Свирина Н.М. «Идеалы Возрождения в русской культуре XIX-XX вв.» Уроки МХК в 11 классе

Мне приходилось бывать во многих школах, если точнее, во многих кабинетах литературы. Это были очень разные школы и тем более разные кабинеты, отражавшие вкусы и пристрастия их хозяев, опять-таки точнее, их хозяек. Но вот что интересно: чуть не в каждом втором на учительском столе — чугунная статуэтка Дон Кихота.

Может быть, дух донкихотства сродни нашим словесникам, продолжающим сражаться с ветряными мельницами. Из всех архетипов мировой литературы Дон Кихот, наверное, самый популярный. Такой архетип архетипов. Может быть, потому, что он воплощение нашей страдающей совести перед вечным и таким одновременно редким в наше время желанием победить зло и неумением низвергнуть из мира зло. Может быть, потому, что он самый загадочный герой — трагический и смешной, благородный и наивный в своем благородстве... Именно поэтому у каждого читателя и зрителя совсем свой Дон Кихот. И свой Дон Кихот у каждого иллюстратора, скульптора, режиссера, актера. Это позволяет школьнику понять, насколько художественный образ зависит, во-первых, от материала, в котором он воплощается, и, во-вторых, от времени создания, от художественного идеала эпохи. Обращаясь на уроках к взаимосвязи искусств, учитель мировой художественной культуры получает возможность на конкретном материале, на одном образе выяснить проблемы, имеющие общий методологический смысл: школьники узнают на таких уроках о том, как изменялось, порой до неузнаваемости, понимание Дон Кихота и донкихотства в разные эпохи в разных странах, в разных искусствах и в то же время учатся строить модель сопоставления художественного и исторического материала на другом, полярном по отношению к созданию Сервантеса материале. Особенно интересной эта работа окажется для словесников, в учебном арсенале которых присутствует статья Тургенева о Гамлете и Дон Кихоте, часто открывающая изучение романа «Отцы и дети».

В связи с отсутствием интереса к роману Сервантеса у старшеклассников и их ощущением, что это произведение — принадлежность «старины», на занятиях вводятся интерпретации образа Дон Кихота в разных искусствах XIX и XX веков. Как показывает опыт работы, это перебивает представление о «скучном» романе, ребята с интересом читают роман, некоторые ученики приносят не хрестоматии, а полный текст произведения. Приведя здесь логику движения вопросов и заданий, подробно остановимся на этом аспекте занятий.

Необходима завязка внимания старшеклассников на идее, которая будет созвучна и нашему времени, а потому станет проблемной и обсуждаемой в классе. Потому начать стоит с ломки неверных представлений о Дон Кихоте и самом романе как скучном и неактуальном нынче. Для этого можно начать с краткого рассказа-справки о Сервантесе, краткого, но событийно наполненного, выходящего на сходство судьбы писателя с его героем, задуманным сначала как пародийный образ, в пику рыцарским романам, безжизненным и устаревшим.

Затем — чтение — установка на эмоциональное восприятие образа Дон Кихота. Для этого оптимален рассказ К.Г. Паустовского «Созвездие Гончих Псов» (1936 г.). Читаем самое начало, создающее настроение абсолютно спокойной жизни ученых-астрономов в горах Испании; кратко описываем сюжет рассказа, затем чтение целиком сна главного героя рассказа Мэро.

К. Паустовский  Созвездие Гончих Псов

Ветер стучал ставнями. Болело сердце, и мысли медленно запутывались, пока Мэро не задремал.
Ему приснился странный сон. Будто он садится в запыленный серый автомобиль, чтобы ехать на юг Испании. Вместе с ним садится высокий тощий старик с седой дрожащей бородкой. Потертый костюм старика топорщится и гремит, и Мэро с испугом замечает под пиджаком у своего спутника заржавленные старые латы.
— Мы поедем туда и обратно, — говорит старик, и латы его скрежещут и скрипят в тесной машине, — и вы увидите все. Сдержите слезы.
Они мчатся по узким дорогам среди гор, и с каждого перевала открываются внизу громадные, как море, пространства разноцветной земли, то коричневой и сожженной небом, то черной от листвы лимонных деревьев, то медной от спелых колосьев, то голубой от воздуха, застоявшегося над лесами. И каждый раз при виде новых долин старик в латах встает, протягивает лязгающую руку вперед и с торжеством кричит одно и то же слово:
— Испания!
Так они мчатся мимо городов, где столько солнца, что оно не помещается на черепичных крышах и стенах домов и проникает даже в самые дальние углы погребков, где Мэро пьет со стариком вино и ест сыр, пахнущий гвоздикой.
Так они мчатся мимо старинных соборов, как будто покрытых серой копотью жары, мимо рек, из которых лениво пьют чистую воду терпеливые быки, мимо школ, где поют дети, мимо дворцов, где за полотняными занавесями сверкают в сумраке картины великих мастеров, мимо садов и полей, где каждый комок земли взвешен на руке и растерт твердыми ладонями спокойных поселян, мимо парков и заводов, жужжащих, как шмели, колесами горячих машин, мимо страны, летящей навстречу в ветре, хохоте, песнях, приветствиях и разнообразных отзвуках прекрасного труда.
В пустынном городке они проносятся мимо памятника какому-то высокому старику с седой бородкой. Мэро узнает в этой бронзовой фигуре своего спутника и успевает прочесть на памятнике надпись: «Мигуэль Сервантес».
— Так это вы — Сервантес? — кричит Мэро старику. Старик снимает шляпу и рассеянно отвечает:
— Да, я когда-то жил в этом городе.
Они поворачивают обратно и снова несутся мимо тех же городов, лежащих в развалинах, наполненных тяжелым смрадом трупов, мимо школ, где на порогах валяются убитые дети с жалобно открытыми ртами, мимо безумных женщин, бегущих по дорогам с остекленевшими глазами, мимо расстрелянных, привязанных за руки к ручкам дверей, мимо облетевших от пожара садов, мимо надписей, сделанных сажей на белых оградах: «Смерть всем, кто думает о свободе и справедливости! Смерть всем, кто не с нами!», мимо дворцов, превращенных в кучи черного мусора.
Отряд пехотинцев останавливает машину. У солдат тяжелые сапоги, похожие на ведра, красные лица, рыжеватые усы. Командует ими белобрысый офицер с оттопыренными ушами и сухим затылком.
— Вы кто? — кричит офицер.
Старик в латах встает, глаза его чернеют от гнева, руки трясутся.
— Собаки! — кричит он. — Наемные убийцы, обросшие кровавой шерстью! Прочь из моей страны! Я — Мигуэль Сервантес, я сын и поэт Испании, я солдат и честный человек!
Старик широко расставляет руки, он хочет задержать солдат.
— Огонь! — кричит офицер и взвизгивает от злости. Солдаты стреляют, и Мэро слышит, как бьют пули по заржавленным латам старика, и старик падает лицом в пыль и, умирая, гладит худыми теплыми руками щебень родной дороги.
— Испания! — говорит он страстно, и редкие слезы падают на горячую землю. — Испания, мать моя, страна моих детей!
Снова щелкают пули по латам, но почему-то очень негромко.

Рассказ Паустовского написан лаконично, но страстно, с истинным гражданским пафосом. Сервантес и Дон Кихот, объединенные во сне астронома Мэро в одну фигуру, становятся для слушателей воплощением любви к своей земле и символом борьбы за свободу и справедливость.

На основании этих эмоциональных художественных впечатлений, возникшей атмосферы, которая бывает при сильном эмоциональном воздействии читаемого произведения, зримо перед учениками встает образ, прошедший через века. Можно начать разговор о романе Сервантеса именно с этих ощущений, пока они свежи. Каким видится Сервантес Паустовскому? Что главное в Сервантесе для Паустовского, русского писателя XX века? Почему, как вы думаете, герою рассказа «Созвездие Гончих Псов» астроному Мэро снится именно Сервантес, известный романом о Дон Кихоте?

Приведу примеры ответов:
Он, Сервантес, кажется Паустовскому человеком тоже XX века: они едут в автомобиле, в то время как во времена Сервантеса их не было, но Сервантес одет как Дон Кихот в латы. Сервантес для Паустовского — символ бесстрашия.
Я думаю, что Сервантес важен для Паустовского еще тем, что он гражданин, он верит в свою страну, любит ее и погибает за нее.
Для Паустовского в 30-х годах XX века Сервантес и Дон Кихот — воплощение идеи свободы и справедливости, борьбы за справедливость. И мы, читатели, точнее, слушатели, согласны с этим.

Обратимся к роману Сервантеса. Кто из персонажей романа и как отзывается о Дон Кихоте? Согласны ли вы с этими оценками?

Это задание лучше провести в форме групповой работы.
Высказывания, прозвучавшие после небольшого группового обсуждения текста хрестоматии: «Он всем кажется смешным ИЛИ сумасшедшим», «Его жалко», «Жаль, но бывают действительно нелепые ситуации, в которых Дон Кихот смешной, безумный, жалкий», — логически приводят к следующему вопросу:
Когда Дон Кихота жаль, когда он кажется смешным?

Этот вопрос сопровождается перечнем глав, эпизодов, на основании чтения и обсуждения которых готовятся ответы на поставленный вопрос. Если с этим романом знакомились в средней школе, то эпизоды предлагают ученики (конечно, с активным участием учителя), аргументируя их выбор. В любом случаем, как правило, устанавливаются традиционные эпизоды: чтение рыцарских романов, первое путешествие, мельница, трактир, сцена с каторжниками, освобождение мальчика, рыцарский поединок, беседы с Санчо Панса, заключительная сцена. Так очерчивается круг эпизодов, анализируя, обсуждая которые, будем отвечать на вопросы.

Как правило, ученики обращаются к следующим цитатам о Дон Кихоте: «Он им казался каким-то особым существом» (хозяйка и ее дочь на постоялом дворе), «Так знайте же, сестрица, что странствующий рыцарь — самое занятное существо на свете» (Санчо Панса — хозяйке постоялого двора), «безумный идальго» (хозяин постоялого двора), «Черт бы побрал все эти книги, погубившие самую разумную голову во всей Ламан-че!» (экономка Дон Кихота), «забавный безумец» (Антонио), «Будьте вы прокляты вместе со всеми странствующими рыцарями, когда-либо жившими на свете!» (Андрее). Для понимания образа Дон Кихота в его многозначности обратимся к иллюстрациям Г. Доре и тексту романа, обсуждая: каким видит художник Дон Кихота? Смеется над ним, жалеет, сочувствует? Старшеклассники в гравюрах Доре отмечают следующее:
В гравюрах Доре Дон Кихот — рыцарь, художник это подчеркивает тщательно выписанными доспехами. И лицо у Дон Кихота — не лицо сумасшедшего, за которого его все принимают, оно одухотворенное. Художник видит в герое романа не безумца, а скорее одинокого рыцаря.

У художника видно сочувствие к Дон Кихоту, к тому, ради чего он стал рыцарем: на гравюре, где изображены Дон Кихот и Санчо, летящие среди звезд над землей на деревянной лошади, у Дон Кихота на лице — сосредоточенность, он как бы смотрит, где на земле он нужен, чтобы туда поспеть.

Мы не привязываем иллюстрации Г. Доре к конкретным эпизодам романа, так как нам важно, чтобы ученики увидели позицию еще одного читателя — Доре. Обсуждение гравюр дает толчок в отношении к герою, так как в центре зрения художника — именно характер Дон Кихота, а не отношение к нему современников. В этой связи обсуждаем, думаем о том, каковы цели Дон Кихота, к чему он стремится, о чем думает, говорит. Лучше дать задание заранее двум-трем ученикам: к занятию выписать несколько ярких высказываний, сентенций Дон Кихота; их чтение и комментирование подталкивают рассуждения по поводу вопроса. Фрагменты, которые ученики читают, и их комментарии продолжают логику размышлений над иллюстрациями Г. Доре.

Учитель отмечает обязательно те высказывания, в которых звучат слова Дон Кихота и авторский текст о нем.
«Ему казалось, что в таком деле всякое промедление — великий грех перед человечеством: сколько оскорбленных ждут отмщения, сколько обездоленных ждут защиты, сколько угнетенных ждут освобождения!» (Гл. 2.)
«Мое оружие будет служить делу утверждения правды и справедливости на земле». (Гл. 3.)
«Каждый из нас — сын своих добрых дел». (Гл. 4.)
«Иногда, впрочем, он говорил своим приятелям — священнику и цирюльнику, что мир ни в чем так не нуждается, как в странствующих рыцарях, призванных возродить золотой век на земле». (Гл. 6.)
«Мой долг повелевает мне восстать против насилия и помочь несчастным». (Гл. 17.)
«Молчи, Санчо, ты знаешь, что моя ссылка и заточение продлятся только год. После этого я снова вернусь к моему благородному занятию...» (Гл. 53.)

Прослеживая цель Дон Кихота последовательно, убеждаемся, что она — неизменна и благородна: «возродить золотой век на земле».
Возникает логически следующий вопрос-проблема, почему же Дон Кихот не видит смехотворности многих ситуаций, в которые попадает?
Этот вопрос вновь обращает учеников к перечитыванию, пересматриванию на уроке известных им эпизодов, к словам героя, о которых только что шла речь. Работу мы строим по группам (по данному вопросу). Ученики должны выбрать один-два эпизода. Определение позиции по этому вопросу требует времени, потому нам видится работа в группах более эффективной.

Привожу ответ одной из групп:

Дон Кихот как бы застрял во времени, остановился в том времени, когда по дорогам скакали рыцари. Главное в Дон Кихоте то, что не просто играет в рыцаря, у него есть благородная цель, и он считает, что добиться этой цели может только рыцарь. Поэтому он не видит того, что вокруг никто уже не верит в благородство, в рыцарей. Для него важно знать или думать, что он всем нужен, так было, например, когда он освободил мальчика. А люди вокруг видят только смешное, не могут понять всей глубины его действий.

Оформив представления о Дон Кихоте как о рыцаре, мечтающем возродить золотой век человечества, но не понятом современниками, зададимся вопросом, можно ли назвать Дон Кихота мудрым? (форма работы в группах):
Например, в битве с ветряными мельницами Дон Кихот стремится«стереть дурное семя с лица земли — значит верой и правдой послужить Богу». В главе, где он вступается за мальчика, которого избивает хозяин, проявляется его справедливость: «стыдно нападать на того, кто не в силах себя защитить». Нам кажется, что мудрость Дон Кихота заключается в том, что он видит смысл всего в мире и бессмысленность. Против бессмысленности он борется. Мудра сама идея, которой он служит. И еще: он мудр потому, что сам пришел к этой мысли, ведь можно всю жизнь читать самые умные книги, а не поумнеть.

И далее — по последней главе романа. В чем смысл завещания Дон Кихота? Удивило ли оно вас? Вопрос для многих сложный, так как, утвердившись в своем отношении к Дон Кихоту как борцу за идею, за справедливость на земле, ученики сталкиваются с отрицанием этой идеи. Встречаются в начале рассуждений наивные ответы (например: Дон Кихот составил такое завещание, потому что понял, что быть рыцарем — это уход от действительности. Он не хотел своей племяннице такого мужа, он заботился о ней), поэтому перечитываем в группах, а иногда всем классом последнюю главу и рассуждаем, подтверждая цитатами:

Мы думаем, что Дон Кихот почувствовал себя одиноким, ведь все его родные и друзья так хотели, чтоб он излечился от рыцарской болезни. Он понял, что борец за справедливость всегда одинок, даже его близкие его не понимают. Он не хотел такой судьбы мужу своей племянницы, потому что они тогда тоже станут посмешищем.
К финалу романа мы еще вернемся, когда обратимся к интерпретациям образа Дон Кихота в литературе нового времени. А пока для закрепления представлений о романе и герое Сервантеса будем решать последовательно два вопроса. Чего больше в романе, на ваш взгляд, смешного или серьезного? Счастлив или несчастлив Дон Кихот?

Это вопросы, с одной стороны, завершающие разговор о романе, а с другой — являющиеся переходными к осмыслению разнообразных интерпретаций образа. К тому же решение или попытка решения этих вопросов дают возможность повторного обращения — воспоминания и о И.С.Тургеневе, его речь «Гамлет и Дон Кихот», и о романе Ф.М.Достоевского «Идиот», где звучат стихи А.С.Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный...». Если первый вопрос ясен ученикам, то обсуждение второго «Счастлив или несчастлив Дон Кихот?» требует тщательного обдумывания. Этому обдумыванию помогут интерпретации образа, продолжающие жизнь и бессмертие Дон Кихота.

Принимая ответы, не стоит стремиться подвести черту, выбрав единую позицию, напротив, оставляем этот вопрос открытым для того, чтобы развернуть его, работая с другими произведениями, так или иначе решающими этот вопрос. Здесь мы приносим в класс книги, и этот вид деятельности школьников — знакомство с фрагментом нового, не известного ранее произведения — может стать устойчивым видом работы в старших классах: даем распечатки фрагментов из статьи И.С. Тургенева «Гамлет и Дон Кихот» (1860 г.) — очень небольшие, где явственна позиция писателя по отношению к этому герою; рассказ Ф.И. Шаляпина о том, как он готовился к роли Дон Кихота в опере; уже известный по первым урокам рассказ К.Г. Паустовского «Созвездие Гончих Псов» (1936 г.), пьесу-киносценарий Е. Шварца «Дон Кихот», «Дон Кихота» М.А. Булгакова (1938 г.).

Работа идет по группам, так как произведения, не изучаемые в классе, не прочитанные большинством учеников, требуют ознакомления на месте, активного чтения с обсуждением сначала малой, уже сработавшейся группой. Такое ознакомление оправдано и тем интересом, что появляется у учеников к увиденным им произведениям, и тем, что мы предлагаем из литературных произведений (Шварц, Булгаков) сцены, которые читали и только что обсуждали в романе Сервантеса.

Фрагменты речи Тургенева предваряем коротким экскурсом в историю ее появления. Рассказ Шаляпина иллюстрируем фотографиями певца в роли Дон Кихота. Сцены для чтения отмечены закладками в книгах. Работа поэтапная, в группах, с активным участием учителя в подготовке выступлений. На доске написаны имена писателей, деятелей культуры, годы создания ими произведений. Задания обычно распределяются между группами. Одна группа обращается к финалам произведений Шварца и Булгакова, сравнивая их с заключительной сценой романа и пытаясь объяснить внимание к герою в середине XX века. Другая группа сравнивает один и тот же эпизод у Сервантеса, Шварца и Булгакова — например, сражение с ветряными мельницами. Третья группа работает с фрагментами из статьи Тургенева. Четвертая — с воспоминаниями и фотографиями Шаляпина в роли Дон Кихота.

Вопрос общий: чем интересен образ Дон Кихота русской культуре? Группы могут дублироваться в большом классе. Основная работа этого урока — работа внутренняя, идущая в группах, где ученики вслух читают фрагменты произведений и находят точки пересечения во взглядах на образ Дон Кихота, с тем чтобы в результате прозвучавших ответов ребята могли бы обратиться к итоговому вопросу, почему к уже известному сюжету русская культура обращается вновь.

Вот фрагмент занятия и комментария учителя по речи И.С. Тургенева и воспоминаниям Ф.И. Шаляпина.

Современники Дон Кихота оказались не способны увидеть за смешной внешностью и высокопарными, как им казалось, словами, высокую цель Дон Кихота, оказавшегося для всех последующих веков героем-одиночкой, героем и потому, что он один взял на себя неслыханную ношу — возродить справедливость, и потому, что эта цель — мечта честных людей всех времен и народов. Именно эти отличительные черты увидел в Дон Кихоте известный вам русский писатель XIX века И.С. Тургенев и назвал их в своей речи «Гамлет и Дон Кихот», произнесенной в 1860 году на публичном чтении в пользу Общества для вспомоществования нуждающимся литераторам и ученым.

Прочитаем фрагменты речи И.С. Тургенева:
«Под словом «Дон Кихот» мы часто подразумеваем просто шута, слово «донкихотство» у нас равносильно слову нелепость, — между тем как в донкихотстве нам следовало бы признать высокое начало самопожертвования, только схваченное с комической стороны».

Впервые в России публично подымая значение образа Дон Кихота над только его временем, Тургенев анализирует внутреннюю суть героя романа Сервантеса, ставя и решая в своей речи вопрос: «Что выражает собою Дон Кихот?» Имеет смысл остановиться и выполнить следующее задание: прежде чем вы продолжите чтение, попробуйте (письменно или устно) ответить сами на этот вопрос писателя.

Тургенев же снимает комический покров с образа Дон Кихота, представляя перед публикой вечного героя, служащего делу справедливости:
«Что выражает собою Дон Кихот? Веру прежде всего; веру в нечто вечное, незыблемое, в истину, одним словом, в истину, находящуюся вне отдельного человека, не легко ему дающуюся, требующую служения и лсертв, — но доступную постоянству служения и силе жертв. Дон Кихот проникнут весь преданностью к идеалу, для которого он готов подвергаться всевозможным лишениям, жертвовать жизнью; самою жизнь свою он ценит настолько, насколько она может служить средством к воплощению идеала, к водворению истины, справедливости на земле». «Жить для себя, заботиться о себе — Дон Кихот почел бы постыдным. Он весь живет... вне себя, для других, для своих братьев, для истребления зла, для противодействия враждебным человечеству силам — волшебникам, великанам, — то есть притеснителям»; «В нем нет и следа эгоизма, он не заботится о себе, он весь самопожертвование — оцените это слово! — он верит, верит крепко и без оглядки. Оттого он бесстрашен, терпелив, довольствуется самой скудной пищей, самой бедной одеждой; ему не до того. Смиренный сердцем, он духом велик и смел»; «Дон Кихот энтузиаст, служитель идеи и потому обвеян ее сияньим».

Обратите внимание на слово «самопожертвование» — своих слушателей И.С.Тургенев просит оценить это качество Дон Кихота. В чем заключается самопожертвование Дон Кихота в романе Сервантеса? (Перечитайте еще раз высказывания Дон Кихота, приведенные выше, о цели его жизни.)

Итак, Тургенев толкует в 1860 году русской публике значение вечного образа Дон Кихота.
Подумайте, что для Тургенева главное в Дон Кихоте? Кого из героев произведений этого писателя вы могли бы сравнить с Дон Кихотом, объясните свой выбор.

Великий певец Федор Иванович Шаляпин, собираясь играть в опере роль Дон Кихота, тоже искал в своем герое главное, искал его суть, чтобы сыграть истинного Дон Кихота. Прочитайте фрагмент из книги воспоминаний Шаляпина «Маска и душа » о том, как он готовился к роли Дон Кихота:
«Дон Кихот. Я совсем не знаю, какой он из себя. Правда, внимательно прочитав Сервантеса, закрыв потом глаза и задумавшись, я могу получить общее впечатление от Дон Кихота... Я, например, могу понять, что этот сосредоточенный в себе мечтатель должен быть медлительным в движениях, не быть суетливым. Я понимаю, что глаза у него должны быть не трезвые, не сухие. Я понимаю много различных и важных отдельных черт. Но ведь этого мало; какой он в целом — синтетический? Что нужно мне сделать для того, чтобы публика при первом взгляде на Дон Кихота доверчиво и с симпатией ему улыбнулась: да, это ты, старый знакомец, наш и друг. Ясно, что в его внешности должны быть отражены и фантазия, и беспомощность, и замашки вояки, и слабость ребенка, и гордость кастильского рыцаря, и доброта святого. Нужна яркая смесь комического и трогательного. Исходя из нутра Дон Кихота, я увидел его внешность. Вообразил ее себе и черта за чертою упорно лепил его фигуру, издали эффектную, вблизи смешную и трогательную. Я дал ему остроконечную бородку, на лбу я взвихрил фантастический хохолок, удлинил его фигуру и поставил ее на слабые, тонкие, длинные ноги. И дал ему ус — смешной, положим, но явно претендующий украсить лицо именно испанского рыцаря... И шлему рыцарскому, и латам противопоставил доброе, наивное, детское лицо, на котором и улыбка, и слеза, и судорога страдания выходят почему-то особенно трогательными».

1. Как вы думаете, почему и Тургенев, и Шаляпин, размышляя о сущности Дон Кихота, задаются вопросами: «Что выражает собою Дон Кихот?» (И.С. Тургенев), «Какой он в целом...?» (Шаляпин). Что в герое Сервантеса располагает к углубленным размышлениям о его сути?
2. Посмотрите на фотографию Ф.И. Шаляпина в роли Дон Кихота. Найдите в воспоминании Шаляпина слова артиста о том, каким он представляет себе своего героя. В чем внешность Дон Кихота в воплощении Шаляпина являет нам «смесь комического и трогательного»?
3. Выпишите из фрагмента речи И.С. Тургенева и воспоминаний Ф.И. Шаляпина ключевые слова, благодаря которым вам становится ясно отношение каждого автора к Дон Кихоту. Какое оно? Сравните два ряда ключевых слов. Чем они схожи и в чем различаются?

«Старый знакомец и друг», — так называет в начале XX века Дон Кихота Федор Иванович Шаляпин. И как друг Дон Кихот остается в России и в другие времена.

После знакомства со взглядами на героя романа Сервантеса, Тургенева, Шаляпина, Шварца, Паустовского и Булгакова и обсуждения их, мы знакомим учеников с интерпретацией образа в фильме-балете. Несмотря на то что балет — непопулярное искусство в подростковом возрасте, мы тем не менее, демонстрируем в классе фрагменты фильма-балета Бориса Эйфмана «Дон Кихот, или Фантазии безумца». Это не значит, что фрагменты балетов на известные в литературе сюжеты должны быть частыми гостями на уроках литературы. Успех у школьников фильма-балета Бориса Эйфмана, снятого по его же известному балету, объясняется тем, что это действительно фильм, прекрасно сделанный, с виртуозной работой операторов и художников по свету — как ребята потом признавались, они и не заметили, что это балет, смотря очень хороший современный, на высочайшем уровне снятый, фильм. И еще одно, что, безусловно, привлекло учеников к этому произведению — это его абсолютная современность: и по пластике, и по резким сменам настроения в действии, особенно подчеркнутым переменой цветовой гаммы; по узнаваемости эпохи. Фильм-балет «Дон Кихот, или Фантазии безумца» был не просто интересен ученикам, он именно приблизил нас к восприятию Дон Кихота как вечного образа, к которому будут обращаться в разные времена. Мы не ставили конкретного вопроса по этому фильму, потому что нам хотелось, чтобы то множество мыслей, что появилось у ребят, пока они смотрели фильм, не забылось; потому разговор после просмотра фильма-балета напоминал свободную беседу, где точка отсчета — известный образ Дон Кихота, а размышления — о современном искусстве, обращающемся к вечному сюжету.

Приведем ряд высказываний об осмыслении образа Дон Кихота в современном искусстве:
Зачем искусство балета обращается к образу Дон Кихота? «Дон Кихот, или Фантазии безумца» — здесь перед нами другой образ в сравнении с первым балетом. В первой версии мы видели, если так можно сказать, реальные фантазии обычного человека. В современном балете — сумасшедший дом, врачи, пациенты и среди них безумец Дон Кихот. Но для чего же постановщик этого балета в наше время обратился к этому образу? Для чего людям нашего времени нужен Дон Кихот? Мне кажется, что Эйфман увидел в Дон Кихоте какую-то неподражаемую черту, какое-то особое благородство, но этим чертам не дают развиться, воплотиться в реальность, которая тогда и станет жизнью. И Дон Кихоту остается здесь бороться за свободу мыслей. Мне именно это напомнило наше время, в наши дни не хватает «сумасшедших» черт Дон Кихота, его безумной отваги.

Я думаю, что в XIX веке людям было необходимо обратиться к образу Дон Кихота, чтобы выявить положительные качества, заложенные в него Сервантесом, то есть напомнить людям о самопожертвовании, о том, что можно совершать благие дела во имя истины, забывать о личных нуждах. Взгляд на Дон Кихота в современном искусстве изменился. В постановке Б. Эйфмана перед нами предстает человек, который грезит подвигом во имя людей, но его держат в сумасшедшем доме. Его современники будто не верят уже или не хотят верить в то, что можно прожить жизнь во имя идеи, как это сделал Дон Кихот. Они считают, что это безумие. Но в балете наряду со сценами в сумасшедшем доме есть другие сцены, там в центре любовь. Дон Кихот борется, чтоб помочь влюбленным соединиться, хотя бы в мечтах. В нынешней жизни такого уже не встретишь. Мне кажется, эта идея лежит в основе балета Эйфмана — увидеть людей другими глазами, не закрывать глаза на то, что в мире есть жестокость.

В классическом балете все разделено на серьезное и смешное: тут Дон Кихот смешон, а тут он —- герой. Внешне этот балет схож с романом. В современном балете Дон Кихот, как сказано в названии, фантазер и безумец. Этот фильм мне понравился гораздо больше, он что-то задевает, заставляет подумать, так ли все на самом деле в жизни, как выглядит снаружи. В человеке, в Дон Кихоте, в этом балете, есть что-то внутреннее, загадочное. Безумство со стороны может оказаться гениальным, если только это увидеть. Автор балета хочет сказать, мне кажется, что наша жизнь, наше общество нуждаются в сильных героических поступках. В людях, которые будут жить для других. Борис Эйфман представил нам Дон Кихота, который живет в сумасшедшем мире.

В современном балете Дон Кихот представлен очень добрым, милым, но одиноким мечтателем, может быть, даже безумцем. Выражение лица, манера двигаться по сцене, когда он в замкнутом кольце или в своих мечтах, — все в нем очень порывисто. Но это не мешает ему бороться за справедливость, за чужие хорошие чувства. В сумасшедшем доме медсестра заключает Дон Кихота в круг, в замкнутое пространство. Этим она убивает его, она не дает ему свободно мыслить, фантазировать. Дон Кихот пытается разорвать этот круг, который, как мне кажется, является предвестником реальной и ужасной жизни.
Эта постановка говорит: смотри и учись. Об этом говорит даже название балета. Но еще тут важно время. Ведь это современный балет. А получается, что все эти надежды безумны. В жизни мы все безумцы, но давайте быть все-таки похожими на Дон Кихота. (Ира Г.)

После такого или подобного обсуждения итогом становится уже обозначенный выше вопрос, которым завершается знакомство с Дон Кихотом в данной теме, почему русская культура обращается к образу Дон Кихота вновь и вновь. Ребята приходят к таким выводам (привожу полный ответ одной из групп).

Дон Кихот — вечный герой. К нему всегда будут обращаться, потому что вечны его идеи добра и справедливости. Но мало кто находит силы за это бороться. Дон Кихот берет силы в доброте и вере в возможность установить на земле золотой век. Он жил, пока в это верил. Он действительно в это верит, может быть, его сумасшествие — и есть вера. Потому что люди считают это невозможным и бесполезным. А в России мученики всегда почитались. Тургенев говорил о Дон Кихоте в XIX веке и считал, что главное в нем — самопожертвование, то есть жизнь во имя людей. Тургенев видел в Дон Кихоте служителя идее, энтузиаста. Шаляпин как актер вчитывался в роман: он представляет себе Дон Кихота, он собирается его играть. Он в нем видит вот кого: «сосредоточенный в себе мечтатель», он хочет, чтобы Дон Кихот был понятен слушателям, был «старый наш знакомец и друг». Он видит Дон Кихота точно не безумным, об этом нет и ни слова. Шаляпин видит его глаза — «Не трезвые, не сухие» и облик сложного человека-мечтателя: «и фантазия, и беспомощность, и замашки вояки, и слабость ребенка, и гордость кастильского рыцаря, и доброта святого». Для Шаляпина Дон Кихот явно привлекателен чем-то трогательным, как он сам говорит.

Он не безумец, он скорее святой. В XX веке, более жестком, в Дон Кихоте продолжают видеть такого светлого человека. Поэтому в пьесе Евгения Шварца финал — романтический, там побеждает жизнь ради служения людям. Дон Кихот в пьесе Шварца — не сумасшедший, а энергичный. Шварц замечает, когда в конце пьесы, а не в начале, как в романе Сервантеса, Дон Кихот вступает в бой с мельницами: «Но Дон Кихот не теряет мужества. Его седые всклокоченные волосы развеваются по ветру. Глаза широко открыты, словно безумие и в самом деле овладело рыцарем. Гэлос его гремит, как труба. «Тут нет безумия, и Дон Кихот захвачен боем ради своей цели. Он кричит: «А я говорю тебе, что верую в людей!.. И я верую, верую в рыцарское благородство!.. Победит любовь, верность, милосердие... Да здравствуют люди!» Главное для Шварца — что есть еще вера в людей. А у Булгакова мы увидели образ странствующего рыцаря, но не сумасшедшего, а романтика. Финал у Булгакова — тоже смерть, но она приходит как бы быстрее, чем у Сервантеса. Это характерно для нашего времени. У Сервантеса Дон Кихот не похож на остальных людей, другие считают его безумцем, а у Булгакова век безумен, а рыцарь Печального Образа — единственно разумное существо. И в фильме-балете мир страшно жесток, даже безумен от жестокости, а Дон Кихот все равно хочет это победить. Потому к нему и будут обращаться во все времена, когда нужен герой-мечтатель, а не воин, когда нужно, чтобы кто-то увидел тебя и помог тебе.

В качестве итога, небольшой творческой работы, завершающей знакомство с образом Дон Кихота, предлагаем ученикам написание рассуждения, которое начиналось бы с одной из наиболее близких ученикам сентенций Дон Кихота.

Выход (в результате общего знакомства с романом Сервантеса, точнее, с образом Дон Кихота) на различные интерпретации образа Дон Кихота, суждения о нем деятелей искусства представляется нам очень важным для формирования у выпускников целостного представления о жизни художественного образа в искусстве — за политическими и географическими, а также временными границами.