Дворцово-парковый комплекс Быковский создавал в уже обстроенной усадьбе. Сохранив на местах все основные постройки и придав им "готический" облик, изменив направление дорог, место въезда в усадьбу, зодчий превратил усадьбу классицизма в классическую усадьбу романтизма, создав "замечательный по целостности, художественной выразительности, оригинальности и богатству архитектурных открытий ансамбль". (119)

В 1832 году М.Д.Быковский закончил отделку флигелей, а в 1834 году завершил перестройку и внутреннюю отделку дворца. В июне 1834 года Софья Владимировна Панина приехала в Марфино и поселилась в новом "готическом" дворце. В письме к сыну в Петербург она сообщала: "Наконец переехали мы в Марфино после страшных хлопотов. Ты не можешь вообразить, каково мне было помнить о всем нужном для дому - совершенно пустому и пребольшому. Мы остановились во флигеле, дабы при себе переносить мебель и устанавливать... Пока я кочую по дому, потому что в моей спальне доделывают готическую перегородку, устанавливают ее... Все в восхищении от местоположения, и если тебе в сентябре можно было бы приехать, то ты бы увидел Марфино... Что меня больше всего радует, то быть окруженной столетними деревьями, в двух шагах от дому, который весьма удобен, тёпел, нигде не дует, и хотя была скверная погода, мы ее не чувствовали, все наши комнаты на полдень, и мы никак не можем здесь страдать от непогоды - даже если охота придет, то и зиму можно провести здесь, потому что везде печи..." (120)

Дворец является доминантой марфинского ансамбля. Удачно поставленный на вершине холма, он присутствует во всех главных видовых картинах, раскрывающихся с разных точек.
Крутой склон берега пруда образует величественный постамент, на котором возвышается дворец. Двухэтажный, сложенный из кирпича и оштукатуренный, он имеет невысокий цоколь. Выдержанный в классических формах, характерных для первой четверти XIX века, дворец представляет собой в плане вытянутый с запада на восток прямоугольник с чётко выделенным центром. Однако, перестраивая дворец, Быковский внёс изменения в классический облик здания, наделив его декоративными элементами готики. (121)

Особой выразительностью отличается южный фасад дворца, обращенный в сторону большого нижнего пруда. Центральная часть его напоминает главную крепостную башню средневекового феодального замка - донжон, - возвышающуюся над боковыми корпусами. С двух сторон ее фланкируют многогранные выступающие башенки, прорезанные вертикалями узких готических стрельчатых окон в три уровня. (122)
Между башенками размещена глубокая лоджия с ажурной оградой, покоящаяся на стрельчатых белокаменных арках и декоративных крестовых сводах. Окна и двери центральной части дворца имеют стрельчатую форму. Когда-то их обогащали витражи с затейливыми узорами из цветных стёкол - характерный элемент средневековых сооружений.

Стены дворца слева и справа от центра расчленены декоративно трактованными контрфорсами, зрительно укрепляющими углы здания и образующими ритмические ряды вертикального членения. Контрфорсы завершаются остроконечными башенками-пинаклями с фиалами. Разбивка окон между контрфорсами имеет метрическое чередование. Оконные проёмы двух типов - с полуциркульным верхом и прямоугольные, обрамлённые строгими по рисунку наличниками, повторяющими форму проёмов.
Южному фасаду дворца в основном соответствует северный. Здесь также центр выделен башней-донжоном, но отсутствуют башенки, фланкирующие ее. Высокие стрельчатые окна украшены резными рамами. Над окнами второго этажа появляются новые декоративные элементы - круглые лепные розы.
По обеим сторонам центральной части северного фасада дворца были устроены два входа, (123) к которым вели по пять невысоких белокаменных ступеней. На втором этаже над входами были размещены лоджии. (124)   Они облегчали массив здания и сообщали его композиции большую пространственность. Их применение диктовалось архитектурным эффектом: оба фасада здания не повторяли друг друга, и в то же время перекликались между собой.
Дворец с обоих фасадов завершён зубчатым парапетом.

Рационально была решена внутренняя планировка дворца. Вдоль главного фасада его, с парадным вестибюлем в центре, располагалась парадная анфилада комнат. Обе половины дома - восточная и западная - были зеркальны: каждому помещению слева соответствовало точно такое же справа. Позже, когда лоджии убрали, параллельно анфиладе протянулся неширокий коридор, обращенный окнами во двор и связанный с частью анфиладных покоев дополнительными дверными проёмами. Эти проёмы в коридор позволяли закрывать анфиладные двери и устраивать изолированные жилые апартаменты. Таким образом, интерьеры дворца приобрели ставшую популярной во второй половине XIX века коридорно-апартаментную планировку, которая диктовалась новыми условиями жизни владельцев.
Две деревянные лестницы, ведущие на второй этаж, Быковский разместил в западной и восточной половинах дворца. Каждая из них состоит из трёх маршей и двух междуэтажных площадок. Ограждения лестниц выполнены из точёных балясин с тонкой профилировкой.

Сегодня трудно сказать, как выглядели интерьеры дворца в 1830-е - 1840-е годы, из-за отсутствия точных сведений. Едва ли можно говорить и о назначении каждой из 24-х комнат. Известно лишь, что, хотя дворец и был перестроен в "готике", большинство интерьеров носили классицистический характер, за исключением двух готических молелен и спальни графини, где была сооружена готическая перегородка.
По описи вещей Паниных, сохранившейся в архиве, (125) можно предполагать, что во дворце существовали малиновая, или красная, и голубая гостиные. Мебель в них была по преимуществу красного дерева, но в спальне С.В.Паниной кровать, комод, ночной и туалетный столики, этажерка, кресла и стулья были орехового дерева работы Гамбса. Там же находились киоты с  фамильными иконами в серебряных позолоченных окладах и несколько, вероятно дорогих для хозяйки, вещей, доставшихся ей по наследству: чашечка царя Михаила Федоровича, две золотые чашечки с финифтью, "костяная табакерка с изображением Екатерины II собственной работы Ее Величества", ножницы в золотой оправе, английская зрительная трубка, складные образа. В других комнатах, как свидетельствует опись, размещались фамильные портреты в золочёных рамах, произведения живописи европейских художников, акварели.

Непременной принадлежностью каждого зала были зеркала, которые украшали стены и камины и иллюзорно расширяли пространство, а также бронзовые люстры с хрустальными подвесками, придававшие помещениям парадность. Основным средством декоративного оформления интерьеров служили росписи стен и потолков, лепные карнизы, наборные паркетные полы.

Представляет интерес красная гостиная, находившаяся в первом этаже дворца. Она имеет чёткую симметричную композицию. Центральная ось подчеркнута двумя мраморными каминами, справа и слева от которых устроены четыре дверных проема. Стены гостиной были обиты штофом с яркими пунцовыми цветами. Изысканный орнамент и лепка украшали потолок и карниз. Обивка мягкой мебели гармонировала со штофом стен, создавая художественную цельность. Люстры, настенные бра, канделябры, каминные часы, экраны, фарфоровые вазы, произведения живописи и скульптуры дополняли убранство.

Красной гостиной не уступала в отделке расположенная напротив, аналогичная по композиционному строю, но отличающаяся убранством, еще одна комната, назначение которой по сохранившейся фотографии трудно определить. Помещению свойственна некая торжественность. Основным средством декорировки здесь являлась роспись потолка с расчерченными прямыми линиями, образующими систему восьмиугольников, прямоугольников и квадратов, заполненных орнаментом. В пластической разработке использованы скульптурные мотивы - рельефы в виде фризов, бисквитные медальоны с барельефами летящих Слав, украшающие прясла стен, расчленённых пилястрами с изысканными живописными арабесками. Центральное положение в убранстве комнаты занимал портрет полководца в золочёной раме.

Совсем другой характер носило убранство голубой гостиной. Стены ее были покрыты цветной штукатуркой легких тонов и украшены декоративной рамкой, повторяющей абрис потолка и стен. В данном случае роспись стен и потолка составляет одно целое и в композиционном, и в красочном отношении. Расставленная группой мягкая мебель придавала помещению ту теплую обстановку, в которой органично соединялись все элементы декора и убранства.

В отличие от парадных помещений первого этажа в интерьерах жилых комнат на втором этаже нашла свое гармоничное выражение эстетика целесообразности, а их функциональное назначение продиктовало определенный выбор декоративных средств. В спальне графини при отделке щедро использовался дуб. Из него выполнены панели, идущие по периметру комнаты, паркет, дверные проёмы и оконные рамы с переплётами и дубовой "готической" перегородкой. Единство материала, тщательная обработка поверхности дерева, выявленная текстура и цвет, тонкая профилировка деталей придавали помещению целостность и строгое изящество.

Были во дворце еще два помещения - готические часовни (молельни), находящиеся в башенках "с высокой дубовой обшивкой и надписями из священного писания, с изображением ангелов и высокими резными креслами". (126)

Особое место во дворце занимала живопись - фамильные портреты Паниных и их родственников, выполненные талантливыми европейскими и русскими художниками. (127) Портреты размещались практически во всех парадных и жилых комнатах. Они украшали помещения нижнего этажа: две гостиные, две библиотеки и столовую. Несколько портретов находилось в жилых комнатах второго этажа, в том числе спальне графини. К сожалению, авторство некоторых из них не установлено.

Среди известных работ в первую очередь следует отметить портрет Никиты Ивановича Панина, написанный известным шведским художником А. Росленом. С непринужденной откровенностью художник дает меткую характеристику вельможе второй половины XVIII века: (127) это хитрый дипломат времён Екатерины II, более двадцати лет управлявший внешней политикой страны. Брат его, Петр Иванович Панин, (128) свёкор хозяйки Марфина, был представлен дважды - на портретах датского живописца Виргилиуса Эриксена и русского живописца Григория Сердюкова.

Парадный портрет кисти Григория Сердюкова, отвечающий всем канонам этого жанра, служил несомненным украшением коллекции. Для работы художника характерна точность в передаче внешности. Граф П.И.Панин отличался твердым, непреклонным характером. "По наружному виду он казался гордым аристократом, проникнутым чувством собственного достоинства, и сильным, не скрываемым честолюбием, переходившим иногда даже в тщеславие. В действительности эта оболочка заключала в себе иного рода сущность: он считал службу Отечеству священным долгом..." (129)
Портрет жены П.И.Панина, Марии Радионовны, (130) выполненный неизвестным художником, изображает ее за мольбертом, пишущей свою дочь Софью, будущую Тутолмину. Однако графиня, занимаясь живописью, одета в нарядное платье. Подобное "истолкование" вполне в русле стилистических тенденций второй половины XVIII века. Занятие живописью в данном случае - это возможность показать, "явить миру" возвышенность своей души, артистичность натуры.

Значительный художественный интерес в коллекции представляли парные портреты Никиты Петровича и Софьи Владимировны Паниных, написанные французским художником Ж.-Л. Вуалем вскоре после их свадьбы. Портреты отличают изысканный колорит, тонкая лепка, чёткий рисунок и подчёркнутая одухотворенность, "за которой стоит горделивое осознание избранности. (131) Никита Петрович был представлен в галерее еще несколькими портретами, в том числе юношей - на восхитительной пастели Иоганна Барду.

В марфинском дворце можно было видеть великолепный портрет А.Г.Орлова-Чесменского (132) кисти Э.Виже-Лебрен. Когда писался портрет, граф был уже в пожилом возрасте, "но все еще могучим: от этого титана ждешь рассказов о екатерининском Дворе, о несчастном Петре III... от него хочется узнать тайну княжны Таракановой, с которой так вероломно поступил этот старик ..." (133)

Портрет его младшего брата, В.Г.Орлова, отца Софьи Владимировны, создан немецким живописцем К-Х. Фогелем фон Фогельштейном в 1812 году. Художник изображает его без каких-либо регалий, в строгом платье темного цвета на фоне некоего идеального возвышенного романтического пейзажа. Тяжелые складки занавеса привносят в портрет несколько театрально-условный характер. Автор намеренно заставляет зрителя поверить в идеализированно романтическую натуру портретируемого. Владимир Григорьевич был представлен еще одним профильным портретом уже в преклонном возрасте.

Несомненный интерес представляют парные портреты сына В.Г. Орлова, Григория, и его жены Анны Ивановны, написанные Ж. Дюном. В портрете Анны Ивановны присутствуют многочисленные аксессуары: простые цветы в маленькой изысканной вазочке, изящный томик стихов, безделушки и гравюра Дюна с автографом, свидетельствующая о близости Орловых к художественным кругам.

К фамильной галерее относятся и парные портреты СП. и И.В. Тутолминых работы В.А. Тропинина. Особенностью парных портретов Тропинина является то, что композиция и колорит каждого его холста решены индивидуально, лишь с некоторой корректировкой на парное произведение. Великолепный портрет И.В.Тутолмина (134) написан с явным выражением признания заслуг портретируемого. Художник ввел и ряд аксессуаров, окружающих героя. Сложная колористическая гамма придает облику изображенного психологическую убедительность. Жена А.В.Тутолмина, Софья Петровна, изображена на портрете с приветливым выражением лица. Художник специально сделал акцент не на приукрашивание модели, а на поиски в ней лучшего. Следует отметить, что Тропи-нин писал многих представителей семейства Паниных. В Марфине находились принадлежащие его кисти два портрета Никиты Петровича - с собакой и "охотничий". (135)

В портретной галерее марфинского дворца хранилось несколько портретов графини Натальи Павловны, представительницы младшего поколения Паниных. Она изображена известным живописцем П.Н.Орловым молодой и кокетливой у зеркала, среди интимных вещей, и уже светской красавицей в нарядном туалете - на миниатюре, и "хрупкой и мечтательной" (136) спустя 17 лет на портрете французского художника Луи-Эдуарда Дюбюфа. Нельзя не отметить и овальный портрет, изображающий ее мужа, Виктора Никитовича Панина. Здесь все подчеркивает сугубо деловой, "государственный" характер изображенного: темный сюртук, белоснежная манишка, очки.

Гостиные и залы дворца украшали также несколько акварелей, полотно испанского художника XVIII столетия А.-М. де Тобара "Мадонна с младенцем", хорошая копия картины другого испанского художника, Б.-Э. Мурильо, "Видение св. Антония Падуанского", пять рисунков швейцарца П.-Л. Рива, бывшего, по словам П.П. Вейнера, одним "из тех художников, которые элегично и сентиментально писали пейзажи с развалинами, старыми фонтанами и т.п. ..." (137)

В двух больших комнатах нижнего этажа дворца размещалась библиотека, насчитывавшая несколько тысяч томов. Это были сочинения знаменитых писателей, книги по истории, искусству, литературе, книги политико-философского содержания, много редких изданий XVI-XVIII веков. Были и переводные рукописные произведения XVII-XIX веков: "Сборник записок, заметок и других документов о патриархе Никоне", "Записки о смутном времени" 1623 года, книга князя А.Курбского о воспитании Ивана Грозного и его переписка с Грозным, повествование о событиях русской истории "Ядро истории Российской", охватывающее период с древнейших времен до Петра I, "История Скифии" и другие. Поэтический раздел включал сочинения А.Сумарокова, М.Хераскова, И.Богдановича, М.Лермонтова, В.Майкова и других русских поэтов с автографами, посвященными Паниным; очень много книг было по архитектуре, садоводству и военному искусству. (138)

В общем ансамбле дворцовых интерьеров большое значение придавалось видам из окон. Первый на Руси теоретик садово-паркового искусства А.Т. Болотов писал о том, что "хорошие виды и прекраснейшие положения мест, а особливо лежащие вдали, видимые из окон дома и изображающие бесчисленные красоты натуры, всякий дом несравненно делают веселейшим..." (139)
Из окон марфинского дворца открывалась красивая широкая панорама с бесконечными вариациями камерных пейзажных картин.
Перед южным фасадом дворца, мастерски используя ландшафт, М.Д.Быковский создал три террасы, спускающиеся к огромному пруду с островком. Террасы связаны между собой широкой парадной лестницей, ведущей к пристани. На верхней террасе справа от дворца Быковский поставил открытую беседку, (140) которая в летнее время драпировалась парчовой тканью. Многогранные пилоны этой беседки выполнены из белого камня и завершаются декоративными вазами с лежащими амурами. Две другие террасы, разделяясь посередине широкой дорожкой, образуют по два небольших квадратных партера, превращенных в цветочный ковер, хорошо обозреваемый из окон дворца.

Границей каждой террасы служат подпорные стенки. Сложенные из красного кирпича на белокаменном основании, они представляют собой гладкую поверхность высотой в четыре с половиной метра. Углы подпорных стенок укреплены мощными белокаменными пилястрами, завершающимися белокаменными тумбами с четырёхскатным верхом. (141)

По краям подпорных стенок второй (средней) террасы Быковским были устроены четыре ниши, которые внесли разнообразие в трактовку этих стенок. Входы в ниши обрамлены белокаменными перспективными порталами, украшенными архивольтом с рисунком, перекликающимся с оконными переплётами башен дворца. Ниши были предназначены для скульптуры.
Каждая подпорная стенка завершается нарядной чугунной решеткой. В рисунок решетки нижней террасы искусно вплетена латинская буква S - вензель хозяйки усадьбы и заказчицы проекта Софьи Владимировны Паниной. (142)

За нижней террасой начинается пологий откос в виде амфитеатра, спускающийся к пристани, оформленный декоративной зеленью. Пристань восьмигранной формы заканчивается у воды прямоугольной площадкой и белокаменной лестницей, ведущей к воде. По сторонам лестницы на широких устоях лежат два белокаменных грифона. (143) В начале 1840-х годов пристань была украшена "римским" фонтаном со скульптурной группой детей с дельфинами, поддерживающей огромную чашу-раковину. Для скульптур марфинского фонтана характерна округлость форм и большая эмоциональность, присущие произведениям известного скульптора И.П.Витали. (144) В солнечный день пенящиеся струи воды, устремляясь ввысь, образовывали хрустальную пирамиду, рассыпая жемчужные брызги и переливаясь многоцветной радугой. В те же годы пристань была обрамлена чугунной решёткой, рисунок которой повторял мотив решётки подпорной стенки нижней террасы.
Летом на террасах по обеим сторонам парадной лестницы выставляли в кадках декоративно стриженные растения из оранжерей.
Композиционная роль террас и пристани в ансамбле дворца велика. Они хорошо просматриваются с различных точек. С террас открывается живописный вид на пристань и панораму большого нижнего пруда с островком, который в свою очередь играет роль естественной беседки "Миловида".

Наиболее своеобразным и красивым сооружением в Марфине является мост через пруд. Возведённый в 1770-е годы, при Салтыковых, он был капитально перестроен М.Д.Быковским в 1837-1839 годах. Его архитектура активно участвует в организации панорамы усадьбы, а монументальные формы и богатство декоративной обработки как бы подчеркивают назначение - главного парадного въезда в усадьбу. Довольно значительный по размерам, мост имеет трёхчастное решение -центральную часть и идущие под углом к ней две боковые арочные. Подобная сложная форма моста была необходима для объединения трёх прудов.
Проезжая часть моста - с большой полуциркульной аркой над водой и другой, меньшей, в конце моста - оформлена невысокой кирпичной стеной с башенками, бойницами, зубчатыми гребнями, придающими сооружению "крепостной" характер. Центральная часть моста представляет собой сплошную кирпичную стену, верх которой имеет сквозную крытую галерею из двадцати белокаменных восьмигранных колонн. С обеих сторон она заканчивается прямоугольными в плане башенками, украшенными изящными керамическими витыми колонками с кружевным скульптурным верхом. Каждая башенка имеет арочный вход в галерею, над которым с внутренней стороны помещён щит с мальтийским крестом. Верхняя часть башен, как и всей галереи, опоясана карнизом; выше него идут зубцы, повторяющие мотив завершений всех одновременных построек усадьбы.

Основным элементом декора моста являются белокаменные детали. Из белого камня сложены колонны галереи, оформлены арки и карниз. Сочетание их с красными стенами моста создает богатый колористический эффект. В солнечную погоду мост отражается в зеркале пруда, и его подпружные арки при этом образуют подобие тондо, модного в ренессансной Италии в эпоху "интернациональной готики".
Галерея моста, поворачивая направо, как бы ведет посетителей усадьбы по так называемой "рыцарской" аллее к воротам усадьбы, обрамляющим въезд на парадный двор. По мере приближения к воротам становится виден торцевой фасад одного из боковых флигелей. Быковский поставил ворота слева от дворца, словно уравновешивая высившиеся с правой стороны пилоны открытой беседки. В отличие от большинства марфинских построек, выполненных из красного кирпича и белого камня, ворота, с богато обработанным пластичным объёмом верхней части, целиком белокаменные.

Рядом с воротами, справа, Быковский разместил небольшую кирпичную круглую башенку-караульню с фрагментом "крепостной стены", завершающимся зубчатым парапетом, сообщающим этому сооружению "готический" характер. Башенку венчает белокаменный парапет со сквозными квадратами.
Парадный двор усадьбы тоже претерпел изменения. Теперь он не похож на обширный курдонер, типичный для классицизма, торжественно подводивший когда-то к главному входу салтыковского дворца, а, находясь за дворцом, трактован как задний, внутренний. Он представляет собой в плане квадрат, организованный главным домом и двумя флигелями. Замкнутое пространство его хорошо ощутимо. Камерность двора по сравнению с ширью водной глади пруда перед главным фасадом дворца свидетельствует о его второстепенном значении. (145)

Два флигеля, стоящие перпендикулярно к дворцу, построенные в 1820-е годы крепостным архитектором Орловых Тугаровым и перестроенные в 1832 году Быковским, имеют значительно меньшие размеры, чем дворец, и менее богатую обработку. Их фасады оживлены лишь входными порталами и люкарнами слуховых окон. Общими с дворцом остаются прямоугольные объёмы, псевдоготический наряд и цвет - розовые стены и белые детали на них (146).
После завершения работ по перестройке основных сооружений усадьбы развернулись работы по перестройке церквей. На литографии Шапуйи и Бишебуа, изображающей центральную часть ансамбля усадьбы, в просвете между мостом и дворцом видны две церкви. Ближе к дворцу - церковь Рождества Богородицы, а над мостом, на месте классицистической церкви Петра и Павла, - небольшая, крестообразная в плане готическая церковь. Очевидно, Быковский собирался придать этому храму готические формы в соответствии с другими обновляемыми сооружениями, но позднее отказался от этой мысли, сохранив родство композиций церквей, стоящих рядом.

В 1843-1845 годах значительной переделке подвергся интерьер церкви Рождества Богородицы, особенно его алтарная часть. (147) В это время большое распространение получают иконостасы, оформленные в виде триумфальной арки, иногда буквально повторяющие элементы наружного оформления: традиционная иконопись нередко заменяется академической живописью, а алтарная преграда становится ниже. (148) Подобные изменения коснулись и церкви Рождества Богородицы в Марфине. Здесь появляется новый иконостас, состоящий как бы из двух частей - триумфальной арки, имеющей декоративное значение, и небольшой алтарной преграды, центральная композиция которой повторяет форму и пропорции основной арки. Этот иконостас, скорее, напоминает театральную декорацию, нежели принадлежность культовой постройки.

Слева и справа на некотором расстоянии от стен были установлены парные каннелированные коринфские колонны, поддерживающие пышно декорируемый антаблемент с перекинутой аркой "свода". Между колоннами располагались царские врата с двумя иконами по бокам, заключённые в богато украшенные резьбой рамы. В глубине алтаря находилась композиция "Моление о чаше", (149) редкая для русских храмов, выполненная в манере академической живописи, а над ней, в конхе апсиды - многочисленные изображения херувимов, написанные клеевыми красками. Таким образом, пространство алтаря становилось многоплановым, состоящим как бы из нескольких независимых частей. Алтарная часть была богато декорирована золочёной резьбой, по-барочному сочной, пластичной, "заливающей" базы колонн, царские врата, раму главной композиции. Высокие канделябры с фарфоровыми расписными шандалами дополняли оформление алтарной части.

В те же годы были осуществлены и другие переделки в церкви. Вместо старых входных дверей появились новые, из дуба, с резьбой на филенках в стиле позднего классицизма, хорошо сохранившиеся до наших дней, а белокаменные плиты полов были заменены богато орнаментированными чугунными квадратными плитами. Тогда же церковь заново расписали. Еще совсем недавно можно было видеть фрагменты орнаментальной росписи сводов и арок, имитирующей в некоторых местах лепку.

Умело объединив все разновременные постройки, М.Д.Быковский создал неповторимый, ярко-романтический архитектурный ансамбль, производивший на современников неизгладимое впечатление.
А.Львов, приглашенный в те годы репетитором внуков С.В.Паниной, так описывал усадьбу:  "Последние лучи солнца догорали на спокойных водах огромного пруда и обвивали золотым кольцом небольшой островок, за которым красовался огромный двухэтажный дворец готической архитектуры, с шестью небольшими башенками, барельефно выдающимися из самых стен, и двумя трёхэтажными, почти цилиндрическими башенками по обеим сторонам широкого крыльца со своими разноцветными стёклами и резными рамами; на одной из них виднелись часы с колоколами. Посередине над дворцом развевался голубой флаг с золотой графской короною; слева примыкала ко дворцу каменная арка для въезда, на которой была икона Спасителя; справа драпированная палатка. От дворца до пруда шла пятиярусная терраса, на последнем ярусе которой, на самой пристани, рассыпался алмазными брызгами фонтан; близ него спокойно отдыхали две зеленые лодки, и все это, как в волшебном замке... отражалось в позлащенных кристальных водах...

На противоположном берегу пруда - березовая аллея с мелькающей в ней красивою беседкою, мост, утвержденный на двух каменных арках, по правую сторону которого - сквозная из двадцати колонн каменная галерея с зубчатыми гребнями; влево от него - роща; далее - две церкви и поля, покрытые жатвою, живописно рисовались в отдалении. Здесь же, по эту сторону пруда, раскинулся широкий бор. На нем разбросаны цветники; поставлены на шестиколонном пьедестале Аполлон и в углублении - Флора с цветочным венком. Перешедши четыре легких каменных мостика через ручейки, вытекающие в пруд, мы взошли в кедровую аллею; отсюда вправо в открытых оранжереях просвечивались персиковые и абрикосовые деревья со зрелыми плодами и виноградные лозы с янтарными гроздьями; потом незаметно очутились на ...пристани близ фонтана, утвержденного на четырех чугунных наядах, которые держали на головах своих огромную чашу его; бассейн окружен красивой чугунной решеткой. Отсюда тянулась пятиярусная терраса до самого дворца; верхние ярусы ее обнесены каменной оградой, обвитой плющом и повиликою, с узорчатыми гребнями и чугунными решетками; на широких каменных входах с удивительной симметрией были поставлены жасмины, розы, резеда, апельсиновые, померанцевые и лимонные деревья ...За главным цветочным курганом - павильон, какого, верно, не было в садах самой Армиды ... Пройдя мимо колонн его, на которых шесть харит подпирают крышу, обвитую живыми цветами, мы по чугунному полу взошли через стеклянные двери в самый павильон. В отворенные зеркальные окна веяло благоухание цветов, которое разносилось здесь, как в волшебном замке феи..." (150)

Побывавший в Марфине в те же годы сын автора ансамбля Н.М. Быковский позже напишет: "Марфино составляет одно из светлых воспоминаний моей юности. В 40-х годах прошлого века я ездил туда с моим отцом М.Д.Быковским, создавшим весь декоративный облик Марфина с мостом, домом и пристанью. Помню, как я был поражен, когда из-за березовой рощи вдруг открылся вид на пруд, мост с колоннадою, ворота и дом со спускающимися от него к пруду каменными террасами и лестницей с фонтаном и пристанью с грифонами по сторонам ее. Всё в бледно-розовых тонах, освещенное ярким солнечным светом, выделялось на фоне зелени и, только что выстроенное, содержалось превосходно. Все террасы были обрамлены гирляндами цветов. Это была какая-то сказочная картина, и впечатление от нее было настолько сильно, что сохранилось на всю жизнь. И, несмотря на мое продолжительное пребывание в Италии, не изгладилось и по сие время..." (151)

О красоте и особенностях марфинского ансамбля 1840-х годов наглядно свидетельствуют и литографии, созданные по рисункам М.Д.Быковского французскими литографами Шапуйи и Бишебуа. Художники с большим мастерством показали идиллически прекрасную усадьбу, сумели выразительно подчеркнуть все ее особенности, передать гармонию красоты архитектуры и пейзажа и романтичность общего вида.
В январе 1844 года хозяйка усадьбы С.В.Панина скончалась. В некрологе писатель Н.Д.Иванчин-Писарев скажет, что графиню отличала любовь к искусствам и природе. "С живым участием она следила за появлением лучших произведений литературы, русской и иностранной, и с особенным удовольствием беседовала о них; все замечательные явления в музыкальном мире также привлекали ее внимание; немало покровительствовала она и возделыванию садов в Москве, и ее живописное Марфино осталось прекрасным памятником изящности ее вкуса". (152)

Владельцем Марфино стал младший сын Софьи Владимировны, Виктор Никитович Панин, при котором усадьба опустела. (153) Находясь на службе в Петербурге, он редко бывал в Марфине, однако зорко следил за тем, что происходило в его вотчине. В РГАДА хранятся документы - инструкции графа, регламентирующие жизнь марфинской вотчины во всех мелочах и подробностях. Из Петербурга давались указания управляющему усадьбой: "...сохранить и поддержать в Марфине всё, как при покойной матушке..."; ".. .заботиться о поддержании господских строений..."; "...заботиться об увеличении и улучшении крестьянского скотоводства и хлебопашества... заняться разведением кормовых трав..."; "...придумывать средства к улучшению каждой доходной статьи..."; "...везде и во всём изыскать и сохранять выгоды и пользу Его Сиятельства..."; "Общим же непреложным законом во всех действиях должно быть одно, чтобы не нарушать спокойствия крестьян никакими нововведениями и в особенности налогами...". (154)
По указанию графа в Марфине при церкви была открыта школа для обучения мальчиков и нанят учитель. В школе преподавали Закон Божий, арифметику, русскую и церковную грамоту, вели практическое обучение сельскому хозяйству, кузнечному и столярному ремеслам.
При В.Н.Панине в усадьбе увеличился штат дворовых, для которых в слободке выстроили два дома. Тут были мастеровые разных специальностей, их помощники и ученики - сторожа, скотники, каретники, огородники, конторщики, бондари, кузнецы, садовники, портные и пр. Всего 51 человек, включая церковный причт. Содержание этого штата стоило около пяти тысяч рублей в год. (155) В это время в селе Марфино насчитывалось 100 крестьянских дворов, в которых проживали 892 человека.

Продолжаются работы по благоустройству усадьбы. Еще не закончена перестройка зимней церкви; ремонтируются "псарни", которые используются как людские флигели; строятся новые оранжереи, ремонтируются старые.
В 1845 году М.Д.Быковский составляет проект и сметы на устройство нового скотного двора на 50 голов и птичника. Он же занимается переделкой зимней церкви. В помощь ему даются еще два архитектора - Степанов и Буренин.156 Для поддержания парка и оранжерей в Марфино приглашаются садовники - датчане Ансен и Сироп. Вместе с другими двенадцатью садовниками и крестьянами села они высадили в английском парке несколько сотен берез и канадских тополей, купленных в Москве по 35 рублей серебром за каждый. Кроме того, на деньги, полученные от продажи фруктов из марфинских оранжерей, в 1845 году были куплены померанцевые деревья и 40 штук персиковых. (157).

При Викторе Никитовиче Панине в Марфине строится новая плотина, очищаются пруды. Ведутся ремонтные работы и во дворце. В нижнем этаже в детских комнатах сделаны резные деревянные панели с позолотой и с филенками из шелковой материи, в других комнатах меняются полы.
Когда усадьба была приведена в порядок, из Москвы в Марфино на 28-ми подводах привезли мебель, рояль и огромную библиотеку. Приехал ненадолго и хозяин. Редкие пребывания его в Марфине ничем не отмечены. Он любил уединение. Здесь, в библиотеке дворца, которая одновременно служила кабинетом Виктора Никитовича, граф выслушивал доклады управляющего о делах в усадьбе, писал распоряжения в другие свои поместья, готовил к публикации в "Русском архиве" некоторые документы из своего семейного архива, работал над "Краткой историей княжны Е.А.Таракановой" и занимался редакцией проекта закона об отмене крепостного права.
Иногда при В.Н.Панине в Марфине, в семейном кругу, музицировали, устраивали семейные чтения новых французских романов.

В 1872 году, после смерти единственного сына Владимира,158 граф оставил службу и уехал за границу, где вскоре скончался. (159)
Марфино стало собственностью его жены, Натальи Павловны,160 оставившей о себе память многочисленными судебными процессами с крестьянами села. Усадьба постепенно приходила в упадок. Тогда же претерпели значительные изменения и интерьеры дворца, утратив прежнюю красоту. Сохранившиеся фотографии того времени позволяют судить о внутреннем убранстве дворца. Все помещения перенасыщены мягкой мебелью, всевозможными преддиван-ными, туалетными, ломберными столиками, шкафами, этажерками, которые образуют многочисленные группы, почти целиком заполняющие пространство, лишая тем самым комнаты их былой парадности. В убранстве интерьеров отсутствует стилистическое единство: комнаты заполнены сборными предметами, не связанными друг с другом стилистически и композиционно. Не дающая дохода и в то же время требующая больших затрат усадьба становилась обузой.

В 1899 году графиня Н.П.Панина умерла, передав имение внучке, Софье Владимировне Паниной, (161) - единственной наследнице огромного состояния, последней представительнице рода Паниных.
Вся жизнь Софьи Владимировны была связана с общественной деятельностью и проходила в Петербурге. После неудачного брака с А.А. Половцевым и последующего вскоре бракоразводного процесса Софья Владимировна с головой окунулась в благотворительную деятельность. Именно в сфере благотворительности и народного просвещения эта богатая и умная женщина нашла свое призвание. Она строила больницы, школы, помогала голодающим, содержала на свой счёт сотни знакомых и незнакомых ей людей.
В 1903 году графиня построила в Петербурге для рабочих Литовский Народный дом, с воскресными классами для неграмотных, с мастерскими, бесплатной столовой и амбулаторией, со складом одежды для неимущих детей, с театром и обсерваторией. В Народном доме была бесплатная юридическая консультация для рабочих, где начинал свою карьеру будущий глава Временного правительства А.Ф.Керенский. Софья Владимировна читала лекции по русской литературе, активно работала в Российском обществе защиты женщин. В народе ее называли "красной графиней".

О Марфине Софья Владимировна не забывала, хотя и бывала здесь крайне редко. В ее бытность в селе были построены больница и школа для крестьянских детей. Она относилась к Марфину как к семейному гнезду. Здесь иногда отмечали семейные праздники, на которых собирались ее многочисленные племянники и племянницы по линии Орловых и Паниных. Однако некоторые предметы декоративно-прикладного искусства, несколько живописных полотен старых итальянских и голландских мастеров, копию картины Б.-Э. Мурильо, которые некогда украшали стены дворца в Марфине, Софья Владимировна перевезла в свой дворец в Гаспре. (162)

В начале XX столетия усадьба Марфино становится предметом изучения историков русского искусства. В 1910 году здесь, с позволения хозяйки усадьбы, побывал Петр Петрович Вейнер - действительный член Академии художеств, коллекционер и библиофил, издатель журнала "Старые годы". В журнале большое внимание уделялось проблемам сохранения памятников старины, в том числе усадебного искусства. Софья Владимировна познакомила гостя с рукописью московского студента А.Львова, которая бережно хранилась в Марфине со времён ее прабабушки. Вейнер покидал усадьбу  с грустью и в своей статье о Марфине за июль-сентябрь 1910 года написал: "...вспоминая ощущения первого посещения этого уголка, вновь мы упиваемся живою прелестью ее природы, улыбаемся перед затейливым созданием зодчего и хочется успокоить молчаливый ряд потретов надеждою, что Марфино вновь заблестит и наступят для него радостные дни". (163)

Спустя два года, в 1912 году, здесь побывал Юрий Иванович Шамурин - искусствовед, инициатор многих изданий по истории культуры России. В изданной им книге "Подмосковныя", серии "Культурные сокровища России", несколько страниц посвящены Марфину. "Здесь все величественно... - пишет он. - Первое, что встречает в усадьбе посетитель, - громадный "готический" мост... возвышающийся над самой водой. Как-то не верится, что это мост в русской деревне через небольшую речушку, что это обычная барская затея; мост кажется остатком грозных феодальных времён; под его суровыми сводами должны были кипеть битвы... Дальше встречается барский дом... И притягивают сильнее всего полупустые залы, увешанные старыми фамильными портретами Паниных. Портретов много... В Марфине глядят со стен крупные люди помещичьей России, люди яркой души, непокорного ума, мощных страстей... Они все причастны к русской истории XVIII века, и у них теперь ищешь ответа на влекущие исторические загадки... От дома каменная лестница ведет к пристани. Камни разваливаются, озеро пустынно, никакие звуки жизни не тревожат покоя старой усадьбы. У пристани два крылатых взъерошенных грифа застыли над озером... От старого Марфина в прекрасном запущенном парке осталось несколько декоративных сооружений... Парк сильно постарел, но в разных концах его заметны следы былых затей. Шёпот его ветхих деревьев не успокаивает, не разгоняет того тревожного любопытства, с которым не расстаешься в Марфине... История Марфина полна ярких красок, характерных бытовых страниц, и в редкой подмосковной можно найти такую полноту исторических преданий... здесь... каждый уголок, каждое здание, каждый поворот дороги... выразительны, всё волнует. Словно читаешь яркую книгу". (164)

В начале 1910-х годов Софья Владимировна Панина с помощью историка литературы Я.Л.Барскова готовила к печати документы из семейного архива за XVIII-XIX века, но события 1917 года не позволили их издать.

 

 

118 Быковский Михаил Доримедонтович (1801-1885) - выдающийся архитектор, теоретик и педагог, главный архитектор Москвы. Был одним из организаторов Московски! о училища живописи, ваяния и зодчества, основателем и первым председателем Московского архитектурного общества. Среди его построек - церковь и хозяйственные строения в усадьбе Паниных Дугино в Смоленской губернии; работы в подмосковных усадьбах Гребнево, Кузьминки, Отрада; жилые дома в Москве, здание Биржи на Ильинке, Мещанское училище на Калужской улице, Богадельня Горихвостова, Духовная семинария в Божедомском переулке, Пассаж на Петровке, культовые сооружения в Ивановском, Никитском, Покровском, Спасо-Бородинском и Страстном монастырях и многие другие, часть из которых, к сожалению, до наших дней не сохранилась.
"Кириченко Е. И. Михаил Быковский. - М., 1988, с. 143.
120 РГАДА, ф. 1274, оп. 3, ч. 1, ед. хр. 3351, л. 23.
121 Во время реставрационных работ были найдены остатки срубленного первоначального белокаменного убранства фасадов дворца. (См.: Дьяконов М. В. Пояснительная записка к проектному заданию реставрации главного дома усадьбы Марфино. - Хранится в Производственном бюро по охране и реставрации памятников истории и культуры Московской области.)
122 Окна центральной части дворца не соответствуют внутренней высоте помещения, находящегося за ними. Часть их находится в чердачном помещении.
123 В 1940-е годы в центральной части северного фасада был сделан один вход.
124 Позднее лоджии были заделаны заподлицо с основной плоскостью фасада и образованы две застеклённые галереи-проходы. (См.: Дьяконов М. В. Пояснительная записка к проектному заданию реставрации главного дома усадьбы Марфино. - Хранится в Производственном бюро по охране и реставрации памятников истории и культуры Московской области.)
125 РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 3, ед. хр. 1249, 3271.
126 Вейнер П. П. Марфино.., с. 125.
127 После смерти мужа, Н.П.Панина, в 1837 г., Софья Владимировна перевезла в Марфино некоторые портреты и предметы убранства из усадьбы Дугино Смоленской губернии.
128 Панин Пётр Иванович (1721-1789) - генерал-аншеф, сенатор, один из героев Семилетней войны (1756-1763) и последовавшей за ней войны России с Турцией (1769-1774). В 1789 году, уступая просьбам сына Никиты, полюбившего Софью Орлову, П. Панин заставил себя забыть свою неприязнь к Орловым и от имени сына сделал предложение Софье Владимировне.
129 Половцев А. А... Павел - Пётр. - СПб., 1902, с. 247.
130 Панина Мария Родионовна (1746-1775), урождённая Ведель, мать Никиты Петровича Панина, свекровь владелицы Мацфина Софьи Владимировны. Ее упоминает А.С.Пушкин в черновых набросках к поэме "Медный всадник".
131 История русского и советского искусства. - М., 1979, с. 138.
Оба портрета хранятся в Государственной Третьяковской галерее в Москве.
132 Орлов Алексей Григорьевич (1737-1808), граф, родной дядя владелицы Марфина Софьи Владимировны, военный и государственный деятель, сподвижник Екатерины II, генерал-аншеф, кавалер орденов Андрея Первозванного, Александра Невского и Святого великомученика Георгия. В 1769 г. за победу в Чесменском бою получил право присоединить к своей фамилии проименование Чесменский.
133 Ш а м у р и н Ю. Подмосковныя. - М., 1912, с. 83.
134 Тутолмин Иван Васильевич (1773-1839) - действительный тайный советник, камергер, позднее шталмейстер, член Государственного совета, почётный опекун Санкт-Петербургского Опекунского совета, почётный член разных благотворительных и учебных заведений, сенатор. В 1832 г. Тутолмину был пожалован орден Андрея Первозванного. Портрет приурочен к этому событию. (Ныне хранится в собрании Государственного исторического музея.)
Иван Васильевич был женат на младшей сестре Никиты Петровича Панина, Софье Петровне.
135 Ныне хранится в Государственной Третьяковской галерее.
136 В е й н е р П. П. Марфино, с. 127.
137 Там же, с. 129
138 РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 2, ед. хр. 900, л. 15.
139 Болотов А. Т. Некоторые замечания о садах в России. - Экономический магазин, ч. XXVI, 1786, с. 59.
140 На рисунке М.Д.Быковского вместо беседки изображена кирпичная башня, повторяющая форму башни у въездных ворот с левой стороны дворца. В действительности же башня справа отсутствует, хотя стилобат ее выведен до уровня подпорной стенки. Однако в процессе строительства автор отказался от этой идеи и вместо башни была сооружена открытая беседка.
141 Декоративные вазы появились в 1940-е годы. В XIX столетии тумбы заканчивались белокаменными четырёхскатными плитами. (Торжков Е. В, Комаров Б. Д. Исследования и исторические сведения к проекту восстановления садово-парковых сооружений и фонтана нижнего партера усадьбы Марфино. - Хранится в Производственном бюро по охране и реставрации памятников истории и культуры Московской области.)
142 Все письма Софьи Владимировны Паниной, хранящиеся в РГАДА, подписаны латинской буквой S.
143 Точная дата установки грифонов на пристани в Марфине не известна.
144 Витали Иван Петрович (1794-1855) - русский скульптор итальянского происхождения. До- кументов, подтверждающих авторство фонтана в Марфине И. Витали, не обнаружено, но с большой долей вероятности можно предположить, что именно им создана данная композиция. В эти годы Витали работал по заказу Паниных. Им была создана скульптурная группа над могилой Софьи Петровны Тутолминой, урождённой Паниной.
145 См.: Кириченко Е. И. Архитектурные ансамбли Москвы. 1830-1860-е гг., с.17. В советское время на парадном дворе был сооружен фонтан, в центре которого была установлена скульптура "Амур и Психея", привезенная В.Н. Паниным из Италии. До 1917 года скульптура украшала одно из парадных помещений дворца в Марфине. Сегодня ее нахождение не известно.
146 В начале 1950-х годов флигели были полностью разобраны и выстроены вновь с воспроизведением псевдоготических форм.
147 Сохранившиеся документы о перестройке интерьера церкви не называют имени автора, создавшего оформление алтарной части. Но в высоком профессионализме, в хорошем знании архитектурных пропорций, ордерной системы, в тонкой прорисовке деталей, в свободном владении строительными и художественными приёмами чувствуется рука незаурядного мастера. Как свидетельствуют документы, в те годы в Марфине работал архитектор Жилярди. Ему выплачивалось крупное жалование, а 10 мая 1846 г. из Петербургской конторы графа поступило указание: "...архитектору Жилярди от должности отказать". (РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 2, ед. хр. 1273, л. 15.) Инициалы архитектора не указаны, и можно только предположить, что им был ученик и двоюродный брат выдающегося архитектора Доменико Жилярди - Александр Осипович Жилярди (1808-1871), строитель многих зданий в Москве, в том числе католических костёлов на Малой Лубянке и в Милютинском переулке (ныне улица Мархлевского). А.О.Жилярди был не только учеником Д.Жилярди, но и его помощником. Известно, что они вместе работали в усадьбе Кузьминки Голицыных, в усадьбе В.Г.Орлова Отрада. Кроме того, именно Д. Жилярди рекомендовал С.В.Паниной, дочери В.Г.Орлова, для перестройки марфинского ансамбля М.Д.Быковского. А тот в свою очередь, вероятно в качестве помощника, пригласил А.О.Жилярди, с которым уже не раз вместе работал, поручив ему перестройку интерьера марфинской летней церкви. (См.: Белецкая Е. А., Покровская 3. К. Д. И. Жилярди. - М, 1980, с.9; Быковский Н. М. Письмо в редакцию по поводу статьи Ю.Шамурина о Марфине. - Старые годы, 1913, октябрь - декабрь, с. 60; М. Д. Б ы к о в с к и й. Художественное развитие и архитектурная деятельность до первой поездки за границу (1801-1838). - Русский архив, 1892, вып. 1, с. 5.)
Как свидетельствуют архивные документы, сотрудничество А.О.Жилярди с М.Д.Быковским после Марфина будет продолжено в другой панинской усадьбе - Киево-Спасское. В 1846 году ими был составлен проект риги и нового скотного двора с "планами и фасадами их", а также производился ремонт господского дома. ( РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 2, ед. хр. 1273, л. 15.)
148 См.: Рудченко В. М. Иконостасы XVIII - первой половины XIX века в храмах Верхневолжских областей. - Памятники русской архитектуры и монументального искусства. - М., 1983, с. 199-221.
149 Сюжет, получивший особенное распространение в западноевропейском искусстве, в частности в искусстве итальянского Возрождения. "Моление о чаше" соединялось с темой безвинного страдания.
150 Цит. по кн.: В е й н е р П. П. Марфино, с. 123.
151 Быковский И. М. Письмо в редакцию по поводу статьи Ю.Шамурина о Марфине, с. 57.
152 Иванчин-Писарев Н. Д. Нечто из воспоминаний о графине С. В. Паниной. - Московские ведомости, 1844, №8, с. 48; Москвитянин, 1844, ч. I, №2, с. 642-643; ч. II, №3, с. 235-236. В той же статье также говорилось: "Графиня принадлежала к числу тех лиц, которые добровольно возлагают на себя нелегкую обязанность побуждать общественную мысль на подвиги милосердия и, несмотря даже на свои преклонные лета, всегда действовала в этом случае неутомимо. В неусыпной заботливости о благосостоянии принадлежавших ей крестьян и занимаясь делом благотворительности, она снискала себе любовь, уважение и признательность весьма многих..." (См.: Половцев А. А. Павел - Пётр.., с. 176.)
153 Панин Виктор Никитович (1801-1874) - младший сын Никиты Петровича и Софьи Владимировны Паниных, русский государственный деятель. По окончании Московского университета находился на дипломатической службе. В 1832 г. был назначен товарищем (заместителем) министра юстиции, а в 1841 г. утверждён министром и оставался на этом посту до 1862 года. Имел звание обер-прокурора. Очень хорошо знал законы и был умелым руководителем. Однако решительно выступал против любых реформ. Будучи членом Главной комиссии по крестьянскому вопросу, Панин старался затормозить дело освобождения крестьян, стремясь оградить интересы помещиков, сохранив за ними полную собственность на землю. Несмотря на это, в 1860 году он был назначен председателем редакционной комиссии. В.О.Ключевский напишет, что это назначение было истолковано дворянством как признание, что смущённое правительство хочет отложить дело. "Начитанный до учёности, сухой, холодный и надменный... он мог только тормозить всякую реформу". (Ключевский В. О. Курс русской итории. - М., 1989, ч. 5, с. 269.)
За "огромные и полезные труды" Виктор Панин получил от императора орден Святого Андрея Первозванного. (См.: Колмаков Н. М. Граф Виктор Никитович Панин. - Русская старина, 1887, №11, с. 297-332.)
154 РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 2, ед. хр. 1269, л. 3; ед. хр. 1292, л. 8, параграфы 7, 8. Инструкция графа В.Н.Панина по управлению Марфинской вотчиной.
155 РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 2, ед. хр. 1292, л. 8.
156 Архивные документы не называют имени Буренина, но есть основания полагать, что это был Пётр Петрович Буренин, ученик М.Д.Быковского и О.И.Бове, получивший в 1837 г. от Императорской академии художеств звание свободного художника архитектуры. (См.: Список русских художников к юбилейному справочнику Академии Художеств (1764—1914), составленный П. Кондаковым, с. 300.)
157 РГАДА, ф. 1274, on. 1, ч. 2, ед. хр. 1273.
158 Панин Владимир Викторович (1842-1872) - камер-юнкер. Похоронен в Марфине, в церкви Рождества Пресвятой Богородицы. Был женат на Анастасий* Сергеевне Мальцовой, от брака с которой родилась дочь Софья, последняя владелица Марфина. По отзывам современников, молодая Мальцева была очаровательна, "у нее была особая внутренняя красота, вся соткана из солнечного света". (См.: Головин К. Ф. Мои воспоминания, т. 1. - СПб., 1908, с.207.)
159 Виктор Никитович Панин скончался в 1874 г. во Франции. Похоронен в Санкт-Петербурге.
160 Наталья Павловна (1810-1899) - дочь действительного тайного советника, сенатора Павла Ивановича Тизенгаузена и графини Юлии Петровны Пален - дочери П.А.Палена, известного своей ролью в заговоре против Павла I. В 1835 г. вышла замуж за В.Н.Панина. Ее кузина, Долли Фикельмон, писала в своем дневнике: "В воскресенье, 28 апреля, Натали и Панин поженились; свадьба была блистательно красивой... Натали была в безукоризненном туалете; красивая, очень взволнованная; глубоко воспринимая всю серьезность происходящего, все же не могла скрыть радости, потому что любит Панина... Я была у нее посажёной матерью." (См.: Фикельмон Д. Дневник. 1829-1837. Весь пушкинский Петербург. - 2009, с.1002.)
161 Софья Владимировна (1871-1956) - дочь Владимира Викторовича Панина от брака с Анастасией Сергеевной Мальцовой (1850-1936?), дочерью известного русского промышленника, генерал-майора Сергея Ивановича Мальцова. В 1890 г. Софья Владимировна вышла замуж за А.А.Половцева-младшего (1867-1944), офицера, дипломата, этнографа. Посаженным отцом на свадьбе был Александр III. Брак оказался неудачным, и супруги вскоре расстались.
По воспоминаниям Софьи Владимировны, до 1917 года ее интересы были сосредоточены лишь на вопросах просвещения и общей культуры, которые, по ее убеждению, одни могли дать прочную основу свободному политическому строю. И она добавляла при этом, что никогда ни к какой партии не принадлежала. Но, так или иначе, с 1914 года Софья Владимировна была связана с кадетской партией (ее отчим, Иван Петрункевич, был основателем кадетской партии), а после Февральской революции она была избрана в Центральный комитет партии кадетов и вошла в состав Временного правительства. После создания в России первого в истории Министерства государственного призрения Панина назначается товарищем (заместителем) министра, а в июле становится товарищем министра просвещения. После событий октября 1917 года Софья Владимировна была обвинена в нежелании сотрудничать с новыми властями и арестована. За нее вступились рабочие, и большевики не решились на жёсткие меры. Через два месяца "красная графиня" вышла из тюрьмы на свободу под залог, а в 1918 г. уехала на Юг. На ее гаспринской даче в Крыму, где, казалось, еще совсем недавно отдыхал Л.Н.Толстой и бывал А.П. Чехов, собирались представители либеральных и демократических партий.
В 1920 г. Софья Владимировна эмигрировала. В Чехословакии ею был создан "Русский очаг" для молодежи с библиотекой и клубом, а позже, в США, она будет участвовать в учреждении и управлении Толстовским фондом, помогая дочери Толстого, Александре Львовне. Общение с нею доставляло людям, потерявшим родину, истинное наслаждение. Софья Владимировна умерла в 1956 г. Похоронена на кладбище Успенского женского Новодивеевского монастыря в Нануете, штат Нью-Йорк.
162 В 1905 г. в Петербурге, в Таврическом дворце, состоялась знаменитая Историко-художественная выставка портретов, организованная Сергеем Дягилевым, на которой впервые экспонировалось более двух тысяч портретов, созданных в период с 1705-го по 1905 год, в том числе большое количество работ из частных коллекций, хранившихся в дворянских усадьбах. В числе прочих на выставке были представлены и многие портреты из Марфина, предоставленные Софьей Владимировной организаторам выставки. По результатам этой выставки председателем Русского исторического общества великим князем Николаем Михайловичем было выпущено пятитомное издание "Русские портреты XVIII и XIX столетий", куда вошли 1087 работ, включая и портреты из Марфина.
163 В е й н е р П. И. Марфино, с.81-97.
164 Шамурин Ю. Н...,с. 83.
165 "Трагическая судьба русской усадьбы, постигшая ее в годы революции, выражалась не только в изгнании из поместий их законных хозяев и уничтожении социальных основ усадебного быта, но и в разрушении огромного числа усадебных комплексов. Горели барские дома и службы, разворовывались художественные ценности, вырубались сады и вековые парки. Само словосочетание "русская дворянская усадьба" стало одиозным". (См.: К а ж д а н Т. П. Художественный мир русской усадьбы. - М., 1997, с. 7.)
К счастью, находились люди, которым была небезразлична судьба усадеб, являющихся гордостью русской культуры. Среди них - Наталья Ивановна Троцкая, возглавлявшая после 1917 года музейный отдел Наркомпроса. В книге воспоминаний "Моя жизнь", изданной в Берлине в 1930 г., ее муж, Л. Д. Троцкий, писал о работе своей жены в те годы: "Ей приходилось бороться за памятники прошлого в обстановке гражданской войны. Это была нелегкая задача. Ни белые, ни красные вообще не склонны были... заботиться об исторических усадьбах, кремлях или церквах... Хранители дворцов и музеев обвиняли военных в недостаточном уважении к культуре, военные же и комиссары обвиняли хранителей в предпочтении мертвых вещей живым людям..." (Троцкий Л. Д. Моя жизнь. - М., 2001, с. 67.)
166 После детской колонии в Марфине был размещён дом отдыха кустарей, затем дом отдыха "Красный лётчик" ВВС РККА, преобразованный позже в санаторий. В начале войны в усадьбе находился штаб 64-й Отдельной морской стрелковой бригады Тихоокеанского флота, затем госпиталь № 3405. После войны здесь возобновил свою работу военный санаторий.
В настоящее время на территории усадьбы размещается Центральный военно-клинический санаторий "Марфинский".
167 Шереметев Павел Сергеевич (1871-1943) - сын графа С. Д. Шереметева и графини Екатерины Павловны, правнук поэта Петра Вяземского, историк, писатель, художник, член Общества любителей древней письменности, Общества защиты и сохранения памятников искусства и старины. После 1917 года принимал самое непосредственное участие в спасении усадеб, добивался выдачи охранных грамот на них. Страницы его записных книжек за 1917-1922 годы пестрят записями о судьбах многих русских усадеб.
В сентябре 1917 года он писал: "В Козловском уезде (Тамбовской губернии. - Н.К.) идут погромы помещичьих имений. В усадьбе Ушакова крестьяне вынесли на двор мебель из дома, расселись и под гармошку сожгли строения, в том числе ригу с хлебом, назначенным для армии". В январе 1918 года Павел Сергеевич сообщал об усадьбе Паниных Дугино: "Дугино с чудными в нем вещами (портретами кисти Боровиковского, Левицкого, Рослена, архив, библиотека, мебель) в руках большевиков и расхищается". В том же году он записывал: "Ульянка разорена"; "Михайловское и Тригорское Пушкина разгромлено"; "В Крапивенском уезде разбито 35 усадеб..."; "В Скобееве полный раззор. В имении водворились большевики..."; "В Больших Вяземах расположился штаб дивизии Красной армии. Из дома все вывозят - портреты, миниатюры, архив... Некоторые портреты привезли в Коллегию по охране памятников и развесили по стенам". Здесь же портреты из усадьбы Ашиткова. "Часть их уже попала в Английский клуб. Мои старания, кажется, привели к цели. На обратной стороне стали писать, откуда портрет или картина... Картины всё поступают..."
"О калужской Городне Голицыных узнали от бывшего там сотрудника печальные вещи. Многое не уцелело и разрушено"; "Сделал заявление о фарфоре в Введенском... Там летчики и по слухам - беспорядок"; "Встретил художника Середина. Он сообщил, что громят "Полотняные заводы"; "Романцово Варженевского разорено"; "Архивы Ивановского, Вязем, Покровского привезены в Румянцевский музей";
"Дом в Суханове использовался под волостной Совет, а затем разместили воинскую часть. Теперь школа... Многое увезли в Исторический музей, многое расхищено. Ободрана мебель, грязь... В библиотеке книги расхищены. На полу валяются рукописи времени Александра I, планы и книги по Суханову... В комнатах детские кровати"; "Знаменское Садки... В доме колония и разгром"; "Дом в Воронове сгорел. Вещи, библиотека, все почти погибло. Часть выбрасывали из окна в снег. Теперь, если войти в залу, видно небо..."; "Дом в Уборах снесен". Перечисляя утраты, Павел Сергеевич с болью пишет: "...усадьбы наши - уголки Европы -много ли их уцелеет". В одной из его записных книжек за 1917 год есть запись: "Арестована Софья Панина и находящиеся у нее Ф. Кокошкин, П. Долгоруков и др.". А 12 декабря того же года Павел Сергеевич писал: "В Петербурге революционный трибунал судил графиню СВ. Панину. При ее вводе вся зала встала. Когда же вошел суд, все остались сидеть". (Записные книжки Павла Сергеевича Шереметева хранятся в частном архиве.)
168 См.: Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы, вып. 1 (17). - М., 1994, с. 10.
В 1931 г. работа ОИРУ была насильственно прекращена арестом его председателя, а затем и некоторых активных членов. 70 лет спустя, 22 апреля 1992 г., благодаря инициативе Российского международного фонда культуры Общество изучения русской усадьбы возродилось.
169 Г р е ч А. Н. Венок усадьбам. - Памятники Отечества, вып. 32. - М., 1994, с. 98-101. Греч Алексей Николаевич (1899-1938) - историк искусства, посвятивший свою жизнь изучению русской усадьбы - уникального явления отечественной культуры. Он стоял у истоков создания Общества изучения русской усадьбы, был его председателем с 1928 г. Созданный им труд "Венок усадьбам" написан для будущих поколений.

 

 
Б И Б Л И О Г РАФ И Я

Болотов А. Т. Некоторые замечания о садах в России. - Экономический магазин, ч. XXVI. - СПб., 1786
А о н и д ы, или Собрание разных новых стихотворений. - М, 1798-1799, кн. 3 Драматический словарь. - М., 1799
Карамзин Н. М. Куплеты из одной сельской комедии, игранной благородными любителями театра. - Вестник Европы, 1803, ч. ХП, №23 и 24
Бантыш-Каменский Д. Н. Словарь достопамятных людей русской земли. -М., 1836
Бантыш-Каменский Д. Н. Биографии Российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов. - СПб., 1840-1841
Порошин С. А. Записки. - СПб., 1844
Вейдемейер А. И. Двор и замечательные люди в России во 2-й половине XVIII столетия. -СПб., 1846, ч. 1-2
Погодин М. П. Н.М.Карамзин по его сочинениям, письмам и отзывам современников. Материалы для биографии. - М., 1866
Болотов А. Т. Записки Андрея Тимофеевича Болотова. 1738-1794 гг., т. 1-4. -СПб., 1871-1873
Романович-Славатинский А. В. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. - СПб., 1870
Статс-дамы русского двора в XVIII столетии. Биографические списки П.Ф. Карабанова. -Русская старина, 1871, №3
Писцовые книги Московского государства (XVI век). Т. 1, отд. 2. (под. ред. Н.В. Калачова). -СПб., 1872
Госпожа Виже-Лебрен в России (1795-1801). - Древняя и новая Россия, 1876, т. 3, №9-12
Орлов-Давыдов В. П. Биографический очерк графа В.Г.Орлова, т. I—II. - СПб., 1878
Благово Д. Рассказы бабушки. - СПб., 1885
Карнович Е. П. Замечательные богатства частных лиц в России. - СПб., 1885
Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы о церквах и селах XVI-XVIII столетий. Вып. 4. Селецкая десятина (Московского уезда). - М., 1885
Письма императрицы Екатерины Великой к фельдмаршалу графу Петру Семеновичу Салтыкову. 1762-1771. - Русский архив, 1886, кн. 3, вып. 9
Карнович Е. П. Родовые прозвания и титулы в России. - СПб., 1886
Рассказы князя А.Н.Голицына. Из записок Ю.Н.Бартенева. - Русский архив, 1886, кн. 1
Пыляев М. И. Полубарские затеи. - Исторический вестник, 1886, т. XXV, ч. 9
Колмаков Н. М. Граф Виктор Никитович Панин. - Русская старина, 1887, № 11 Лихачёв Н. П. Разрядные дьяки в XVI веке. - Казань, 1888
Бильбасов В. Забытый Панин. - Исторический вестник, 1889, т. XXXV, №3 Архив князя Куракина. - СПб., 1890
Долгоруков И. М. Капище моего сердца, или Словарь всех тех лиц, с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни. - М., 1890
В и г е л ь Ф. Ф. Записки Филиппа Филипповича Вигеля. - М., 1891-1893 Записки дела Невилля о Московии 1689 г. - Русская старина, 1891, №9 Голицын Н. Н. Род князей Голицыных. - СПб., 1892
Быковский М. Д. Художественное развитие и архитектурная деятельность до первой поездки за границу (1801-1838). - Русский художественный архив, 1892, вып. 1
Половцев А. А. Русский биографический словарь. - СПб., 1896-1913 Письма и бумаги императора Петра Великого. - СПб., 1900
Дягилев СП. Каталог историко-художественной выставки русских портретов, устраиваемой в Таврическом дворце. - СПб., 1905
К о р б И. Дневник путешествия в Московию (1698-1699). - СПб., 1906 Русские портреты XVIII-XIX веков, т. 1-5. - СПб., 1906-1909 Грабарь И. Э. История русского искусства. - М., 1909-1915
В е й н е р П. П. Марфино. - Старые годы, 1910, июль-сентябрь Шамурин Ю. И. Подмосковныя. - М., 1912
Быковский Н. М. Письмо в редакцию по поводу статьи Ю.Шамурина о Марфине. - Старые годы, 1913, октябрь-декабрь
Курбатов В. Я. Сады и парки. История и теория садового искусства. - Пг., 1916 Лобанов В. М. Подмосковные. - М., 1912
Мельгунова П. Е. и др. Русский быт по воспоминаниям современников. XVIII век. Время Екатерины II, вып. 2. - М., 1922
Голлербах Э. Портретная живопись. - М.-Пг., 1923
Дружинин Н. М. и др. По окрестностям Москвы. - М., 1924
Мюллер А. П. Иностранные живописцы и скульпторы в России. - М., 1925
Асафьев Б. В. Музыка и музыкальный быт старой России. - Л., 1927
Новицкий Н. К изучению интерьера XVIII века. - Общество изучения русской усадьбы, вып. 2. - М., 1927
Памятники усадебного искусства. - М., 1928
Керов Н. Экскурсии в подмосковные дворянские гнёзда. - М., 1929
Некрасов А. И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI-XVII веков. - М., 1936
Бессонов СВ. Крепостные архитекторы. - М., 1938
Богословский М. М. Пётр I, т. 1. - М., 1940
Торопов С. А. Подмосковные усадьбы. - М., 1947
Вертков К. А. Русская роговая музыка. - Л.-М., 1948
Зимин А. А. Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI века. - М.-Л., 1950
Рзянин М. И. Архитектурные ансамбли Москвы и Подмосковья. - М., 1950 Черепнин Л. В.  Акты феодального землевладения и хозяйства XIV-XVI веков, в 3-х частях, ч. 3. - М., 1951
Ливанова Т. Н. Русская музыкальная культура XVIII века. - М., 1952 Грабарь И. Э. Русская архитектура 1-й половины XVIII века. - М., 1954 Тихомиров Н. Я. Архитектура подмосковных усадеб. - М., 1955 Тихомиров М. Н. Записки приказных людей конца XVI века. - М., 1956 История русской архитектуры. - М., 1956
Хомутецкий   И. Ф.   Выдающийся русский зодчий М.Д.Быковский. 1801-1885. -Архитектурная практика и история архитектуры. - Л.-М., 1958
Памятные места Московской области. - М., 1960
Бернадт Г. Б. Словарь опер, впервые поставленных или изданных в дореволюционной России и в СССР в 1736-1959 гг. - М., 1962
Веселовский С. Б. и др. Подмосковье. Памятные места в истории русской культуры XIV-XIX вв. - М., 1962
Ильин М. А. Подмосковье. - М., 1966
Разрядная книга 1475-1598 гг. - М., 1966
Верховская Н. П. Карамзин в Москве и Подмосковье. - М., 1968
Всеобщая история архитектуры, т. 6. - М., 1968 .
Келдыш Ю. В. Русская музыка XVIII века. - М., 1968
Кириченко Е. И. Русский интерьер 1830-1860-х гг. - Декоративное искусство СССР, 1970, №7
Кириченко Е. И. Русский интерьер 1870-1890-х гг. - Декоративное искусство СССР, 1973, №3
Щукина Е. П. "Натуральный сад" русской усадьбы в конце XVIII века. - Русское искусство XVIII века. - М., 1973
Памятники архитектуры Московской области. Каталог в 2-х томах, т. П. - М., 1975
Кириченко Е. И. Архитектурные ансамбли Москвы 1830-1860-х гг. - В сб.: Архитектурное наследство. Вып. 24. М., 1976.
Бартенев И. А., Б а т а ж к о в а В. Н. Русский интерьер XVIII-XIX вв. JL, 1977 Кириченко Е. И. Москва. Памятники архитектуры 1830-1910 гг. - М., 1977 Кириченко Е. И. Три мастера. - Зодчество. 2 (21). - М., 1978
В окрестностях Москвы. Из истории русской усадебной культуры XVII-XIX веков. -М., 1979
История русского и советского искусства. - М., 1979
Т у р ч и н В. С. О.Кипренский во Франции и Германии (1822-1823). - Русское искусство второй половины XVIII - первой половины XIX века. Материалы и исследования. - М., 1979
Байбурова Р. М. Русский усадебный интерьер эпохи классицизма. - Памятники русской архитектуры и монументального искусства. - М., 1980
Белецкая Е. А., Покровская 3. К. Д.И.Жилярди. - М., 1980
Борисова Е. Русская архитектура и английская псевдоготика. - Взаимосвязь искусств в художественном развитии России второй половины XIX века. - М., 1982
Кириченко Е. И. Русская архитектура 1830-1910-х годов. - М., 1982
Рудченко В. М. Иконостасы XVIII - 1-й половины XIX века в храмах верхневолжских областей. - Памятники русской архитектуры и монументального искусства. - М., 1983
Из переписки П.А.Плетнёва. - Памятники культуры. Новые открытия. - Л., 1987
Кириченко Е. И. Михаил Быковский. - М., 1988
Соловьёв СМ. История России с древнейших времён. Т. 13-16, 29. - М., 1991-1995
Васильчиков  Г. И.   Графиня Софья Владимировна Панина - последняя владелица Марфина. - Наше наследие, №29-30, 1994
Греч А. Н. Венок усадьбам. - Памятники Отечества, вып.32. - М., 1994 Мир русской усадьбы. Очерки. - М., 1995
Долгоруков И. М. Капище моего сердца, или Словарь всех тех лиц, с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни. - М., 1997
Каждая Т. П. Художественный мир русской усадьбы. - М., 1997
Кириченко Е. И. Русская усадьба после классицизма (1830-1910 годы). - Архитектура русской усадьбы. - М., 1998
Врангель Н. Н. Старые усадьбы. Очерки истории русской дворянской культуры. - СПб., 2000
Дворянская и купеческая сельская усадьба в России XVI-XX вв. Исторические очерки. - М., 2001
Виже-Лебрен. Воспоминания госпожи Виже-Лебрен о пребывании ее в Санкт-Петербурге и Москве. 1795-1801. - СПб., 2004
Рузвельт Присцилла. Жизнь в русской усадьбе: опыт социальной и культурной истории. - СПб., 2008
Седов П. В. Выбор царской невесты. - Закат Московского царства, царский двор конца XVII века. - СПб., 2008
Голицына Н. П. Моя судьба - это я. - М., 2010