Хорошилова Ольга. Как Крымская война повлияла на наряды россиян

Костюм "Ополченец" и манто "Крымчанка" - писк моды 1854 года

165 лет назад, 14 июля 1854 г., англо-французский флот атаковал береговые укрепления Севастополя. Осенью началась почти годичная героическая оборона города. Эти события, как и вся Крымская война, повлияли на различные стороны жизни русского общества. В том числе на моду.

Известно, что английский рукав - "реглан" и вязаный шлем-"балаклава" родом из Крымской войны. Ее участники, британцы и французы, ввели их в европейскую моду. Но почти никто не знает, что Восточная война повлияла на русский костюм. Появились патриотические наряды, головные уборы, модные хобби. Были даже особые костюмные санкции, благодаря которым разбогатели русские портные.

Щеголи-патриоты

Как только началась Восточная война, в прессе появились образы Отечественной войны 1812 года: коренастые крестьяне, лихие казаки, бабы-партизанки и вечно гонимый ими Наполеон. Художник Лапнинг в альбоме "Карикатуры на Севастопольскую войну" (1855 год) изобразил расторопных бородатых мужиков, кидающих в печь "паштет с головою француза". Известное издание Петра Боклевского "На нынешнюю войну" (1855 год) открывает портрет кряжистого русского парня в бекеше. А завершают альбом стройные ряды суровых ополченцев 1812 г. и четверостишие:

Знайте ж, - машина готова,
Будет действовать как встарь,
Ее двигают три слова:
Бог, да Родина, да Царь.

Крестьянин, казак и ополченец стали популярными образами моды. Носить русское теперь значило поддерживать императора и армию. Летом 1855 г., когда оборона Севастополя достигла своей кульминации, журналисты отметили всплеск интереса к национальному стилю, - мол, нынче ходят по центральным улицам Петербурга и Москвы истинные патриоты: в баснословных этнографических кафтанах, сарафанах и кокошниках. "В Москве в настоящее время обнаруживаются признаки нашего национального костюма, который так долго остается в забвении, - сообщал журнал "Ваза". - На гулянии в Сокольниках мы видели несколько молодых людей в пальто, сшитых на манер старинного русского кафтана, и при этом высокие поярковые суживающиеся наверху шляпы".

Ратник Матвеев, служивший в 1-й дружине Государственного подвижного ополчения в 1812 году и во время Крымской войны вновь вступивший в ополчение. Иллюстрация из "Русского художественного листка" В. Тимма, 1855 г. Коллекция Ольги Хорошиловой


Национальными стали даже женские бальные наряды. "Важной новостью последнего времени по части дамского туалета было появление русского покроя в бальных платьях. На последних столичных балах видели много платьев, сшитых в виде сарафана из плотных шелковых материй", - сообщал модный хроникер.

Похвальное русофильство поддерживали владельцы модных магазинов. Купец Баскаков бойко торговал в своем магазине "кучерскими кафтанчиками и бархатными поддевками" для мальчиков от 3 до 7 лет. Светские репортеры все чаще замечали на балах и вечерах детей аристократов, одетых под крестьян и купцов. Их снимки украшали не только семейные альбомы, но и витрины фотографических магазинов.

"Крымчанки" и "ополченцы"

Пока наши солдаты, в серых грубых шинелях, героически сражались на севастопольских бастионах, в Петербурге модницы примерили манто "Крымчанка". Оно было сшито из грубого, почти солдатского сукна. И никаких украшений - только большие складки на плечах. Так дамы проявляли чувство солидарности с христолюбивым русским воинством.

Мужчины и мальчишки, впрочем, не отставали. В 1855 г. в моду вошел костюм "Ополченец". Как раз тогда император Николай I издал манифест о Государственном подвижном ополчении. Русские войска, истощенные осенними боями 1854 г., держались в Крыму изо всех сил, но в нашей армии не хватало офицеров и нижних чинов. Потери решили восполнить ратниками-ополченцами. Им придумали особую форму, напоминавшую крестьянский костюм, - серые армяки и шаровары, серая суконная фуражка, длинные сапоги. Официальная пресса и патриоты приветствовали формирование ополчения. Мода была на стороне ура-патриотического большинства. Едва разнеслись вести об ополчении, в магазинах и на страницах светских журналов появились подробные описания новинки - костюма "Ополчение" для мальчиков 5-10 лет. Он состоял из шаровар и армяка серого сукна, красного кушака и алой косоворотки. Словом, был копией обмундирования ратников.



Задумчивый ребенок в модной русской косоворотке
1860-е гг. Фото: Коллекция Ольги Хорошиловой

Мальчики в русских рубахах, ставших популярными благодаря Крымской войне
1860-е гг. Коллекция Ольги Хорошиловой

Эти наряды, для мужчин и мальчишек, предлагал ловкий столичный делец Баскаков, владелец известного петербургского магазина одежды (по Большой Садовой улице, в доме Ильина). Летом 1855 г. журналы моды сообщали, что на петербургских и московских улицах уже появились маленькие ратники в серых кафтанчиках и фуражках. Дело пошло в гору. Баскаков богател. Заказы летели к нему со всех концов империи. Все тогда хотели быть похожими на ополченцев.

"Да здравствуют санкции!"

После Альминского поражения и начала осады Севастополя в русском обществе обострились антифранцузские настроения. Ура-патриоты, подбадриваемые правительственной прессой, били себя в грудь и кричали о том, что готовы прожить и вовсе без Европы, что в России всему найдется замена - и сукну, и железу, и красному вину. Федор Глинка тогда сочинил стихотворение "Кто кому нужнее". В нем перечислил все то, что русские модники закупали в Англии и Франции и от чего готовы были мужественно отказаться:

Не нужны сукна нам и вата
И ваша байка не нужна:
Сошьем мундир мы для солдата
И из домашнего сукна.
Не нужны портеры, араки:
Мы дома пива наварим
Да вас самих же после драки
Опохмелиться пригласим.
И в высылке духов французских
Не просим ваших мы услуг:
Европа нюхала у русских
Национальный крепкий дух.

В конце 1854 г. журналы писали о том, что столичная публика решительно отказалась покупать текстиль у лионских и парижских негоциантов. Теперь, прежде чем решиться заказать очередной портновский шедевр, дамы изучали национальное происхождение мастера. Если он, к своему несчастью, оказывался чистокровным французом, англичанином и даже итальянцем, его имя вычеркивали из своих ежедневников.
Дамы искали других мастеров - умелых, ловких, но главное русских. Возможно, сами того не понимая, они способствовали превращению отечественной моды в действенное орудие государственной пропаганды. Ею, словно солдатским штыком, русские государственники и купцы боролись с иностранным присутствием на рынке и молодецки расчищали место для доморощенных ремесленников.

Иван Макаров. Портрет императрицы Марии Александровны в русском платье
1866 г. Фото: Русский музей.

П.Заболоцкий. Девушка с папиросой
Фото: Музей изобразительных искусств (Екатеринбург)

И русские портные принимали модниц-патриоток с распростертыми объятьями, и не скупились на комплименты и завышали цены, ведь конкурентов теперь у них не было. Особенно преуспели тогда петербургские магазины Погребова, Меншуткиных, Рябкова и купцы, державшие лавки в Гостином Дворе.

В тот период в доме Энгельгардта у Казанского моста был открыт "Русский магазин". Здесь продавали исключительно русские товары. Впрочем, отечественные мастера были популярны недолго. Балованная столичная публика неизбежно сравнивала их с парижскими и лондонскими портными и находила в их произведениях много изъянов. Обозревательница светского журнала, протрезвевшая после огульного русофильства 1854-1855 гг., отмечала, что русские модистки портят платья, что их шляпки через неделю теряют форму и цвет и что она будет искать "другого средства проявить свой патриотизм". В 1856 г. петербургские щеголихи вновь поспешили к французским мастерицам.

Курить - модно?

Другой приметой военного времени стала мода на курение. Сначала это была просто необходимость. Умело скрученные "цигаретки" и трубки, набитые табаком, спасали солдат и офицеров от холода и уныния. После окончания войны ее участники вернулись домой заядлыми курильщиками. "Цигарка" или трофейная английская трубка стали признаками участия в кампании, сизый дым напоминал о порохе и пепле Севастополя. Появилась даже такая песенка:

Папироска, друг мой тайный,
Как тебя мне не курить.
Не по прихоти случайной
Стали все тебя курить.

Самым модным считался турецкий табак. После войны он стоил от 60 копеек до 1 рубля 50 копеек за фунт. В Санкт-Петербурге, Москве, Одессе, Киеве купцы бойко им торговали. Появились лавки, предлагавшие необходимый курильщику инструментарий. Одним из самых известных в южной России был магазин при фабрике "Богородица и Ко".

Теперь мужчины курили в специальных комнатах и по этому случаю обзавелись курительными куртками, бархатными и суконными. Чтобы табаком не пропахли волосы, господа надевали курительные шапочки, бархатные расшитые головные уборы навроде татарских тюбетеек, которые участники Восточной кампании в большом количестве привезли с Крымского полуострова. Другие тешили себя шелковыми и бархатными мурмолками, которые можно было не слишком дорого купить в модных магазинах. В общем, появился настоящий курительный гардероб, говоривший о том, что военная привычка стала новым культом просвещенных щеголей.

И не только их. В 1856-1857 гг. резко возросло количество женщин, пристрастившихся к табаку. "В последнее время влияние курения вошло во всеобщее употребление. Теперь курят не только мужчины, но даже дамы, девицы и дети - запах табаку сделался приятен даже для тех, которые 8 лет назад не могли сносить его дыма... Многие девицы пристрастились к табаку до такой степени, что не могут пробыть без папиросы одного часа", - сообщал в январе 1857 г. журнал моды. Тогда дамы курили по трем причинам: во-первых, потому что хотелось, во-вторых, из солидарности с теми, кто сражался в Крыму, и, в-третьих, чтобы заявить о своих либеральных взглядах - в политике, культурной и общественной жизни. Сигарета в руках дамы намекала на ее участие в борьбе за реформы, свободу слова, права женщин.

Поражение как победа

Крымская война отразилась и на мануфактурном производстве. Во время кампании вновь включили станки и к 1858 г. напечатали невообразимое количество бумажных денег - около 700 миллионов рублей серебром. И это, по мнению историков экономики, несколько оживило нашу хлопчатобумажную промышленность.

Наше поражение и очень невыгодный Парижский мирный договор задушили русскую морскую торговлю. Но зато стала быстро развиваться торговля сухопутная, в особенности с Австрией, которая активно покупала у России скот и меха. Во второй половине XIX столетия торговый оборот с этим государством возрос необычайно - с каких-то 6 миллионов до 20 миллионов рублей. В тот период Россия торговала и с Пруссией, мощным игроком на европейском экономическом рынке. А чтобы поддержать интерес купцов, раззадорить их коммерческий пыл, в 1857 г. Министерство торговли ввело новый тариф, снизивший пошлины и отменивший некоторые запреты на импорт.

Крым тогда был повсюду. В журналах и витринах, на балах и на улицах, в текстиле, ювелирном искусстве, вышивках. Словом, эта кампания, закончившаяся не в нашу пользу, принесла несомненную пользу и торговле, и искусству, и отечественной моде.

Родина - № 7(719)  2019