Распопин В. Н. Истории и легенды старой доброй Швеции в мемуарах Сельмы Лагерлёф

• Лагерлёф, Сельма. Морбакка: мемуары / пер. с шведского Н. Фёдоровой. – М.: Астрель; Corpus, 2011. – 266 с. – (Memoria)
• Лагерлёф, Сельма. Девочка из Морбакки: Записки ребенка. Дневник Сельмы Оттилии Ловисы Лагерлёф / пер. с шведского Н. Фёдоровой. – М.: АСТ; Corpus, 2013. – 366 с. – (Memoria)

Конечно, Сельму Лагерлёф (1858 – 1940) в нашей стране знают и любят больше всего дети – за ее дивную книжку «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями». Мы с вами, друзья мои, подробно знакомились с ней в свое время. Однако почетный доктор Упсальского университета, член Шведской академии, наконец, первая женщина – лауреат Нобелевской премии по литературе, она была прекрасным и плодовитым поэтом, романистом и новеллистом, любимицей скандинавских читателей всех возрастов. Увенчанная полным признанием литературных и общественных заслуг, писательница прожила более 80 лет, и память о ней не угасает во всем читающем мире, ее именем названа улица в Гамбурге и кратер на Венере, ей посвящены марки и банкноты, город Фалун гордится установленным ей памятником, книги и собрания сочинений постоянно переиздаются, экранизируется, а личная жизнь правдиво отображена в многосерийном художественном телефильме.

На русском языке до революции издано 12-томное собрание сочинений, а в СССР – большой четырехтомник. Переизданий «Нильса» в пересказе и полных переводах множество, неоднократно переиздавались лучшие ее романы «Сага о Йёсте Берлинге» и трилогия «Перстень Лёвеншёльдов», новеллы и «Легенды о Христе» для детей.

А несколько лет назад (в 2011 и 2013 годах) издательство «Corpus» подарило всем нам – взрослым и подросткам – позднюю автобиографическую дилогию писательницы: "Морбакка" и "Девочка из Морбакки", в превосходном переводе Н. Федоровой. Вторая книга дилогии, помимо текста, содержит замечательный, любовно подобранный альбом фотографий, отображающий жизнь писательницы в родовой усадьбе, в кругу родительской семьи, в учебных заведениях, где она преподавала и т.д. Именно об этих книгах я и хочу вам сегодня рассказать.

Написаны они большим и вдохновенным мастером и повествуют не только и не просто о детстве будущей писательницы в родительском доме, не только о ее пращурах, дядьях и тетках, братьях и сестрах, а также прочих обитателях усадьбы Морбакка, но и обо всем мироздании, сконцентрированном вокруг этого, в общем, совсем небогатого поместья, поскольку увидено и оценено оно, мироздание, взором и умом ребенка, а затем подростка, передано же – бережно, вдохновенно и мастерски – опытным писателем на склоне лет.

Автор задает, меняет и выдерживает определенную интонацию ровно столько, сколько длится ее детство, а потом отрочество и ранняя юность, точно и без прикрас передает психологию детей и взрослых, дарит нам знакомство с людьми, давно выросшими, а то и давно умершими. И эти люди, изображенные с неизменной любовью, становятся близки и нам, живущим полтораста лет спустя.

Перед читателем неторопливо, но без всяких длиннот (книги представляют собой цепочки ярких, как картинки, и чаще всего совсем коротких новелл) вереницей проходят людские образы, человеческие жизни, смены времен года, сама шведская история и ее патриархальная экономика, провинциальный быт, домашнее образование и столичные празднества, старые легенды и истории недавнего прошлого (в частности, рассказ служанки о домашнем гусаке, улетевшем с дикой стаей на север, из которой много лет спустя писательница вырастила свою самую знаменитую книгу). Снегопады и цветение, катания на санках и коньках, рытье колодца, ловля рыбы, борьба за создание красивого озера из заболоченного пруда, катания на лодках и лошадях, поездка на курорт для лечения вдруг утратившей способность ходить маленькой Сельмы сменяются первыми поездками повзрослевшей девочки в столичный Стокгольм и университетскую Упсалу, радостью чтения, первым осознанием своего писательского призвания, первой влюбленностью, размышлениями о будущем. К концу второй книги рассказы-картинки сменяются дневниковыми записями, скорее всего не сочиненными автором для историй о Морбакке, а подлинными, лишь обработанными зрелым мастером, и это придает в целом художественному повествованию глубину подлинности, сплетает в нерасторжимое единство поэзию и правду.

Вероятно, это единство поэзии и правды в рассказах о себе и легендах о роде и родине и есть самая замечательная особенность автобиографической дилогии Сельмы Лагерлёф, роднящей ее с лучшими книгами великих писателей о собственном детстве, с «Детством» и «Отрочеством» Льва Толстого, с книгами Горького, Гарина-Михайловского, Ивана Шмелёва и Алексея Толстого.

По существу творческой натуры, Сельма Лагерлёф была не реалистом, а романтиком, точнее неоромантиком, в эпоху декаданса, который возвратил человечеству интерес к Средневековью, с его верой, мистикой, тайнами и легендами. Таковы ее романы и рассказы, такова же и ее дилогия о Морбакке.

После смерти отца (одного из главных, наряду с самой усадьбой и ее певицей, героев книги) усадьба была продана за долги. Но об этом неоромантик Лагерлёф в своих воспоминаниях не сообщает. Может быть, потому что полжизни тосковала по своему родовому гнезду, а может быть, и потому, что, обретя признание и благосостояние, выкупила и заново ее отстроила.

В книге об этом нет ни слова, зато альбом фотографий ничего не скрывает: мы можем увидеть и портрет реального мальчика, ставшего прототипом Нильса, и изображение памятника писательнице, и, конечно, саму Морбакку - такой, какой она была при жизни замечательного поручика Лагерлёфа, и такой, какой она стала при новой старой хозяйке.

Прочитайте эти книги – она подарят вам несколько радостных часов и долгие добрые воспоминания.