Аннотация. И в 25-м задании (в прежние годы части С) ЕГЭ по русскому языку, и в итоговом сочинении, которое проводилось в 11 классах, литературное произведение выступало как аргумент, доказательство точки зрения пишущего. В статье рассказывается об опыте иного рода, когда произведение становится поводом для личного размышления о литературе и вместе с тем — о времени и о себе.

Ключевые слова: смысл жизни, литература и жизнь, время и взгляды, юность и идеалы, роман Н.Островского «Как закалялась сталь».

 

Abstract. In 25th task (earlier part C) of Unified State Exam on Russian language and in the final test which was conducted 11th Grade, literary work acted as an argument, a proof point of the essays writer. The article describes the experience of a different kind when the work becomes an occasion for personal reflection on the literature and at the same time - about time and ourselves.

Keywords: life meaning, literature and life, time and views, youth and ideals, Ostrovskys novel "How the Steel Was Tempered".

 

 

...Главное, будьте веселы, смотрите на жизнь не так замысловато; вероятно, на самом деле она гораздо проще! Дам заслуживает ли она, жизнь, которой мы не знаем, всех мучительных размышлений, на которые иногда изнашиваются наши российские умы, - это ещё вопрос.     А.П. Чехов — Л.А. Авиловой 14 февраля 1904 года

 

 

Три года назад на мониторинге (это репетиция экзамена) по русскому языку выпускникам было предложено размышление русского философа И.А.Ильина (1883—1954). Приведу лишь несколько выписок из текста, над которыми должны были думать одиннадцатиклассники:

«Как богато человечество благами низшего порядка! И будет делаться ещё богаче... Всё новые и новые инструменты, средства и возможности будут предоставлены человеку, но главное отсутствует... Жизнь без смысла становится опаснее чем когда бы то ни было... Несчастье современного человека глубоко, ибо ему не хватает одного самого главного - смысла жизни».

 

Не буду говорить о том, что у миллионов и миллионов людей такой смысл есть, хотя они и не думают о нём каждодневно в течение всей своей жизни. Но Ильин пишет, что если человек не думает о смысле жизни, то он недостоин называться человеком.

Одна моя выпускница написала, что если каждый день думать о смысле жизни, то когда же тогда рожать, растить детей, кормить семью, работать, любить, дружить, отдыхать, то есть жить? К сожалению, другие сочинения на эту тему у меня не сохранились.

 

Кто же спорит: в какие-то трудные, подчас мучительные минуты своей жизни человек может обратиться к этому нелегкому вопросу. Хотя, повторю, миллионы людей живут осмысленно, никогда не предаваясь рефлексии на эту тему. Размышляет ли мать после рождения ребёнка над тем, что теперь смысл всей её жизни прежде всего именно в нём и состоит? Да и сам я что-то не припомню, чтобы в юности решал эту проблему. В годы войны было не до того, да и ответы были простые и ясные. Но, конечно, через такие размышления проходят многие, и особенно в юности.

 

Вот в день своего рождения двадцатидевятилетний Пушкин напишет:

 

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, праздней ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

 

Вот в ночь перед дуэлью доверит дневнику то, о чём он никогда и никому не скажет, Печорин: «Перебираю в памяти всё моё прошлое и спрашиваю себя: зачем я жил? Для какой цели родился?.. А верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные... Но я не угадал своего назначения; я увлёкся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел твёрд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений — лучший цвет жизни».

 

Вот после дуэли с Долоховым на станции в Торжке Пьер Безухов задаёт себе эти роковые вопросы: «Что дурно? Что хорошо? Что надо любить? Что ненавидеть? Для чего жизнь, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?»

И так через всю русскую литературу, вот и Лопахин в новом двадцатом веке: «Когда я работаю подолгу, без устали, тогда мысли полегче, и кажется, будто мне тоже известно, для чего существую». И как здесь всё выразительно: и кажется, будто и существую вместо живу.

 

Но вот на что хочу обратить ваше внимание. Всё это написано или сказано в минуты особенного душевного напряжения. И всюду здесь вопросы. Вопросы, на которые Александр Пушкин и литературный Пьер Безухов будут искать ответы всю оставшуюся жизнь. Григорий Печорин и Ермолай Лопахин так и не найдут ответы на эти вопросы. Купив имение, где его отец и дед были рабами, где их не пускали даже в кухню, Лопахин «со слезами» скажет: «О, скорее бы всё это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь».

 

А мы хотим, чтобы за три с половиной часа наши ученики написали ответы, которые им подсказаны. Причём ответы эти разные; что надо отвечать, зависит от того, кому что достанется. И предлагаем всё это на экзамене, когда есть только одна мысль: написать и получить максимально возможное количество баллов.

И вот такие разные, такие непохожие ученики будут писать одно и то же, чего требует их вариант, а потом такое же самое одинаковое, единое для всех будут искать в их работах проверяющие, сверяясь со шпаргалкой, передними положенной.

 

В 2013 году на экзамене и при подготовке к нему я столкнулся с темой о смысле жизни пять раз.

Так, в одиннадцатом классе (у меня самого тогда не было одиннадцатых классов) выпускникам была предложена притча Феликса Кривина «Два камня».

«У самого берега моря лежали два камня, два неразлучных друга. Но вот однажды, когда разгулялся на море шторм, одного из них подхватила волна и унесла с собой далеко в море. Другой, уцепившись за корягу, сумел удержаться. Через много лет тот, который остался на берегу, под лучами солнца растрескался и уже ничем не отличался от своих друзей — комьев глины. Но вот волны выбросили на берег блестящий кремень, какой даже не видели в этих краях. Это и был тот камень, которого унесло в море. И он рассказал своему старому другу, что ему пришлось пережить в морской пучине и как всё-таки это было здорово и интересно. И он звал своего товарища с собой в море, чтобы увидеть настоящую жизнь, узнать настоящие бури. Но услышал в ответ: "Я и здесь прекрасно устроен". И кремень вскочил на подбежавшую волну и умчался в море».

 

Вы даже не представляете, как были обрадованы те, кому достался этот вариант. Всё ясно, всё понятно. Какие литературные примеры! «Парус» Лермонтова и его «Мцыри». «Безумство храбрых — вот мудрость жизни» Горького и его «Песни о Соколе». «Два капитана» Каверина, если читали. «Как закалялась сталь» Островского, если кто-нибудь читал.

 

Но кто же из них думает применительно к своей жизни о безумстве храбрых? Это же экзамен, а кто на экзамене думает о чём-то, кроме баллов? Как-то к нам в школу пришло распоряжение, чтобы все мальчики написали сочинение «Защита Отечества — священный долг гражданина». Я отказался проводить эту работу. И потому, что знал, как многие из моих учеников относятся к военной службе, и потому, что знал, на что идут родители, чтобы их сын не попал в армию. И потому, что сам я в армии не служил: в Москве возникли проблемы с учителями литературы, и всех нас, выпускников Московского городского педагогического института, оставили в Москве преподавать литературу. Мне ответили, что я не прав: ведь тут задача не в том, чтобы служить, а в том, чтобы написать. Вот и пишем. На экзамене 2013 года было два варианта про тот же смысл жизни. Да не тот же: в одном варианте он в том, чтоб сохранить нашу планету как планету, а в другом — в познании.

 

А через три месяца, в сентябре, в большом, изданном огромным тиражом в 160 000 экземпляров пособии по подготовке ЕГЭ, составленном в ФИЛИ, ещё две темы о смысле жизни.

В первом варианте предлагалось подумать, «зачем человек явился на этот свет». Естественно, тут не даётся ответ: «Человек должен делать в жизни самое большее, на что он способен».

Во втором на вопрос, «для чего живёт человек», автор так формулирует свою позицию: «Человеческая жизнь обретает смысл и ценность, когда человек начинает думать о других людях, о своём долге перед ними, перед Родиной».

 

Так в чём же истина и в чём же смысл жизни? А дело в том, что истина в данном случае, как и в большинстве случаев, многогранна, многоцветна, объёмна, а часто и противоречива. А в заданиях ЕГЭ сплошь и рядом берётся лишь какая-то отдельная грань истины, но она подаётся как истина во всей её полноте. И от учеников требуется сделать то же самое. И чего мы хотим, когда предлагаем такие темы? На что рассчитываем, думаем ли о том, что время накладывает определённый отпечаток на размышления каждого нового поколения? О том, что дети о чём-то думают уже не так, как отцы? К тому же и отцы на крутых поворотах истории начинают часто думать по-другому. Вчера все говорили, что интересы страны, Родины, партии превыше всего. Сегодня постоянно слышишь другие речи: не надейся на государство, думай о себе сам, зарабатывай, вертись, живи для себя. И уже с министерского Олимпа просвещения и образования прозвучал призыв готовить школьников к достижению успехов в жизни. Вчера мы гордо пели: «А я остаюся с тобою, родная моя сторона, не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна». Сегодня в Анталию устремляются миллионы. Вчера интерес к своей национальной самобытности квалифицировался как буржуазный национализм и мог привести в места не столь отдалённые. Сегодня под знаменем ложно трактуемых националистических идей всё чаще вспыхивают национальная непримиримость, вражда, вплоть до кровавых конфликтов. Вчера торжествовал непристойный, бесчеловечный, так называемый воинствующий атеизм, сегодня не быть верующим и не ходить в церковь становится чем-то неприличным. Как сказал классик, всё смешалось (и добавим: всё переменилось) в доме Облонских.

 

Блок эпиграфом к своей поэме «Возмездие» поставил слова: «Юность — это возмездие». И счета надо предъявлять не только и не столько юным. «С кого они портреты пишут?» С нас, конечно.

В классической книге по психологии юности советский психолог Л.Божович пишет, что в этот период «возникает потребность разобраться в окружающем и себе самом, найти смысл своего собственного существования». В этой связи Божович говорит о том, что юности свойственны «романтическая потребность и философские умонастроения». Можно было бы процитировать сходные рассуждения из книги о психологии юности И.Кона. Всё это азбучные истины психологии.

 

Более сорока лет назад в сборнике «Восприятие литературного произведения и методика анализа», изданном в Ленинграде, Р.Б. Глинтерщик рассказала об изучении отношения учащихся старших классов к урокам литературы. Старшеклассников, в частности, попросили сказать, какие проблемы в художественных произведениях их интересуют. И они назвали широкий круг человеческих проблем. Какими могут и должны быть отношения между людьми? Откуда берутся равнодушные люди? Почему между ними и родителями не хватает взаимопонимания? Как понять выражение «жизнь ломает человека»? Что значит жить честно? Что значит честь человека? Зачем живут люди, если потом умирать? Является ли работа основной целью в жизни? Как мы будем жить в двухтысячном году? Почему человеку нужно общество? Как общество влияет на человека?

 

Но вот уже и прошёл тот двухтысячный год, о котором тогда спрашивали старшеклассники. И мне приходится всё чаще читать в сочинениях учащихся, что именно проблемы масштабные, вечные их интересуют меньше. Хотя, естественно, немало и таких, кого волнуют именно общефилософские вопросы.

Вот выписки из работ, написанных в конце девяностых. Вспомните вопрос: как мы будем жить в 2000 году? Естественно, мы должны читать все эти выписки в конкретно-историческом контексте: то было время страшной ломки всех традиционных ценностей. Об этом рассказано в последней книге Светланы Алексиевич «Время секонд-хэнд», именно тогда всё большее количество людей охватило «желание нырнуть... пропасть в частном существовании, как это происходит сегодня, когда маленькое стало большим. Человеку хочется просто жить, без всякой идеи. Такого никогда не было в русской жизни, этого не знала русская литература». Думаю, что это было и в русской жизни, и в русской литературе. Вспомните хотя бы Евгения из «Медного всадника» Пушкина, родителей Базарова из «Отцов и детей», многие рассказы Чехова. Но, конечно, в русской литературе преобладало другое. Но вот что написали мои ученики на пороге нового века.

 

«"Война и мир" представляет нам Пьера, который ищет смысл в жизни. Но если все будут писать о проблемах общества, человечества, то кто же вспомнит о простых людях, о простых вечных заботах?»

«Я к проблемам поисков Онегиным и Андреем Болконским смысла жизни отношусь равнодушно. Мне кажется, что это вообще всё не проблемы, просто всё это от скуки. Если бы они жили в наших условиях, их бы не тревожили такие мысли, им бы пришлось крутиться как белка в колесе, чтобы обеспечить себе приличную жизнь и отдых. И они бы были рады вернуться в своё время. Так что их проблемы мне совершенно чужды».

 

«Толстой и Достоевский размышляют о смысле жизни, о месте человека в обществе. Мысли героев часто совпадают с мыслями авторов. Я живу одним днём и редко думаю о будущем. В романе "Преступление и наказание" много философии, а она меня не привлекает».

 

«В большинстве романов, рассказов и даже в стихах их авторы задумываются над глобальными вопросами, смысле жизни, свободе, личности, о том, как жить дальше. К сожалению, сейчас мне такие вопросы приходят на ум нечасто, сама не знаю почему. А интересуют меня совершенно конкретные вопросы».

 

«На пороге двадцать первого века, века компьютеров и технического прогресса, самыми важными вопросами являются вопросы: куда пойти учиться? Чем заняться в жизни? Как подработать?»

 

Конечно, это лишь одна из тенденций. И всё-таки часто не «Что есть истина?», а «Как подработать?» выходят на первый план. И такие конкретно-деловые, сугубо личные вопросы не отменяют проблем общефилософских. «Что человеку до мировых проблем, — прочёл я в одном из сочинений, — когда неладно в семье, доме, душе». Но ведь сплошь и рядом неладно в душе, потому что неладно в жизни, вне дома, ибо не существует такой хаты, которая в наше время может удержаться с краю.

 

Но, размышляя о смысле жизни, нужно помнить, что на понимание этого смысла оказывают огромное влияние место и время. И поэтому особенно плодотворно исходить не из абстрактных словоговорений, а из конкретики художественных образов, при этом осмысливая эти образы и точки зрения той прошлой жизни, когда они были созданы, и с точки зрения нашего современного понимания. Здесь опасна всякая односторонность.

 

В девяностые годы убеждённый в том, что без романа Николая Островского «Как закалялась сталь» невозможно понять социалистическую цивилизацию, а понимать надо, я проводил в десятом, а потом и одиннадцатом классе уроки по этому роману, о чём потом рассказал на страницах журнала «Литература в школе».

 

Закончив уроки по роману, предложил вот такую работу. На доске цитата: «Самое дорогое у человека — это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно*за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное существование и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному — борьбе за освобождение человечества». Тема классного сочинения: «...и прожить её надо так, чтобы...»

 

Это чтобы и должны раскрыть авторы сочинений. Они могут при этом обращаться к роману, а могут и не обращаться к нему. Сочинение не о романе, а в связи с романом. В журнале «Знамя» есть рубрика «Книга как повод». Это тот самый случай. Но в любом случае это диалог с романом, даже если о нём ничего не будет сказано. И самое главное: это не готовый ответ, а вопрос, открытый вопрос, обращенный к каждому в отдельности. Потому что только так и можно размышлять о времени и о себе.

 

Вот фрагменты из сочинений 1991 и 1992 годов.

Некоторые старшеклассники писали о том, что «Павел был прав для своего времени, но другое дело сейчас» и что поэтому «нельзя сказать, кто прав — он или мы: мы живём в разное время. То, что казалось выходом вчера, кажется тупиком сегодня». Можно не соглашаться с этим мнением, но само стремление не оценивать людей прежних поколений по лекалам нашей нынешней жизни мне представляется верным, нельзя же судить Пушкина, Лермонтова, Толстого только как владельцев крепостных душ. Хотя бесспорно, что каждый человек сегодняшнего дня имеет полное право и пересмотреть себя вчерашнего.

«Роман "Как закалялась сталь" в данный момент учебником для молодого поколения быть не может». «Да, безусловно, жизнь даётся один раз, но, с моей точки зрения, это не борьба за освобождение человечества, а именно жизнь, которой живут, а не с которой борются». «Я, например, считаю, что сейчас намного важнее не умение бороться, а умение любить, жалеть. Мне этих качеств как раз и не хватает, а умение бороться и так у всех развито с самого рождения». «Я не хочу, умирая, знать, что вся моя жизнь отдана войне за детский сад, за квартиру, за новую дорогу, за новый комбинат, а потом против него за чистую среду». Такого рода высказывания в той или иной форме у всех.

 

При этом несколько человек написали не только о своём несогласии с ответом Павла Корчагина на извечный вопрос о смысле жизни. Они сказали и о другом. «Главное — жить интересно, разнопланово, чтобы не было каких-то постулатов и законов в жизни. У каждого жизнь своеобразна. Островский всех подвёл под одну гребёнку. Нельзя говорить за всех, такая практика слишком насильственна. От неё надо отходить». «Жизнь — это жизнь, а идея — это идея. И я не могу согласиться с Корчагиным, что если ты живёшь по-другому, то твоя жизнь подленькая и мелочная». «Нас учили жить так, как жил Павел Корчагин, но ведь нас заставляли так жить. А это насилие над личностью. Для того, чтобы жить, как считаешь необходимым, необходима свобода». Думаю, что эта мысль — об опасности насильственного втискивания многообразных человеческих жизней в единую для всех форму, схему, схиму — правильная.

 

Кратко о написанном тогда выпускниками школы можно сказать так: их волнует не переустройство жизни человечества, а устройство своей жизни во всей полноте её проявления. Не далёкое, а близкое. Не классовое, а человеческое. «Я могу подписаться почти под всей цитатой из романа, кроме последней строки — "борьбе за освобождение человечества"». «Я хотела бы отдать свои силы семье: моей маме, мужу, детям (в будущем), чему-то конкретному, близкому и дорогому мне. Человечество для меня — это слишком глобально, слишком далеко и непостижимо». «У кого-то, как у Корчагина, цель жизни — борьба, а у многих, в том числе у меня, смысл жизни заключается в самой жизни. Польза, которую я принесла; люди, которым я помогла; дом, семья, друзья, дети, интересная работа, уверенность в том, что моя жизнь не прошла бессмысленно и кому-то на своём пути я сделала добро; кто-то, особенно мои дети, помнят меня. А самое главное для меня — мои будущие дети, какими они будут, как их воспитывать, чтобы они были честными, умными, искренними».

 

Но вот что интересно. Даже те, кто спорит с Корчагиным, не принимает его жизненного кредо, тем не менее ощущают какую-то притягательную силу его идеалов как идеалов высокой, напряжённой жизни. «Среди моих сверстников не популярны люди увлечённые, отстаивающие свои убеждения. Я заметила, что, когда разговор заходит о чём-нибудь серьёзном, принципиальном, мои друзья отворачиваются и всем видом показывают, что это им надоело, неинтересно. Многие так и говорят: "Когда ты кончишь своё занудство". Меня не устраивает только последняя фраза, сказанная Павлом. А в остальном я с ним согласна: жизнь должна быть яркой и красочной, на пределе возможностей человека, его воли, таланта, духовных сил». «"Как закалялась сталь" я прочла два раза. Первый раз — в классе шестом, второй — недавно. Первый раз у меня не возникло никаких противоречий с автором романа. Второй раз я открыла книгу с явным предубеждением, потом зачиталась. Да, есть вещи, с которыми я согласиться не могу, но в целом я, может быть, даже завидую таким людям. Они знали свою линию в жизни, горячо убеждены в её правильности».

 

И вот сочинения 1995 года. Та же, в принципе, картина. С одной стороны, неприятие идеала, который утверждает роман: «Мне кажется, что жизнь нужно прожить так, чтобы быть прежде всего человеком, а не борцом, так как борьба иногда делает человека менее чувствительным, а подчас и вообще жестоким по отношению к таким же, как он, людям». С другой — ностальгия по идеалу и высоким ценностям. «Они были счастливы, а сейчас мало кто задумывается, зачем он живёт. А это, мне кажется, ставит нас на ступень ниже их, хотя мы знаем и понимаем больше их». «Современный человек полностью погрузился в свои меркантильные интересы. Для него главный критерий — деньги. Оказывается, люди сейчас больше материалисты, чем люди, идеология которых основывалась на "Капитале" Маркса».

 

Последний раз я обратился к роману «Как закаялась сталь» в 2004 году. Классное сочинение на двух уроках писали в трёх классах 64 человека. 8 из них роман Островского не принимают, пишут о нём резко, непримиримо, враждебно. «Сегодня всё это ненужно, уже достаточно всех этих атрибутов и риторики. Сталинский гимн, молодёжь с майками "СССР" со звёздочками на груди. Люди того времени считали себя "хозяевами жизни", творцами истории, время выковало из них новых роботов, стальных солдат, а самое главное прошло мимо них. Под этим диктатом отмирали чувства, любовь». «Молодец, Паша, служи партии, товарищам, разрешай вопрос, кто сломал американское сверло, забудь про женщин». «У каждого человека своя жизнь, она своеобразна, а в романе Островского всё подведено под одну черту, под один потолок, под одну гребёнку. Это насилие над личностью». «Деньги меняют нравственность людей, дают им свободу или, наоборот, отрезают от мира. А на одной вере не проживёшь. Нельзя жить в одной эпохе, смотря сквозь призму другой». «Я считаю, что такой взгляд делает из нормальных людей неадекватных. Надо жить в ногу со временем».

 

У большинства преобладает аргумент, прежде не звучавший: роман «Как закалялась сталь» — это роман о нашем прошлом, а прошлое, как бы к нему ни относиться, нужно знать. «Ведь это частичка нашей истории. Это было. А боль той эпохи нужно знать». «Роман, возможно, чуть приукрашивает, но передаёт колорит той эпохи. Но было интересно узнать, что волновало молодых людей той эпохи».

 

Ностальгические ноты прозвучали только в двух сочинениях. Несколько человек написали, что роман Островского и сегодня учит мужеству, жизненной стойкости, учит «жить тогда, когда жизнь становится невыносимой».

 

Но это всё было вчера. А вот в конце 2014 года группа депутатов Государственной думы выступила с инициативой вернуть в школьную программу роман Николая Островского «Как закалялась сталь», что совпало с 80-летием романа и 110-летием его автора. Так что я не могу, цитируя вчерашние сочинения, не сказать, как я отношусь к этой инициативе.

 

Прежде всего повторю ещё раз: я убеждён, что современный наш молодой человек должен знать и советский период нашей истории, который нередко предлагают вырезать из истории и выбросить. И я думаю, что роман «Как закалялась сталь» помогает эту историю понять. В вышедшей в 1997 году книге «Время понимать. Проблемы русской литературы советского периода» я написал то, от чего не отрекаюсь и сегодня: «В течение десятилетий мы воспевали и прославляли. В годы перестройки начало кончаться время проставлять и воспевать. Ему на смену пришло время низвергать и проклинать. Оснований для проклятий было достаточно. Но очень часто это низвержение лежало в той же системе координат, что прославление. Наступает время понимать и постигать».

 

Вот почему и в девяностые годы, когда о роман вытирали ноги и презрительно отбрасывали его как «совковую» литературу, я вёл уроки по роману, напечатал в «Литературе в школе» две статьи о нём и включил в названную книгу главу «Правда Корчагина и правда жизни». Жалею, что последние десять лет я уроков по роману «Как закаялась сталь» не давал.

 

Но ведь вся суть в том, чтобы ясно понимать, во имя чего мы сегодня читаем роман «Как закалялась сталь».

Вот читаю в «Литературной газете» (2004, № 45) статью Анатолия Выборгного: «В этом году мы отмечаем 110-летие со дня рождения Николая Островского... После некоторого забвения, связанного скорее с изменением политической конъюнктуры, нежели литературных вкусов, интерес к роману «Как закалялась сталь» возрождается. Это означает, что обществу вновь нужны настоящие герои, являющие собой примеры мужества, чести и бескорыстия. Роман о Павле Корчагине потому не теряет своей актуальности, что его подлинная суть — не в пропаганде революционного пафоса и самопожертвования во имя коммунистических идеалов. Эта книга — гимн человеку, силе его духа, несгибаемой воле, позволяющим пройти через любые испытания, остаться самим собой и приносить пользу людям, преодолевая обстоятельства».

 

Я убеждён, что хирургическая операция по отделению мужества, чести и бескорыстия Корчагина от его революционного пафоса и коммунистических идеалов для него смертельна. Ибо его нет без этого пафоса и без этих идеалов.

 

У меня есть единственное издание романа «Как закалялось сталь», в котором к известному всем тексту приложены большие куски, вырезанные при подготовке к первому изданию (номера «Молодой гвардии» с первой публикацией романа у меня тоже есть). Там есть большая глава, в которой Корчагин выступает против НЭПа и за это исключается из партии, в которой потом будет восстановлен. Возвращение буржуев он перенести не может, потому что Корчагин до кончиков ногтей антибуржуазен. И увидеть его героем нашей капиталистической действительности я лично не могу. Хотя, бесспорно, в нашей жизни нужны люди, приносящие пользу другим, преодолевая обстоятельства.

 

Лучшая книга о романе Николая Островского, написанная в советское время, бесспорно, книга Льва Аннинского. Автор хотел её первоначально назвать «Обручённый с идеей». Это очень точно: Павла Корчагина нет без его идеи и без его идеалов. Вот что ответил Аннинский на вопросы: «Актуален ли роман сегодня? Нуждается ли сегодня общество в таких героях, как Павел Корчагин, и в жизненном примере самого Николая Островского?» (УГ Москва, 2014, № 45): «Актуален в потенции. Русский человек, прошедший в двадцатом веке через огненное крещение и замерший от сознания, что смысл героического существования утрачен, должен будет этот смысл заново выстраивать. На чём? На неистовом потреблении благ? Если оргия потребления дойдёт до абсурда, не окатит ли нас история очередным ледяным душем?

 

Если же будет шанс сохранить в этом абсурде разум и станет ясно, какой герой может вытащить из ступора страну, культуру, душу — если новый герой появится в реальности (а захочет ли он одеревенеть в довольстве или, спасаясь от одеревенивания, примется раздувать очередной мировой пожар, не угадаешь—у нас середины нет, всё крайности), однако если ощутится нужда в герое, вот тогда Островский будет перечитан. И осмыслен заново». Аннинский острожен, дело не только в том, что он говорит о будущем времени. Он ведь допускает и разный ход событий, и соответственно — разное отношение к Корчагину. Во всяком случае, современному «юноше, обдумывающему житьё, решающему, делать жизнь с кого», представлять Корчагина как идеал и ориентир вряд ли стоит. Вряд ли кто откликнется на этот пример. И если и откликнется, то ещё неизвестно как.

 

Но книга должна быть прочитана и сегодня. Как книга о прошлом, которое нужно знать, понимать. Чтобы понять идеи и идеалы, которые зажигали миллионы сердец (а это было). И вместе с тем как напоминание и предупреждение о том, что верность идее (на чём воспитывали моё поколение) неотделима от постоянной проверки того, верны ли сами идеи.

 

Но возможен и другой путь в размышлениях о смысле жизни. Путь, ведущий через анализ и постижение прежде всего самого литературного материала. В XXI веке я несколько раз предлагал такого рода размышления при изучении поэзии Маяковского. У меня сохранились подробные записи одного из этих занятий.

 

Закончив уроки по поэме «Во весь голос» Маяковского, после прослушивания двух разных исполнений её — Яхонтова и Журавлёва, на дом предлагаю желающим письменно, а остальным устно выполнить вот какое задание: в стихотворении Есенина «Мы теперь уходим понемногу...», как и в поэме «Во весь голос», — подведение итогов, осмысление прожитого и пройденного. Есенин написал это стихотворение за год до своей гибели. Маяковский — накануне. В чём, судя только по этим произведениям, смысл жизни для Есенина и для Маяковского?

 

Я получил двадцать работ. В школе, в которой я проработал вот уже двадцать пять лет, никогда не было гуманитарных классов. Послушаем ответы одиннадцатиклассников.

«Есенин наслаждался жизнью, которой он живёт. Он живёт в настоящем. Смысл жизни в самой жизни. Смысл жизни для Маяковского в том, чтобы, ломая прошлое, построить светлое будущее для нового поколения». «Смыслом жизни для Есенина является сама жизнь, жизнь на той земле, на которой он родился, дышал, любил людей. Маяковский обращается не к современникам, а к потомкам».

«"Во весь голос" — это обращение в будущее, к товарищам потомкам. Оно так и начинается: "Уважаемые товарищи потомки!" У Есенина другой адресат: "Милые берёзовые чащи! Ты земля! И вы, равнин пески!"»

«Для Есенина важно то, что "душу облекает в плоть". Необходимо, чтобы человек и природа существовали гармонично. В стране, в которую уходят понемногу люди, в стране, "где тишь и благодать", не будет осин, берёзовых чащ, равнин, песка. В стихах Маяковского смысл жизни — подготовить условия для жизни нового поколения. Необходимо, чтобы оно было лучше. И для этого поэт согласен быть ассенизатором и водовозом. А ему самому много не надо, "кроме свежевымытой сорочки"».

«Для Маяковского, как и для Есенина, стихи — душа, но душа не восторженно жаждущая, а борющаяся, твёрдая, грубо кричащая "во весь голос" о социализме. Маяковский живёт для потомков и не жалеет себя: ведь он идёт "под красным флагом" и награда для него — "построенный в боях социализм"».

«Для Есенина смысл жизни заключается в том, чтобы жить. И причём не просто жить, а жить, слившись с природой, жить в гармонии с ней, не причиняя никому зла. Есенин признаёт, что жизнь скоротечна, а земля, на которой эта жизнь протекает, угрюма, но и в этой угрюмой и скоротечной жизни есть "берёзовые чащи", "равнин пески", есть любовь, есть сострадание — вот ради этого и стоит жить. Для Маяковского намного важнее то, что будет в будущем. Он не жалеет об уходящей жизни — главное то, что он успел за эту жизнь сделать. "Товарищ жизнь, давай быстрей протопаем, протопаем по пятилетке дней остаток". Он говорит от имени солдата, который готов отдать жизнь в боях за правое дело: "...ушёл на фронт из барских садоводств поэзии — бабы капризной". И памятником ему будет не "бронзы многопудье", не "мраморная слизь", а "построенный в боях социализм"».

«В стихотворении "Мы теперь уходим понемногу..." Есенин пишет, что единственный смысл жизни — сама жизнь. Надо жить для того, чтобы жить, и поэт благодарен жизни за каждое мгновенье:

 

Счастлив тем, что целовал я женщин,

Мял цветы, валялся на траве

И зверьё, как братьев наших меньших,

Никогда не бил по голове.

 

Поэт благославляет, казалось бы, самое обыкновенное, самые обыденные вещи: "милые берёзовые чащи", "равнин пески", осины, которые "нагляделись в розовую водь". Поэт живёт настоящим. Для Маяковского цель жизни в приближении того "коммунистического далека", светлого будущего, в которое он искренне верил. Поэт отдал этому миру стихи "до самого последнего листка"».

«Для Есенина смыслом жизни является жизнь, он счастлив тем, что "дышал... и жил", Маяковский, в отличие от Есенина, живёт в будущем и верит в него. "Построенный в боях социализм", жизнь на благо тех, "которые здоровы и ловки", — вот цель жизни поэта, он отдаёт себя тем, кому предстоит жить после него, для них он "вылизывал чахоткины плевки шершавым языком плаката". Если Маяковский себя смирял, "становясь на горло собственной песне", то Есенин "много песен про себя сложил"».

 

На уроке мы говорили и о том, как по-разному видят поэты соотношение «сегодня» и «потом», «здесь» и «там». И об этом написали несколько человек. Другое дело, что для Есенина «там» — это то, что ждёт человека после смерти, а у Маяковского — «коммунистическое далёко».

 

У Есенина здесь, «на этой на земле угрюмой», всё лучшее: и «милые берёзовые чащи», и «люди, что живут со мною на земле», а там «лишь тишь и благодать», но «не цветут там чащи», «в той стране не будет этих нив, златящихся во мгле».

 

Иное у Маяковского. Здесь — «проституция, туберкулез, блокада», «чахоткины плевки», «банда поэтических рвачей и выжиг», тяжёлая работа «ассенизатора и водовоза», «безымянные», что «на штурмах мёрли». Да, конечно, и «мобилизованные и призванные революцией», и «планеты пролетарий», и пятилетка. Но только там — приближение «идущих светлых лет» (это «светлых лет» противостоит стоящему в начале «наших дней изучая потёмки»).

 

Такого рода задания предстают перед учениками не как материал, который нужно выучить, а как нравственная, эстетическая и интеллектуальная задача. И такого рода сочинения, задания, их обсуждение на уроке всегда есть коллективный поиск истины. И здесь найденное одним обогащает всех и к тому же воспринимается порой острее, чем сказанное учителем. Ведь нашли, заметили, открыли твои же товарищи.

 

заслуженный учитель Российской Федерации, кандидат педагогических наук, автор многих книг о преподавании литературы в школе, г. Москва