Распопин В. Н. О плохом романе, хороших страшилках и замечательном путешествии (В. Роньшин, Т. Крюкова, С. Востоков)

Роньшин, Валерий. Даша и людоед: Страшилки и другие правдивые истории. М.: Дрофа-Плюс, 2007. - 96., илл. А. Шелманова.

Крюкова, Тамара. Костя + Ника =: Роман; Рассказы. М.: Аквилегия-М; Калининград: Янтарный сказ, 2003. - 368 с.

Востоков, Станислав. Остров, одетый в джерси, или Специалист по полуобезьянам: Повесть. М.: Время, 2007. - 224 с, илл.

Я расскажу вам о трёх книжках. Две из них мне понравились, а третья нет. Увы, далеко не все книжки на свете хорошие, и плохих – скажу вам по секрету – намного больше, чем хороших. Так же, как и плохих песен, и плохих фильмов. Впрочем, может быть, не стоит говорить о них "плохие", лучше сказать "неудачные", но читателю от этого легче не станет, ведь чтение подобной литературы - понапрасну истраченное время.

Вы спросите: зачем же, если книжка плохая, рассказывать о ней? Как зачем? Затем, чтоб вы не стали без всякой пользы тратить на неё время. Однако начну я всё же с хорошей книжки.

Питерский автор Валерий Роньшин одинаково хорошо сочиняет и для детей и для взрослых, однако известен более всё-таки именно как детский писатель. Точно так же, как в своё время писатели и поэты, у которых он учился, - обэриуты, в частности, Даниил Хармс. О Хармсе, я полагаю, все слышали? Ну а обэриуты – это литературное объединение, в которое входил Хармс, - Объединение реального искусства, существовавшее в нашей стране в конце 20-х – начале 30-х годов прошлого века.

Валерий Роньшин Так вот, Валерий Роньшин как бы продолжает литературное дело Даниила Хармса. Это вовсе не значит, что он подражает ему. Это значит, что во многом он похожим образом видит мир; это значит, что он освоил и усвоил технические приёмы литературного мастерства, которые придумал Хармс, но пишет, тем не менее, по-своему. Конечно, опытный читатель легко заметит ухмылку Хармса, нет-нет да появляющуюся между роньшинских строк, заметит - и вовсе не станет кричать автору: "Воришка!", а, наоборот, за него порадуется. Почему? Потому, что рассказы Роньшина очень искусно сделаны, несмотря на порой кажущуюся их безыскусность.

Знаете, в чем заключается самая великая тайна мировой литературы, да и не только литературы – вообще искусства? Она заключается в том, что, за редчайшими исключениями, самые великие, самые лучшие произведения литературы и искусства кажутся столь простыми и понятными, что совершенно невозможно объяснить, как они сделаны, как, какими средствами их авторам удалось добиться такой простоты и гармонии. Вот, например, хрестоматийное пушкинское "Я вас любил" или лермонтовский "Парус" – ведь простейшие из простых слов, а завораживают как никакие другие. Это вот и есть главная загадка искусства и главная, почти недостижимая задача художника, как правило, решаемая лишь гениями. А гений, как известно, загадка бытия, не менее великая, чем происхождение жизни. И столь же неразрешимая теоретически, хотя на практике иными из нас вполне достигаемая.

Но мы отвлеклись, пора вернуться к книжке страшилок, сказок и историй Валерия Роньшина "Даша и людоед". Одни из них варьируют давно известные страшилки моего детства о чёрном-пречёрном доме в чёрном-пречёрном лесу, где, как известно, лежит на чёрном-пречёрном столе чёрный- пречёрный мертвец и только и ждёт любопытного дурачка, чтобы схватить его за руку и страшным голосом потребовать у него своё чёрное-пречёрное сердце, или про синюю руку синей женщины, влетающей по ночам в открытые форточки доверчивых жертв. Другие, чуть более сложные, напоминают о литературных сказках, например, Оскара Уайльда, или о "Красной Шапочке". Однако же лишь напоминают, поскольку старушка, скажем, из сказки "Чёрное молоко" столько же отсылает читателя к страшному Волку, проглотившему бабушку Красной Шапочки, сколько и к старой графине из пушкинской "Пиковой дамы".

В страшилках Валерия Роньшина встречаются и зомби – ожившие мертвецы, и вампиры, и даже всадник без головы, правда, это не всадник, а матрос, но – какая, в сущности, разница, ведь все эти чудовища не страшны, приключения остроумны, намёки понятны, а добрым молодцам уроки столь же каждый раз непременны, как и в классических сказках. И точно так же, как в классических сказках, каждый рассказ Роньшина – это непременно урок доброты, побеждающей неразбериху, абсурд и несправедливость бытия. Вот "Сказка про двух дураков", лунного и земного, пришедших на страницы роньшинской книжки, несомненно, из третьей книги "Приключений Незнайки" Николая Носова. Но столь же несомненно, что по дороге сюда дураки эти задержались в литературных царствах Сирано де Бержерака и Рудольфа Эриха Распэ. А вот сказка "Капелька" – одновременно андерсоновская и волковская, ибо в ней поэзия "Снежной королевы" помножена на выдумку "Волшебника изумрудного города".

Конечно же, рассказы Валерия Роньшина - чистой воды постмодернистские тексты, то есть игра в предшествующую литературу. Хорошо это или плохо – не самому выдумывать сюжеты, героев, даже стиль, а заимствовать их у других писателей? А знаете, вопрос в данном случае некорректный. Потому что в искусстве важно не только то, ЧТО рассказано, но и КАК рассказано. И если автор из чужих произведений, из чужих открытий умудряется, как паззл, даже нет – как мозаику составить свою картину, собственный текст, который мы с интересом и удовольствием будем читать, отыскивая в нём давно знакомое и радуясь оригинальному, тогда – нет вопросов, конечно, это хорошо. А если это всё ещё и хорошо написано, тогда просто замечательно, как замечательны книги Владимира Набокова и Габриеля Гарсии Маркеса, которые вы в своё время обязательно будете читать и перечитывать, как обязательно будете читать и перечитывать Библию, собрания европейских и американских мифов, романы Достоевского, Кафки и многих других классиков, чьи сюжеты, мотивы, образы вошли в мозаичные полотна тех же Набокова и Маркеса на равных правах с придуманными ими самими.

Ну а пока читайте страшилки и другие истории Валерия Роньшина, узнавая в них порой до неузнаваемости изменившихся героев классических книг и популярных мультфильмов, задумываясь над тем, почему знакомые герои столь сильно изменились, да и они ли это в самом деле. Читайте и получайте удовольствие не только от приключений и неожиданных поворотов сюжета, которыми изобилуют короткие, остроумные и поэтичные рассказы, но и от самой этой изящной словесности, от россыпи живых метафор, сверкающих, как капельки росы, едва ли не на каждой странице этой замечательной книжки. Да вот, например, маленький фрагмент из самой её середки, из сказки "Капелька", со страницы 55: "Дождь вошёл в окно и уселся на краешек стула. В комнате сразу запахло жёлтыми листьями и мокрыми ветками. Ася растопила печку и напекла блинов. И они стали есть горячие блинчики, макая их в золотистый мёд. При этом Ася и Осенний Дождь смотрели друг на друга. Почему, спросите вы?.. Нипочему. Просто так. И ещё потому, что они любили друг друга".

А знаете, друзья мои, я только сейчас, читая вам этот фрагмент, сообразил, кого ещё из писателей-сказочников очень любит автор "Капельки". Он любит сказки Вениамина Александровича Каверина и прямо говорит о своей любви именно в этом фрагменте. Не потому, что точно такой же можно найти в сказках Каверина, нет, но, если вы прочитаете их, то почувствуете сами: это так.

Вот ещё одна из особенностей литературы и искусства: они, как айсберг, гораздо больше таят, чем раскрывают. И потому требуют чтения и размышления, сопоставления, снова чтения и опять размышления. И ещё, конечно же, рассматривания, ибо порой иллюстрация приоткрывает нам завесу тайны, а порой действует подобно аккомпаниатору, сопровождающему выступление солиста. Таковы, кстати сказать, замечательные цветные иллюстрации художника А. Шелманова к книге Валерия Роньшина, о которой мы говорили так долго, но сказали, уверяю вас, далеко не всё.

Тем не менее пора переходить к другой книжке. И сразу скажу, роман популярной сочинительницы Тамары Крюковой "Костя + Ника =" мне совсем не понравился. Нет, он, конечно, сконструирован вполне профессионально, он варьирует многочисленные женские истории про несчастную подростковую любовь, а заодно и ещё более многочисленные телевизионные "мыльные оперы", он повторяет на примитивном уровне известную старую повесть Галины Щербаковой "Вам и не снилось", в нём реальность граничит с фэнтези, в нём не то сон, не то сказка перемежается в сознании героя с будничной обстановкой, в нём даже есть как бы два финала – трагический и счастливый, но за всем этим скрывается глубокое незнание правды о человеке, точнее сказать, намеренная неправда о его психологии.

Это дачная история любви мальчика из небогатой семьи к больной одинокой дочери преуспевающего художника. Девочка растёт без матери и не может ходить, мальчику становится её жалко, они знакомятся без благословления взрослых, трудно сходятся, затем влюбляются друг в друга, о чём героиня догадывается сразу, а герой не догадывается почти до самого конца книжки, хоть и ссорится из-за новой подружки с приятелями и с матерью, хоть и носит её на руках по лесу, даруя девочке радость открытия мира за окном, о котором до того она только читала в книжках.

Знаете, всё было бы, может, не так уж плохо, если бы романистка хоть что-нибудь знала о реальной жизни больных людей, лишённых возможности жить как все, об их истинных размышлениях, чувствах, об их реальных страданиях, об их подлинной силе и воле, которые зачастую превосходят и силу и волю здоровых людей. Но Тамара Крюкова ничего об этом не знает, а выдумывает от себя. И вся эта выдумка, вся эта неправда сразу же бросается в глаза тому читателю, который знает правду. И читать ему эту "мыльную оперу" становится смешно и неприятно, потому что жизнь больного человека – тема, к которой необходимо подходить с тактом и осторожностью, ведь ему и без того нелегко. Вообще говоря, о людях, лишённых возможности ходить, написана, по-моему, только одна по-настоящему хорошая книга – автобиографическая трилогия австралийского писателя Алана Маршалла "Я умею прыгать через лужи". Ларчик этот открывается просто: во-первых, Маршалл очень талантливый писатель, настоящий классик; во-вторых, он писал эту книгу о себе и, стало быть, лучше прочих знал истину. Я вам очень рекомендую книги Алана Маршалла и не советую тратить время на книги Тамары Крюковой. Сужу о сочинительнице не только по одному плохому роману, но и по трём рассказам, напечатанным в этой же книжке после романа "Костя + Ника =".

Рассказы, правда, несколько лучше, но и они грешат нарочитой какой-то выдуманностью, изрядной мелодраматичностью, и в них небывальщина превалирует над реальностью. Т. Крюкова строит свои рассказы как бы по законам О. Генри, выдумывая к обыкновенным историям непредсказуемые финалы, но, в отличие от американского классика, её обыкновенные истории, в сущности, так же неправдивы, как и история Кости и Ники. Вот, к примеру, рассказ "Любви все возрасты покорны", в котором девочка придумывает себе взрослого любовника, чтобы её влюбившийся в молодую женщину папа не бросил семью. Она подговаривает отца своего приятеля, актёра, сыграть роль её выдуманного обожателя и вместе с ним разыгрывает целое представление, в результате которого папа переосмысливает ситуацию и возвращается в семью.

Всё это не имеет никакого отношения ни к жизни, поскольку даже влюбившиеся отцы семейств не теряют разума до такой степени, чтобы их можно было провести на подобной мякине, ни к литературе, потому что вся эта конструкция перенесена на страницы книжки прямиком из телевизионных сериалов, как раз и отличающихся нагромождением нелепостей. Сами же эти сериалы произошли, вообще говоря, от оперетты, или мюзикла, где о правде жизни авторы тоже не задумываются. Но в оперетте всё скрашивает красивая музыка, хотя и она завораживает не всех. Так, например, замечательный польский поэт Юлиан Тувим (кстати сказать, много и хорошо писавший и для детей) писал в своё время о бьющих в глаза нелепостях, на которых построена одна из самых знаменитых оперетт, "Летучая мышь": "Папа не узнаёт свою дочь, потому что она <появляется на балу> в новых перчатках".

Именно этот приём Тамара Крюкова и эксплуатирует во всех вещах разбираемой книжки, изданной, кстати сказать, весьма небрежно и, помимо прочего, с немалым количеством орфографических ошибок. Так простейшая конструкция "в общем" многократно пишется здесь слитно, что говорит не только о том, что автор имеет проблемы с русским языком, но и о том, что подобные же сложности испытывают и редактор Р. Шахмуратова, и корректор А. Мамонтова. Или никаких редакторов и корректоров у книжки на самом деле вовсе не было, а Р. Шахмуратова и А. Мамонтова – обыкновенные "мёртвые души"?

Всё это, друзья мои, как сказал бы Михаил Юрьевич Лермонтов, "и скучно, и грустно". Особенно потому грустно, что у Крюковой и ей подобных сочинительниц мелодрам и дамских детективов немало читателей, а ещё хуже то, что такую продукцию рекламируют не только в жёлтой прессе, но и в серьёзных изданиях, даже в "Учительской газете". Последнее обстоятельство, дорогие мои, говорит о том, что всё продаётся. Но мы с вами имеем право не всё покупать. Воспользуемся же этим правом и будем читать только хорошие книги. Такие, например, как повесть Станислава Востокова о том, как этот молодой писатель учился и проходил практику в Международном центре сохранения природы, созданном великим натуралистом и замечательным писателем Джеральдом Дарреллом.

Все вы, несомненно, читали захватывающе интересные и весёлые книжки Даррелла. И Стас Востоков их тоже читал. И благодаря им влюбился в животных, и стал с ними работать. И написал Дарреллу письмо. И получил приглашение поучиться в его центре. И по возвращении домой написал книжку "Остров, одетый в джерси, или Специалист по полуобезьянам". И стал победителем престижного литературного конкурса "Алые паруса". И теперь пишет новые книжки. И обязательно будет одним из наших любимых писателей. Потому что писать он умеет замечательно – не менее весело, чем Джеральд Даррелл, да, пожалуй, и не менее обстоятельно. А ко всему ещё и коротко, что совсем уж редкость. В совсем небольшой по объёму книжке перед читателем предстают десятки людей и лемуров, во всей своей оригинальности и в то же время схожести друг с другом, ведь все мы, как ни крути, а всё-таки родня. Здесь же, на 220 страницах, половину из которых составляют превосходные рисунки (быть может, самого Востокова – делаю такое умозаключение, поскольку автор иллюстраций нигде не в книге указан), столь же подробно и интересно рассказано о самом путешествии сочинителя из России в Великобританию, о головокружительных поездках по нормандскому острову Джерси, где располагается дарреловский Центр и зоопарк, о кормлении животных, о поведении полуобезьян – в чём-то удивительно похожем на поведение ребятишек на школьных переменках.

Книжка Станислава Востокова "Остров, одетый в джерси" написана в свободном жанре путевых заметок и, кроме вещей самого Даррелла, очень похожа, по глубинной ироничности повествования и даже по стилю изложения, на книги замечательного русского писателя Виктора Конецкого, которые вы обязательно и с большим удовольствием прочитаете, когда немножко подрастёте. Однако "похожи" отнюдь не значит подобны. Молодой автор не просто прилежный ученик Даррелла и Конецкого, нет, это писатель оригинальный, талантливый и уже состоявшийся. Я думаю, у него большое будущее в литературе, ведь мир путешествий с людьми и животными, такими разными и такими похожими друг на друга, совершенно необъятный. И значит, поле деятельности у Востокова столь же велико. Ему явно есть и будет о чём рассказать нам с вами. А рассказывать, как мы уже поняли, он умеет просто замечательно.

Пожелаем же автору и самим себе новых хороших книг. И простимся до новых встреч, не забывая читать книги.