицо или бюст усопшего. В современной исторической науке эти гипсовые лицевые бюсты-урны называют «таштыкскими масками», хотя слово «маска» не совсем верно отражает смысл данного археологического артефакта.

Между тем, развивая нашу мысль, важно указать: покойных таштыкцы сжигали на дровяных кладках, чтобы вместе с дымом огня дух человека возносился к Небу. После этого оставшийся прах собирали в мешочки и помещали в ритуальные куклы-манекены размерами в натуральную величину человека. Их изготавливали из одежды, набитой травой. Хоронили такие манекены в грунтовых могилах или в деревянном склепе, находящемся внутри кургана, обнесенного каменной оградой. В склепе на полатях (специальных лежанках) укладывали манекены, затем на их головы накладывали маски и рядом размещали ритуальные предметы.

«Погребальные маски делались из белой гипсовидной терракоты смешанного состава, куда входили каолиновые глины, найденные ныне по р. Абакану и левому берегу Енисея. Способы изготовления и назначения их различны в разное время...Совершенно очевидно, что такие маски никак не могли изготовляться механически, в форме» — писал известный российский археолог-востоковед, доктор исторических наук Леонид Кызласов (1924—2007). Маски окрашивали в белый или красный цвет, а сверху расписывали. На белых масках самым характерным орнаментом были красные спирали на лбу, висках и на носу, а щеки и губы подкрашивали красным цветом. В свою очередь, на красные маски наносили горизонтальные линии черного цвета. И помимо красной и черной красок применяли еще голубую и зеленую. По верху самой маски наносили также красочный бордюр; окрашивали уши и нос, обозначали волосы и локоны. На многих скульптурах у темени делали еще и специальный вырез для накладной косы. У других масок верхняя часть лба была обрезана, словно он был закрыт головным убором. В уши иногда вдевали сережки, для которых заранее были проделаны специальные отверстия. На шее иногда рисовали или вылепляли ожерелья. Через некоторое время склеп с манекенами сжигали вторично, и только после этого обряд погребения считали законченным. Последняя часть ритуала обычно приводила к повреждению большинства погребальных масок, однако это позднее сыграло положительную роль: часть обломков масок сохранилась до наших дней, так как от огня происходил обжиг глины, из которой их изготавливали.

В настоящее время сохранившихся целых масок, обнаруженных археологами, известно немного. Большинство таштыкских масок в музеях представлено фрагментами гипсовых осколков, но мастерство исполнения их так высоко, что можно по разрозненным частям восстановить полный образ человека! Даже эти отдельные фрагменты маски, особенно губы, нос, подбородок, настолько выразительны, что позволяют представить и умозрительно дорисовать образ человека начала нашей эры. Каким же он мог быть при жизни, какой у него мог быть характер, и какая у него могла быть судьба?

Тут возникает еще один вопрос: почему такие маски появились в Сибири только в Хакасско-Минусинской котловине? Если бы это были чисто скифские традиции, то аналогичные маски специалисты обнаружили бы в лесостепной зоне от Байкала до Черного моря, если традиции хуннов, то ареал распространения мог быть еще шире на Запад и на Восток. Одна из возможных разгадок этого феномена, на наш взгляд, заключается в том, что хунны, пришедшие с Востока, впервые появились на берегах Енисея в начале нашей эры и смешались с местным населением, наследниками татарской археологической культуры Южной Сибири. А при слиянии культур всегда возникают новые обычаи и традиции. Так, в частности, в новом погребальном обряде возник интересный временной интервал, длившийся, вероятно, несколько лет, между первичной кремацией умершего и вторичным сжиганием склепа, где хранились манекены с масками. Таштыкские склепы могли быть родовыми усыпальницами, куда помепщти умерших сородичей, и только по мере их заполнения через некоторое время их сжигали. Другие историки считают, что это могло быть обрядом отложенных похорон, согласно которому вторичное сжигание останков проходило через несколько лет на определенную дату или годовщину, или склеп сжигали в определенное время года, например летом, так как сооружение курганов в зимнее время в Сибири являлось весьма трудоемким мероприятием. В этот отрезок времени, чтобы родные и близкие могли опознавать в манекене облик упокоившегося предка, таштыкские мастера-художники создавали специальную маску-портрет, похожую на лицо умершего человека.

 

ТАШТЫКСКИЕ МАСКИ КАК ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Как отмечалось ранее, процесс изготовления масок являлся частью религиозного обряда погребения. И столь сложный ритуал предполагал наличие в таштыкском обществе особых кланов жрецов, художников и скульпторов, занимающихся, в том числе, и ритуальными действиями. В китайской хронике об обычаях енисейских кыргызов VI—X вв. пишется: «Храбрые из них татуируют себе руки, а женщины, по выходе замуж, татуируют себе шею». Археолог Лидия Евтюхова писала: «Будучи замечательным источником для изучения процесса формирования современного населения, погребальные маски из таштыкских могил являются художественными произведениями. Они свидетельствуют о скульптурном искусстве таштыкских мастеров. Большинство масок отливали по форме, снятой с лица умершего, но есть и лепленные от руки. Несомненно, что раскраска масок передает татуировку... На соседнем Алтае в описываемое время существовал обычай татуировки тела, изученный советским археологом Сергеем Руденко по находке в Пазырыкском кургане, сохранившегося в вечной мерзлоте». Об этом же позднее писал Леонид Кызласов: «Узоры передавали татуировки лиц покойных».

Информация о традициях татуировки тела у таштыкцев подтвердилась совсем недавно и, как часто бывает в науке, оказалась счастливой случайностью.
Так, сотрудник Эрмитажа (Санкт-Петербург), кандидат археологических наук Светлана Панкова, изучая в 2002 г. мумии из могильника Хакасии, заметила на теле блеклый рисунок неясных очертаний. А фотографирование в отраженных инфракрасных лучах показало невидимые глазу татуировки на мумии. Сами же таштыкские мумии обнаружил археолог Леонид Кызласов еще в 1969 г. внутри горной гряды Оглахты. На лицах мумий, скрытых под масками, сохранились кожные покровы. Может быть, там тоже могли сохраниться татуировки? Но снятие масок для проверки этой гипотезы может привести к разрушению как их самих, так и всего того, что находится под ними. Поэтому на сегодняшний день этот интересный вопрос остается для ученых открытым.

Позднее, после описанного нами неожиданного открытия Светланы Панковой сотрудники Эрмитажа, используя метод инфракрасной фотографии, обнаружили еще множество новых татуировок на знаменитых мумиях из Больших Пазырыкских курганов Алтая. Наиболее же выразительны татуированные рисунки ученые отметили на плечах, спине, ногах и руках и даже на кистях рук, но, к сожалению, на лицах алтайских мумий татуировок археологи так и не обнаружили.

 

ЭКСПОНИРОВАНИЕ ТАШТЫКСКИХ МАСОК В МУЗЕЯХ СТРАНЫ

Для более глубинного понимания особенностей работы специалистов с таштыкскими погребальными масками кратко рассмотрим два современных метода реконструкции внешности человека, используемых в настоящее время в научной практике России и других стран.

В 2007 г. исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося советского антрополога, археолога и скульптора, доктора исторических наук Михаила Герасимова (1907—1970), автора метода портретной реконструкции внешности по черепу человека и на основе скелетных останков (так называемого «метода Герасимова»). Как ранее писал сам ученый: «Мои портреты — не произведения искусства. Они произведения науки». Посвященные этому юбилею в 2007— 2008 гг. выставки прошли в Москве и Санкт-Петербурге: «Лики наших предков» — в петербургском Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого, «Пришедшие из веков» — в московском Государственном биологическом музее им. К.А. Тимирязева и в Дарвиновском музее. На них были представлены десятки работ с внешностью древнего человека, жившего на разных территориях — от Франции до Китая, и в разные эпохи — от неолита до раннего железа (VII в. до н.э. — III в. н.э.).

В 2005 г. в США по заказу ФБР для криминалистов разработали специальную компьютерную программу реконструкции лица человека по черепу или его фрагментам. Создатели использовали базы данных томограммы головы людей разных рас, полов и возрастов. Универсальный алгоритм данной программы исключал при этом влияние личности исследователя на конечный результат получения изображения человека. Тесты показали полное сходство внешнего облика людей с их компьютерными изображениями.
Однако история открытия и исследования таштыкских масок принципиально отличается от современной научной реконструкции внешности человека: их изготавливали древние мастера-художники, современники людей, изображенных непосредственно на этих масках. Таким образом, последние являются результатом творения древнего скульптора-художника и передают индивидуальные особенности внешнего облика человека, жившего в Сибири в начале нашей эры.

В настоящее время таштыкские маски экспонируются в Государственном Эрмитаже (Санкт-Петербург), Государственном историческом музее и Музее искусств народов Востока (Москва), Минусинском региональном краеведческом музее им. И.М. Мартьянова (г. Минусинск), Хакасском национальном краеведческом музее им. Л.Р. Кызласова и Музее Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова (г. Абакан). На основе фотографий масок авторы этой статьи создали передвижную фотовыставку портретов древних людей Южной Сибири под названием «Лики древней Хакасии (Сибири)», которая успешно прошла во многих музеях и галереях России, Финляндии, Индии, Венгрии, Казахстана и Кыргызстана.

Фотографии масок были сняты в технике световой кисти (светографики). Как известно, слово «фотография» означает «рисование светом». Но именно световая кисть придает этому слову буквальное значение. Данная техника — это особый способ фотосъемки, когда объект как бы обрисовывается светом при помощи специальных фонариков с разных углов и сторон. Этот метод широко применяют для художественной фотосъемки, особенно — натюрмортов. В нашем случае это позволило придать фотографиям масок объемное изображение, подчеркнув характерные антропологические особенности черт лица древнего человека. После этого фотографии обрабатывали на компьютере особым методом HDR (High Dynamic Range — повышенный динамический диапазон яркости). Необходимость его применения возникла в связи с тем, что в музеях большинство масок представляют собой обломки керамических черепиц, на поверхности которых через тысячелетнюю сажу и копоть проступают не совсем ясные рисунки и узоры неопределенных цветов и оттенков. А новейший метод HDR позволяет из всего видимого спектра излучения выявить те цвета краски, которые наносили на маски в древности, усилить их и сделать ярче. Узоры и орнамент на поверхности самой маски в таком случае становятся более четкими на фотографиях. Это позволяет увидеть и представить, как могли бы выглядеть маски тогда, когда их впервые раскрасил древний художник.

Таким образом, представленные снимки таштыкских масок являются художественными фотографиями декоративно-прикладного искусства народов древней Сибири. Обычно в научных статьях и монографиях иллюстрации представлены сухими документальными фотографиями, а высокое мастерство исполнения археологического артефакта, как правило, скрыто схематизмом графического рисунка или фотографии.

Художественная фотография таштыкских масок позволяет увидеть не скупую научную иллюстрацию, а наполненную драматизмом жизнь человека, жившего две тысячи лет назад на территории Южной Сибири. В них можно увидеть лик мудреца, спокойного и умиротворенного, портрет сурового воина или принцессы, полной внутреннего достоинства, или же образ надменного правителя, наделенного неограниченной властью. Многие маски удивительно похожи на лица современных жителей Саяно-Алтая — хакасов, тувинцев, шорцев, алтайцев. И именно с помощью современной цифровой фотографии, как на машине времени, можно перенестись на две тысячи лет назад в древнюю Сибирь и вглядеться в лица далеких предков.

Кстати, люди, представленные на фотографиях таштыкских масок, жили и творили в Сибири в эпоху, синхронную времени зарождения христианства на Земле.