Аннотация. Автор статьи ратует за сохранение «золотого канона» классики в школьной программе по литературе и предоставление части учебного времени для вариативности.

Ключевые слова: классика, приобщение школьников к культуре народа, образование и воспитание личности, иерархия духовно-нравственных ценностей. 

 

Abstract. The author advocates for the preservation of the golden standard of the classic literature in the school and for finding the time for the diversity.

Keywords: classic, familiarizing students with culture, personal growth and education, hierarchy of spiritual and moral values.

 

 

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины

ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый

и свободный русский язык...

И.С. Тургенев

 

Люблю Отчизну я, но странною любовью,

не победит её рассудок мой...

М.Ю. Лермонтов 

 

Раззудись, плечо, размахнись, рука,

Ты пахни в лицо, ветер с полудня...

А.В. Кольцов

 

 

Эти и многие другие строки — часть нашей общей культурной памяти. Более того, они — часть нашего сознания, нашего языка и мышления. Они — условие нашего взаимопонимания — не примитивной коммуникации — обмена информацией, а духовного общения, потому что приобщают нас к великому целому—к истории и культуре народа. Они — наша связь с ушедшими поколениями. И, хочется верить, с поколениями будущими.

 

Залогом этой глубинной связи является школьный литературный канон — классические авторы и произведения, входившие в круг обязательного чтения любого российского и советского школьника. Он формировался постепенно и естественно, пополняясь и сокращаясь, но в основе своей уже долгие годы оставаясь неизменным. Это далеко не вся классика, но это — ворота в неё. Пропуск. Код доступа. Именно школа как государственный институт всегда была подчинена высокой миссии сохранения и передачи. Однако сегодня эта миссия как будто поставлена под сомнение.

 

Сегодня вариативность объявлена важнейшим достижением системы образования, поскольку позволяет учитывать интересы и особенности личности, выстраивает так называемую индивидуальную образовательную траекторию. Вместо «унифицированных», одинаковых для всех знаний — умений — навыков мы теперь стремимся к обретению личных компетенций. А поскольку образование едва ли не официально объявлено сферой услуг, то чем разнообразнее эти услуги, чем богаче выбор у потенциального потребителя, тем лучше. В такой «системе координат» школьный литературный канон оказывается под угрозой. И мы видим, как эта угроза приобретает реальные очертания, пока на уровне нормативных документов. Федеральный государственный образовательный стандарт лишён содержательной части в принципе, а определять, чему учить школьников по конкретным предметам, доверено примерным программам. Но ведь они на то и примерные, чтобы не предполагать за собой никакой ответственности. Тем не менее, кроме них, пока никаких внятных ориентиров относительно обязательного списка по литературе у нас сегодня нет.

 

Так вот, согласно уже утверждённой программе для основной школы (5-9 классы), ни тургеневское стихотворение в прозе «Русский язык», ни «Родина» М.Ю.Лермонтова не являются обязательными для изучения произведениями. То есть без них учитель имеет право обойтись. Как и без рассказа «Муму». Великий народный поэт А.В.Кольцов даже не назван. Необязательны А.И.Куприн, В.Г.Распутин, В.П.Астафьев, Н.М.Рубцов и многие другие. А примерная программа для старшей школы (слава богу, пока ещё не включённая в реестр Министерства образования и науки) предлагает отказаться от обязательного перечня произведений в принципе — каждый учитель может выбрать произведения из нескольких тематических блоков. То есть необязательной оказывается вся отечественная классика (можно не изучать «Преступление и наказание», «Отцов и детей», «Войну и мир», и т. д.), а количество конкретных рабочих программ, не пересекающихся друг с другом ни в едином произведении, теоретически может перевалить за сотню.

 

Как говорится, «свобода, свобода, эх, эх, без креста...».

 

Неужели вопрос стоит настолько остро: школьный литературный канон или вариативность? И мы обречены совершать этот выбор — между рабством и свободой, между «человеком толпы» и личностью, серой массой и яркими индивидуальностями, между унификацией и разнообразием? Нет ли здесь логической ловушки? Не ложная ли это альтернатива?

 

Во-первых, никогда школьный литературный канон не требовал 100 % времени, отведённого на изучение литературы, — определённое «пространство для маневра» было у каждого учителя. А во-вторых, разве одни и те же произведения, прочитанные всеми, могут привести к «введению единомыслия в России», как всерьёз предлагал незабвенный Козьма Прутков?

 

Конечно нет, если речь идёт о классической художественной литературе, которая никогда не навязывает готовых ответов, заставляя их искать самостоятельно. Которая щедра и просторна для разных истолкований и интерпретаций. Которая постоянно меняется — при каждом новом прочтении, потому что живая, а не мумия. Потому что меняемся мы и, читая одни и те же произведения, лучше узнаём и понимаем себя — неповторимых, индивидуальных, ни на кого не похожих. И в то же время осознаём то общее, что присуще всем людям, — то, что делает человека человеком. Происходит обыкновенное чудо: необходимость не противоречит свободе, обязательность списка не противостоит вариативности прочтения и осмысления.

Зачем же нас ставят перед этим искусственным выбором?

 

Думается, дело здесь не только в желании лишить нас классики, объявив её устаревшей, непонятной и заслуженно нечитаемой, — то есть, как говорил Базаров, «место расчистить». Сбросить с парохода современности, как выражались его духовные наследники через полвека. Это лишь первый шаг. Очевидно, что «свято место пусто не бывает» — и на это освободившееся место, вероятно, уже стоит очередь из претендентов, имена которых появляются в государственных документах наравне с классическими, а иногда и вытесняют своих предшественников.

 

Вот, например, учитель пока ещё может выбрать такое стихотворение:

 

 

 

Ну а может выбрать уже и такое:

 

Можно ли считать это свободой? Нет ли и здесь лукавой подмены — под маской либеральных ценностей и заботы о личностном развитии не происходит ли на наших глазах вполне тоталитарная попытка сформировать новый литературный канон? Из других имён и произведений, удивительно созвучных друг другу в некоторых ключевых моментах?

 

Ведь невозможно пока поставить под сомнение: мы — то, что мы читаем. Или, как говорил И.А.Ильин, «все мы становимся тем, что мы вычитываем из прочитанного, — как бы букетом собранных нами в чтении цветов...». То есть определенным образом подобранные книги позволят сформировать облик нации будущего. Такого будущего, которое «программируется» уже сейчас — отказом от классического наследия, обрывом корней и связей. Утратой культурной самобытности и разрушением иерархии духовно-нравственных ценностей. Будущего, не предсказанного даже в самых прозорливых антиутопиях XX столетия, ведь пока не создано антиутопии под названием «Я».

 

Цитата в названии статьи взята из баллады А.К.Толстого — русского классика, 200-летие которого мы будем отмечать в следующем году. Только этот писатель также не вошёл в обязательный список ни для основной, ни для старшей школы. Он может стать ещё одной жертвой этой лукавой свободы, ибо исключение классика из школы есть исключение из классики.

 

При таком расточительном и неуважительном отношении к великим дарам, доставшимся нам от предков, мы можем оставить наших детей нищими. Не дай нам Бог заслужить и услышать

 

Фёдоров Алексей Владимирович кандидат филологических наук, заведующий редакцией литературы издательства «Русское слово», Москва