Алексей рано лишился родителей (в 1859 г. скончался отец, а через несколько месяцев — мать) и воспитывался в семье тетки. В 14 лет он выдержал экзамены в 4-й класс Пажеского корпуса (Санкт-Петербург) — самого привилегированного военно-учебного заведения тогдашней России. Там преподавали немало предметов, способствовавших формированию личности будущего полководца. Юноша обнаружил склонность к военным дисциплинам, занимался с большой охотой, а в строевой подготовке предпочитал кавалерийскую езду. По окончании учебы в 1872 г. он поступил в 1-й эскадрон 15-го драгунского Тверского полка, дислоцировавшегося в Закавказье. Служба протекала успешно, молодой прапорщик с увлечением занимался с бойцами своего взвода, что было началом общения с солдатами, много давшего ему впоследствии, и, конечно же, обожал лошадей и верховую езду.

Боевое крещение поручик Брусилов получил в русско-турецкую войну 1877—1878 гг. на азиатском театре военных действий (северо-восток Турции) — под городом Карсом. Он участвовал в штурме крепости Ардаган, сражении у Аладжинских высот, ходил в кавалерийские атаки с шашкой наголо, несколько раз оказывался под прицельным огнем, а в одном из боев под ним убили лошадь. В 1877 г. храброго офицера повысили в чине, что мало кому удавалось за одн кампанию, а грудь его украсили два ордена. Но главное — необстрелянный новичок вышел из войны закаленным в боях командиром.

«До 1881 года я продолжал тянуть лямку в полку, - вспоминал впоследствии Алексей Алексеевич, - жизнь которого в мирное время с ее повседневными сплетнями и дрязгами, конечно, была мало интересна». Поэтому он охотно принял предложение пройти курс в только что открывшейся в Санкт-Петербурге Офицерской кавалерийской школе. Занимался прилежно: закончив учебу по разряду «отлично», получил чин ротмистра, очередной орден и остался в школе педагогом. А в 1891 г., уже будучи подполковником, возглавил в ней отдел эскадронных и сотенных командиров. К тому времени способного офицера хорошо знали в столичных военных кругах: за годы преподавания перед ним прошел чуть ли не весь обер-офицерский состав кавалерии. В 1900 г. Брусилова произвели в генерал-майоры, а через два года назначили начальником школы. На этом посту он старался всемерно улучшить подготовку слушателей в соответствии с требованиями современного боя, благодаря чему руководимое им учебное заведение вскоре заняло видное место в системе военного образования.

Алексей Алексеевич в то время и сам неустанно повышал свои знания, хорошо понимая: мирная жизнь может скоро закончиться и придется возглавить войска на полях сражений. Тогда же в издававшемся при Офицерской кавалерийской школе «Вестнике русской конницы», а также «Военном сборнике» и других журналах он опубликовал ряд работ, где развивал прогрессивные для своего времени взгляды на роль и способы использования кавалерии в бою. Особо автор подчеркивал важность ее массированного применения и предлагал создать для этого крупные соединения типа конных армий.

Весной 1906 г. генерал стал начальником расквартированной в Санкт-Петербурге 2-й гвардейской кавалерийской дивизии — одной из лучших в России, «любимого детища» императорского двора. Здесь он также постоянно заботился о совершенствовании подготовки командиров, для чего наилучшим средством считал тактические занятия, причем нередко руководил ими лично. Кроме того, начдив внимательно изучал опыт только что отгремевшей русско-японской войны (1904—1905 гг.) и одну из причин поражения в ней видел в низком уровне образования офицерского корпуса. «Мы, — писал он, — как и всегда, умеем доблестно умирать, но, к сожалению, не всегда принося своею смертью ощутительную пользу делу, так как сплошь и рядом не хватало знаний и уменья применить на практике и те знания, которые были».

В конце 1908 г. Алексей Алексеевич вступил в должность командующего 14-м армейским корпусом, дислоцировавшимся под Люблином (ныне — Польша), а вскоре был произведен в генерал-лейтенанты. И здесь он часто проводил тактические занятия, обязал офицеров делать научные сообщения по актуальным вопросам теории, организовывал военные игры, позволявшие им проявить навыки работы с картой и совершенствовать боевую выучку. Сам нередко присутствовал на ротных, полковых, дивизионных учениях, руководил корпусными, стремясь приблизить их по характеру к настоящему бою. В корпусе осваивали и новые тактические приемы, появившиеся в ходе русско-японской войны: ведение
ночного боя, неожиданный маневр во фланг и тыл противника, наступление, поддерживаемое огнем артиллерии с закрытых позиций. Как и наш великий полководец XVIII века А.В. Суворов, Брусилов ставил во главу угла инициативу, сознательное отношение к воинскому долгу. В итоге за сравнительно короткий срок боевая подготовка корпуса заметно улучшилась.

В мае 1912 г. Алексея Алексеевича назначили помощником командующего Варшавским военным округом, а в декабре произвели в высший чин русской армии — генерала от кавалерии. Но несмотря на быстрый карьерный рост, он видел себя не чиновником, пусть и высокопоставленным, а боевым командиром, поэтому обратился к военному министру В. А. Сухомлинову с просьбой вернуть его в войска. И вскоре Брусилов возглавил 12-й армейский корпус (Киевский военный округ) — в то время один из лучших, крупнейших в нашей армии по численности и огневой мощи. Как и на прежних своих постах, он использовал здесь все возможности для совершенствования подготовки вверенных ему частей и соединений.

 

 

 

С началом Первой мировой войны (1914 г.) Алексей Алексеевич стал командующим 8-й армией. Она занимала левый фланг Юго-Западного фронта (вплоть до румынской границы), противостоявшего войскам Австро-Венгрии и имевшего задачу — овладеть Восточной Галицией (часть Западной Украины). Вступая на ее территорию, командарм призвал военнослужащих дружественно относиться к местному населению, родным по крови галичанам.
Вскоре в результате непрерывного 150-километрового марша брусиловцы подошли к древнему славянскому городу Галичу. Между тем в полосе соседней
3 и армии положение складывалось менее благоприятно, и генерал решил ей помочь оставив один из своих корпусов заслоном у Галича, повел остальные на Львов, охватывая его с юга. Преодолев более 50 км, на реке Гнилая Липа он дал встречное сражение австро-венгерским частям, вынудив их к отступлению, переросшему в паническое бегство. Там 8-я и 3-я армии соединились и двинулись на Львов, причем столь стремительно, что противник, опасаясь окружения, оставил город. Овладели они и Галичем, открыв путь для дальнейшего продвижения наших войск. Так победоносно завершилась Галич Львовская операция левого крыла Юго-Западного фронта — составная часть Галицийской битвы, одной из крупнейших в Первой мировой войне. Заслуги Брусилова были отмечены орденами Святого Георгия 4-й и 3-й степени — высшими боевыми наградами России.

Однако в мае 1915 г. неприятель нанес удар по правому флангу Юго-Западного фронта, и 8-й армии пришлось отступать с тяжелыми боями. К чести командующего следует сказать, что она отходила организованно, под прикрытием сильных арьергардов. Кроме того, впервые в мировой практике в больших масштабах брусиловцы применили разрушение мостов, паромных переправ, железнодорожного полотна и других транспортных объектов на пути врага, что значительно снизило темп его наступления. К тому же захватили много пленных и даже осуществили контрудар, на время вернув Луцк и удержав Ровно.
Алексей Алексеевич активно использовал приемы, которым учил подчиненных в мирное время: широкий маневр, выход во фланг и тыл противника, настойчивое движение вперед, а также изменения тактики, диктуемые боевой обстановкой, — переход к жесткой обороне, организованное отступление. В результате 8-я армия показала на деле умение действовать в любой ситуации. Командарм проявлял и подлинно суворовскую заботу о солдатах, снискавшую ему большую популярность. Характерен его приказ от 6 декабря 1914 г. «Об обеспечении войск горячей пищей», где подчеркивалось: «Те начальники, у которых солдат голоден, должны быть немедленно отрешены от занимаемых ими должностей». И подобных распоряжений на протяжении войны военачальник отдал немало.

«Совершенно неожиданно в половине марта 1916 г., — вспоминал Брусилов, — я получил шифрованную телеграмму из Ставки..., в которой значилось, что я избран... главнокомандующим Юго-Западным фронтом...». Так наступил новый период в жизни генерала. Согласно общему плану кампании 1916 г. задача его фронта сводилась к обороне и подготовке удара после развертывания боевых действий на соседнем Западном. Однако Брусилов настаивал: вверенные ему армии могут и должны наступать. Немного найдется в истории примеров, когда военачальник, ставя на карту свой авторитет, добивался усложнения задачи. Верховный главнокомандующий император Николай II в целом не возражал, правда, предупредил, что тот должен рассчитывать только на собственные силы.

Разработанный Алексеем Алексеевичем план в корне отличался от принятых тогда методов наступления. Согласно им атаку начинали на одном участке фронта, сосредоточив там максимальное количество войск и артиллерии. Но Брусилов считал, что это могло принести успех лишь при недостаточно прочной обороне врага, и предложил нанести удар одновременно в четырех пунктах (частями 8-й армии — в направлении Луцка, 11-й — Золочева, 7-и — Станислава и 9-й — Коломыи; ныне — территория Западной Украины), чтобы рассредоточить внимание, силы и средства неприятеля, не дать ему сманеврировать резервами. А его части, оставшиеся в «мертвых» зонах (между указанными четырьмя векторами прорыва), неминуемо бросят свои позиции под угрозой попасть в «котлы» окружения или сдадутся в плен. В результате австро-венгерский фронт, противостоящий Юго-Западному, полностью «рухнет», чего и стремился добиться генерал-новатор.

По огневой мощи австро-венгерская сторона несколько превосходила русскую, в остальном же силы были примерно равны. Противник создал ряд мошных укрепленных полос на расстоянии 5-10 км одна от другой, состоявших из двух-трех линий окопов с многочисленными узлами сопротивления. Осознавая громадные трудности предстоявшей операции, Брусилов готовил ее максимально тщательно. Так, район расположения неприятеля хорошо изучила армейская и авиационная разведка (в том числе с помощью аэрофотосъемки), в намеченных для наступления пунктах под руководством талантливого военного инженера генерала К.И. Величко провели огромные фортификационные работы. Туда скрытно подтягивали войска, натренированные в преодолении препятствий и обученные новым приемам ведения атаки; в каждой пехотной роте создали штурмовые группы — прообраз современного спецназа, очень четко спланировали «артиллерийское наступление» (кстати, в те дни родился и сам термин) и т.д.

Около 5 ч утра 22 мая 1916 г. на четырех вышеназванных участках орудия Юго-Западного фронта открыли шквальный огонь по австро-венгерским позициям. Временами он прекращался, и оглушенные солдаты врага выбирались из укрытий, надеясь остановить русскую пехоту. Но через 15 минут артиллерийский обстрел возобновлялся, и так происходило несколько раз. Этим приемом удалось ввести в заблуждение противника относительно момента развертывания атаки и сохранить немало жизней наших бойцов. Наконец двинулась вперед 9-я армия, за ней, преодолев вражеские укрепления, 8-я начала преследовать неприятеля, поспешно отходившего на Луцк, и вскоре взяла город. Наступали брусиловцы и на других направлениях. В результате за первые три дня боев они углубились в австро-венгерский тыл в зонах прорыва на 25—35 км, захватили большое количество пленных и военного имущества.

В связи с успехами Юго-Западного фронта Ставка Верховного главнокомандующего решила выделить ему в помощь свежие корпуса из своего резерва. И Алексей Алексеевич издал директиву о наращивании силы удара. Причем 8-й армии он отводил ведущую роль — наступать на стратегически важный железнодорожный узел Ковель (ныне — Украина), что отвечало задаче объединения сил Юго-Западного и Западного фронтов для разгрома врага на данном ключевом участке. Однако ссылаясь на незаконченность сосредоточения своих войск, главнокомандующий армиями Западного фронта генерал А.Е. Эверт отсрочил наступление 3-й армии, соседней с Юго-Западным.

Результатом такой медлительности стал сильный контрудар противника 3 июня в направлении Луцка, правда, не получивший развития исключительно благодаря героизму солдат и офицеров русских 8-й и 11-й армий. В те дни на левом фланге Юго-Западного фронта 9-я армия форсировала реку Прут, овладела Черновицами — столицей Северной Буковины (ныне Черновицкая область Украины), затем, преследуя неприятеля, вышла к реке Серет. Вскоре начались беспрерывные дожди, и Брусилов приказал приостановить наступление.

К этому времени брусиловские войска добились успеха почти на всех направлениях, продвинувшись на некоторых вперед до 60 км, захватив почти 200 тыс. военнопленных, большое количество орудий, пулеметов и других трофеев. О победе заговорил весь мир. Лишь ее вдохновитель считал, что подводить итоги рано, и вместе со своим начальником штаба генералом В.Н. Клембовским работал над следующим этапом наступления. Наконец он телеграфировал командармам: «Завтра, 21 июня, с рассветом армиям фронта атаковать противника...».
В назначенный срок военные действия возобновились. После трех дней боев 8-я армия и приданная Брусилову из состава Западного фронта 3-я, наступавшие на правом фланге, вынудили врага в беспорядке отойти. На левом 9-я армия захватила Делятин, а в центре фронта 7-я с боями продвигалась к Галичу. Однако попытка форсировать реку Стоход (чтобы взять Ковель) на плечах отступавшего неприятеля не удалась: тот заблаговременно разрушил переправы и контратаками мешал русским преодолеть водную преграду. Требовались поддержка артиллерии, дополнительные резервы.
В последних числах июня в Ставке наконец поняли: судьба кампании 1916 г. на восточно-европейском театре военных действий решается на Юго-Западном фронте. С явным опозданием ему придали только что сформированную Особую армию, получившую полосу для наступления между 3-й и 8-й. Ближайшей задачей всех трех, как и ранее, поставили форсирование Стохода, овладение Ковельским районом, а также Владимиром-Волынским. На 11-ю возлагалось наступление на Броды и Львов, на 7-ю и 9-ю — захват рубежа Галич—Станислав.

Однако австро-венгерское командование сосредоточило на пути наших войск крупные силы, оказавшие ожесточенное сопротивление, и добиться удалось лишь частичных успехов. К тому же Брусилов окончательно потерял надежду на поддержку наступления Северным и Западным фронтами, а одним своим достичь ощутимых стратегических результатов не считал возможным. «Поэтому, — писал он, — я продолжил бои на фронте уже не с прежней интенсивностью, стараясь возможно более оберегать людей, и лишь в той мере, которая оказывалась необходимой для сковывания возможно большего количества войск противника, косвенно помогая этим нашим союзникам». В итоге русские войска освободили Броды, Галич, Станислав, всю Северную Буковину, и к середине сентября фронт стабилизировался на линии река Стоход, города Киселин, Золочев, Галич, Станислав, Делятин, Ворохта. Наступательная операция армий Юго-Западного фронта завершилась. А ее организатора еще в ходе боевых действий, 20 июня, наградили Георгиевским оружием - шашкой, украшенной бриллиантами.

Неприятель, по данным нашей Ставки, потерял убитыми, ранеными- и пленными до 1,5 млн. человек, Юго-Западный же фронт — втрое меньше (и это при наступательной операции!). Русскими трофеями стали почти 600 орудий, 1800 пулеметов, до 500 бомбометов и минометов. Подчеркнем: мир стал свидетелем крупного достижения военного искусства, новой формы прорыва позиционного фронта — внезапного удара одновременно на нескольких направлениях с образованием между ними значительных зон, грозивших противнику окружением, причем без численного и огневого превосходства над ним. Кстати, подобную тактику использовало англо-американское командование во Второй мировой войне в ходе Нормандской десантной операции (1944 г), ставшей полной неожиданностью для фашистов. Тогда войска наших союзников по антигитлеровской коалиции высадились на четырех участках на побережье Северной Франции и через 2-6 дней соединились в общий плацдарм, обрушив немецкую оборону.

Казалось бы, Брусилов мог в целом удовлетвориться результатом наступления. Однако его крайне огорчало, что Ставка не использовала исключительно благоприятную обстановку для нанесения решающего поражения врагу Полководец полагал свое временная поддержка его действии другими русскими и всеми фронтами Антанты, возможно, создала бы условия для разгрома Германского блока уже к концу 1916 г.

Во время Февральской революции 1917 г. генерал вместе с другими крупнейшими военачальниками оказал давление на Николая 11, убедив его в необходимости отречения от престола А в марте штаб Юго-Западного фронта присягал Временному правительству, и первым слова клятвы произнес Алексей Алексеевич. Когда же перед руководством страны встал вопрос о новом Верховном главнокомандующем, все сошлись во мнении единственный, кто совмещал в себе, по словам председателя Государственной думы М В Родзянко, «блестящие стратегические дарования , широкое понимание политических задач России и способный быстро оценить создавшееся положение, это именно Брусилов» Талантливого полководца, пользовавшегося в России огромной популярностью и безупречной репутацией, в памятный для него день 22 мая 1917 г — годовщину знаменитого прорыва — назначили на высшую военную должность. Он так определил свою роль: «Я вождь революционной армии, назначенный на мой ответственный пост революционным народом и Временным правительством. Я первым перешел служить на сторону народа, служу ему, буду служить и не отделюсь от него никогда».

Однако из-за разногласий с премьер-министром А. Ф. Керенским по поводу укрепления дисциплины в вооруженных силах Брусилова через два месяца заменили Л. Г. Корниловым (впоследствии — один из организаторов Белого движения) и отозвали в Петроград в качестве советника правительства.   Вскоре он уехал в Москву, где поселился недалеко от центра. Во время Октябрьского вооруженного восстания 1917 г., когда многие ее районы стали ареной ожесточенных боев между красногвардейцами и сторонниками Временного правительства, один из артиллерийских снарядов попал в квартиру генерала, тяжело ранив его в ногу.  После длительного лечения, весной 1920 г. он вошел в состав Военно-исторической комиссии по изучению и использованию опыта Мировой войны при Всероссийском главном штабе. Позже возглавил Особое совещание при главнокомандующем вооруженными силами, затем занимал ряд ответственных должностей в руководстве Красной Армии.

 

Скончался Алексей Алексеевич 17 марта 1926 г. от паралича сердца и похоронен с генеральскими почестями на территории Новодевичьего монастыря, оставшись в народной памяти как олицетворение всего лучшего, что было в русской армии на рубеже XIX-XX вв.