Арзамасцева И. Н. «Крымский текст» детской литературы: история и современность

Аннотация. В статье рассматривается детский «крымский текст» как текст русской литературы конца XIX—начала XXI века. Автор определяет общие черты «крымского текста» на основе анализа произведений А.И.Куприна, А.П.Чехова, А.П.Гайдара, К.И.Чуковского, А.И.Мошковского, Тамары Михеевойи др.

Ключевые слова: Крым, «крымский текст» русской литературы, русская литература XXI века, русская детская литература, художественный конфликт, А.И.Куприн, К.И.Чуковский, А.П.Гайдар, А.И.Мошковский, Ю.Алеш- ковский, Р.П.Погодин, Т.В.Михеева.

Abstract. The article deals with children’s «сптеап text» as a text of Russian literature in the end of XlXth — early XXIst centuries. The author defines the common features of the «Crimean text» based on the analysis of works of A.I.Kuprin, A.P.Chekhov, A.P.Gaidar, K.I.Chukovsky, A.I.Moshkovsky, Tamara Mikheevа and others.

Keywords: Crimea, «orimean text» of Russian literature, Russian literature of the XXIst century, Russian literature for children, art conflict, A.I.Kuprin, K.I.Chu- kovsky, A.P.Gaidar, A.I.Moshkovsky, Y.Aleshkovsky, R.P.Pogodin, T.V.Miheeva.

«Крымский текст» детской литературы сложился в основном в ХХ веке, позднее общего «крымского текста», который образовался вокруг мифов Таврии и Киммерии. Они же, в свою очередь, были вызваны к жизни «петербургским текстом» русской литературы, прежде всего поэтической анакреонтикой эпохи романтизма, по исследованию А.П.Люсого (1), проведённому по методу В.Н.Топорова (2).

В XIX веке в детских изданиях Крым чаще всего представал в своём историко-имперском статусе: путешествие Екатерины II, крымские военные кампании, «инородцы». Таков, к примеру, сборник историко-познавательных рассказов детской писательницы А.П.Валуевой-Мунт (1856—1902) «Севастополь и его славное прошлое» (впервые опубликован в журнале «Родник» в 1895 году). Образно-сюжетное, художественное воплощение Крыма в старой детской печати полнее всего представлено исторической повестью К.М.Станюковича «Севастопольский мальчик», написанной к 50- летию Крымской войны на реальном материале. Впервые повесть печаталась по главам в журнале «Юный читатель» в 1902 году.

Однако по-настоящему начался детский «крымский текст» с «Белого пуделя» А.И.Куприна. Рассказ написан в 1903 году под впечатлением разговоров писателя с мальчиком Серёжей, бродячим артистом, который вместе со старым шарманщиком и пуделем иногда заходил на купринскую дачу в Мисхоре. Первая публикация рассказа состоялась в журнале «Юная Россия» в 1904 году. История старика, мальчика и собаки, маленькой цирковой труппы, тронула сердца читателей не только ясно изложенным социально-нравственным конфликтом, но и неожиданным напоминанием об античном сюжете, перетолкованном в «Морализованном Овидии», — о мальчике с собакой, прежде Ганимеде, а затем прообразе евангелиста Иоанна (это была эмблема движения души к Богу, следования путём истины). Сюжет мифа-апокрифа естественно разворачивается именно в Северном Причерноморье, где высокая культура, прежде всего античная и христианская, сталкивалась с миром варваров, материковых северян. А.И.Куприн резко противопоставил не два класса, а два культурных типа. С одной стороны, нищие мастера древнейшего циркового искусства, а с другой — дачники, занявшие богатую виллу с пышным парком и статуями, настоящие варвары.

Среди повестей и рассказов на крымскую тему, адресованных подросткам в советский период, выделяются те, в которых заметно устойчивое построение, отчасти сходное с купринским рассказом: скрытая или открытая драма (или трагедия) разворачивается на фоне курортной архитектуры, экзотической природы. Сентиментально-романтический сюжет развивается в плотном реалистическом описании социума и быта крымчан, главные герои — приезжие из материковой России, им-то и открывается «настоящий» Крым. Так выстроены повести К.И.Чуковского «Солнечная» (1932— 1933), А.П.Гайдара «Военная тайна» (1935).

После того как на побережье стали открываться детские санатории, пионерские лагеря, в их числе знаменитый «Артек» (1925), Крым был открыт как литературная страна детства и отрочества. Курортная экономика, социальные институты восстанавливались после лютых испытаний, выпавших на долю Крыма в Гражданскую войну и голод 1921—1923 годов. Нельзя забыть и о самой лживой книге издательства «Детская литература», не раз переизданной для советских школьников, — «Рассказы о Землячке» (1965) В.А.Морозовой. Её героиня оставила по себе страшную память в Крыму.

Первые же крупные художественные произведения для подростков обозначили Крым не только как воплощённую утопию «счастливого детства», но и как пространство трагедии, освещённое солнцем курортной «аркадии». Так, К.И.Чуковский, переживший здесь самую злую беду — смерть дочери от костного туберкулеза, в «Солнечной» изобразил детский санаторий для больных детей. Смысл пребывания здесь «солнечных» и бессмыслица их коммунистического воспитания составляют сложную игру текста и подтекста. Море, горы, звёзды, пальмы практически неведомы детям, привязанным к кроватям. То, что стоило бы им увидеть в краткой жизни, подменено преходящими условностями пропаганды.

Под впечатлением от «Артека» А.П.Гайдар написал повесть «Военная тайна», включив в неё «Сказку о Военной тайне, Мальчише-Кибальчише и его твёрдом слове». Повесть и сказка выстроены как эпическая, античная по духу трагедия на сюжет героической смерти ребёнка в борьбе с врагами. Возможно, поэтому сказка, написанная в Хабаровске, органично вписалась в крымскую повесть. Фольклоризм стиля, на который указывали многие исследователи, обусловлен не столько обращением автора к русскому или украинскому фольклору, сколько писательской интуицией гораздо более древнего народного творчества, повлиявшего на классическую авторскую сказку. В «Военной тайне» сквозь артековскую «аркадию» прорываются непримиримая ненависть и стерегущая смерть, затаившиеся ещё в войну. Здесь был закончен южный поход Красной армии, означенный не только победой, но и нарушением всех гуманитарных норм войны и мира. Победитель Врангеля, нарком М.В.Фрунзе назвал своего сына Тимуром...

В дальнейшем литературном процессе драматический конфликт смягчился, зато проступила древнеисторическая основа «крымского текста», например в приключенческой повести А.И.Мошковского «Дельфиний мыс» (1968). Писатель напомнил, что Чёрное море, в древности называвшееся Понт Эвксинский, связывает Херсонес, как и всё крымское побережье, с Афинами, то есть со средиземноморской ойкуменой — родиной европейской цивилизации и культуры. Он выразительно подчеркнул, что и современный Крым — место встречи жителей огромной страны. В этой повести о советской действительности 1960-х годов чётко обозначены острые противоречия и проблемы, вроде бы невозможные в стране социализма: «серая» экономика курорта, его криминализация, тайная власть «хозяев» пляжей и санаториев. Детективно-приключенческий сюжет построен на конфликте между детьми, местными и приезжими, и взрослыми ворами. Героем-помощником подростков выступает учитель истории, бывший фронтовик Фёдор Михайлович.

Юз Алешковский свою повесть «Кыш и я в Крыму» (1975) — вторую часть получившей известность повести «Кыш и два портфеля» — построил на купринском конфликте между культурой и варварством. Вероятно, стоит считать этот конфликт классическим, базовым в русской литературе для детей. В центре детективного повествования — приезжий мальчик с собакой. Кто глупыми надписями портит статуи, стены, скамейки, деревья, даже скалы? Оказалось, тысячи отдыхающих поддерживают эту «традицию». Ни каменному Гераклу, ни живому оленёнку, ни павлину, главным обитателям древней земли, не скрыться от дураков и пошляков. Повесть насыщена открытыми отсылками и скрытыми аллюзиями на писательское сообщество, тесно связанное с Крымом, на историю литературы. Например, мальчик встречает Пушкина — актёра, готовящегося к роли. Главный врач санатория, старичок по имени Корней Викентич (контаминация имён Чуковского и Вересаева) — фигура резонёрская, однако весьма активная в сюжете: «...Вы понимаете, что ваш муж — жертва цивилизации? Да! Да! Он стоит на пороге гипертонии, атеросклероза, инфаркта и инсульта! Посмотрите на его тело! — профессор ткнул папу пальцем в грудь, и я в первый раз увидел, как папа виновато стоит перед старшим. — Где его мышцы? Я вас спрашиваю, где они?

Старичок уставился на меня, я подумал, что он ждёт ответа, и сказал:

— Папа много думал. Они пропали от мыслей.

— От мыслей? Древние эллины думали не меньше нас, но они с громаднейшим уважением относились к своему телу. А вы, Сероглазов, к своему относитесь наплевательски! И вот результат. Мадам Сероглазова, — тихо и почтительно сказал старичок маме, — я попытаюсь сделать из вашего мужа гармоническую личность. Помогите мне в этом! Забудьте о нём на двадцать четыре дня! Не отвлекайте его от процедур. Сероглазов, почему вы лежите после обеда? Марш на тропу номер два!»

Призыв старичка-доктора: «Берите пример с Геракла. Носите в душе образ античного человека!» — при всём своём комизме, в сущности, серьёзен — как исходная идея крымского пространства и человека в нём.

К ряду литературных произведений хочется добавить своего рода иллюстрацию: фильм режиссёра С.А.Соловьёва «Асса» (1987—1988), действие которого происходит в Ялте и Симферополе. Фильм, снятый как финал уходящей советской эпохи, снова предельно обострил социальное зрение, довёл мелодраму до степени трагедии и катарсиса; на первый план вышла тема любви юных людей, а роль «хора», провозвещающего идею всей трагедии, сыграл рок- певец Виктор Цой перед огромной аудиторией молодёжи. «Перемен требуют наши сердца!» — этот призыв раздался на всю Россию именно из Крыма, где продолжали хозяйствовать «цеховики», крымовы и их приспешники-бандиты.

Повесть уральской писательницы Тамары Михеевой «Когда мы остаёмся одни» была закончена не позднее 2012 года, а вышла в 2013-м, в московском издательстве «Аквилегия-М». Пространство в повести — один из приморских посёлков под Феодосией и его окрестности.

Т.Михеева относится к современной генерации тридцатилетних детских писателей, вступивших в литературный процесс в начале XXI века и уверенно заявивших о своих творческих идеях и взглядах, сформированных целиком в постсоветскую эпоху.

Эта повесть в ряду её произведений стоит несколько особняком, потому что действие разворачивается за пределами России — не как обычно в произведениях писательницы, известной мастерской передачей уральской действительности (например, повесть «Лёгкие горы», 2012). Писательница всегда очень внимательна к социальным условиям, современным противоречиям, влияющим на жизнь семьи и становление юного поколения. Одной из первых в своём поколении она заговорила с юными читателями о бедности, безработице, коррупции, сиротстве и других язвах нашего социума. В повести «Когда мы остаёмся одни» новый критический реализм, если так можно его назвать, доведён до максимума, притом не была перейдена грань, за которой простирается «чернуха» с её бесплодным, бесполезным критицизмом. Позитивные решения найдены практически для всех проблемных коллизий, хотя нигде автор не затрагивает политику. Герои повести будто не рассчитывают на государственные институты, законы и т. п., они обходятся здравым смыслом, взаимовыручкой и вообще собственными силами. Вместе с тем автор не допускает и благодушной лёгкости, с которой в массовой литературе разрешаются любые противоречия.

Женщина, в порыве семейных страстей, с двумя детьми меняет гражданство и переезжает к своим родителям в Крым. Сестра-подросток и маленький брат впервые оказываются не летними гостями, а постоянными жителями; они видят Крым трудовой, безработный, полунищий, кроме того, их ждут соблазны и опасности, какие есть только в курортной зоне бедной страны. Толпы курортников оставляют крымчанам не только деньги, но и немалые проблемы, связанные со становлением юного поколения.

Так, Янка влюбляется в московского фотографа, опасно балансирует в отношениях с ним. Эта сюжетная линия более всего напоминает известный рассказ Р.П.Погодина «Дубравка» (1955) и киносценарий, значительно развитый автором в соавторстве с Ю.Чулюкиным для одноименного фильма (1967): действие в этом фильме происходит на крымском побережье (в рассказе такие детали, как нарзан, перевалы, служат приметами Закавказья). Т.Михеева будто вплетает погодинскую историю о пробуждении взрослых чувств в нашу современность, наблюдая, как изменились люди, нравы, как посуровела реальность, но как неизменно, вечно желание подростка любить. Этот резкий контраст между высокими чувствами подростков, с которыми они ещё не научились справляться, и необходимостью решать низкие проблемы социума, намного раньше взрослеть, принимать взрослую ответственность за семью и друзей составляет наиболее сильную сторону повести.

В отличие от «Дубравки», в повести немного романтических описаний, море и горы изображены в двух измерениях. С одной стороны, красота природы действует на подростков так же, как и на всех, кто стремится летом в Крым; с другой — и море, и горы коварны и безжалостны. В море утонул потерявший работу отец Таля — друга Янки, многодетная семья осталась без средств к существованию, поэтому Таль кричит морю о ненависти. В горах он может заработать якобы на сборе лекарственных и душистых трав, а на самом деле это промысел наркодельцов, горные тропы могут увести в криминальный мир. Однако есть люди, преданные уникальной природе, рискующие жизнью ради спасения реликтовых растений. Таков дядя Янки, он ведёт группу российских школьников в поход и даёт первую работу Талю.

Писательница одобрительно и сочувственно рассказывает, как крымские дети и подростки рано начинают помогать своим семьям зарабатывать, не гнушаясь никакой работой. Разрисовывают камешки на продажу, работают уборщиками и т. п., при этом их сознание развивается на уровне обычных сверстников в России. Янка поддерживает интернет-связь с прежними одноклассниками: они переживают похожие проблемы, столь же скуден их выбор развлечений, столь же доступны спиртное и сигареты, столь же бестолково и опасно проходят их первые «взрослые» вечеринки. Только эти проблемы не обострены до предела разрушенной крымской экономикой. Бабушка говорит матери Янки и Ростика в ответ на её растерянность и сомнение в правильности переезда: «Ты ещё наплачешься, Татьяна, здесь тебе не Россия. И работу лучше этой ты не найдёшь. И как на ноги их будешь ставить?»

Корни некоторых современных проблем писательница видит в остатках противоречий советской эпохи, которые разделяют старшее поколение (к которому она сама, автор, принадлежит), и младшее, связанное с прошлым лишь опосредованной связью.

Дедушка Янки, работающий на коньячном заводе, по пятницам «начинал вспоминать, как он ещё при Советском Союзе работал на массандровском винзаводе, как они перед проверкой, если было перевыполнение плана, сливали вино в море, и мальчишки околачивались у сливной трубы, ладонями пытались поймать и выпить это вино, а охрана их гоняла. Плаксивым голосом рассказывал, что его отец был партизаном в Великую Отечественную, чуть не погиб от голода, а его потом ни за что ни про что в лагеря, там он и сгинул. При этом дед ныл, как было хорошо при советской власти, когда Крым и вся Украина входили в СССР. Янка этого не понимала. Ну, была одна страна, стало две, какая разница? Она не помнила Крым другим. А самое противное, что дед начинал учить жить. Всё, мол, сейчас не так. И молодёжь дурная, и принципов никаких, книг не читают, музыку слушают идиотскую, пьют и курят с первого класса, детей рожают, не успев закончить школу, ну и так далее. Янка эти воспитательные беседы не выносила».

Национальные проблемы Крыма занимают в повести второй-третий план, но даны со стремлением к объективности: автор показывает и единство людей разных национальностей в испытаниях, и сильные и слабые стороны того или иного национального уклада, и разногласия, порождённые политическими ошибками. Так, Таль — старший сын в семье, где папа русский, а мама — татарка, отринутая своей семьёй, потому что её отец — «борец за права крымских татар». Однако, когда семья осталась без кормильца, непреклонный дед простил дочь и помог семье.

Контраст бедных домов и роскошных вилл также не остаётся без внимания автора. Таль говорит Янке, что понимает, как произошла революция.

Школа, школьные педагоги — увы, в художественном мире повести вовсе не та сила, которая может что-то коренным образом изменить к лучшему в жизни детей. Ростика бьют за то, что он «москаль», втягивают в дурную компанию. Янка хорошо читает на украинском языке, но не находит ответов на вопросы на уроках литературы.

Вместе с тем Янка и Ростик уже накрепко связывают себя с Крымом, своей новой родиной, отсюда для Янки начинается осознание своей связи с Космосом, понимание, что в жизни есть невозвратимое, такое, как былое единство семьи, и неодолимое, такое, как любовь, и есть единственно верный выбор в жизни.

НАШИ ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ

Повесть «Когда мы остаёмся одни» есть современное, незаказное, но необходимое наращение, продолжение «крымского текста» русской детской литературы, в ней нашёл выражение современный взгляд на отрочество и общество Крыма и России.

В итоге хочется выразить надежду и уверенность в том, что большая история, связавшая Крым со всей Россией, скоро отзовётся возрождением «крымского текста» детской литературы, что детские писатели полуострова, чьё творчество ожидает сегодня особого внимания, подробных критических и исследовательских описаний, найдут главные слова для юных читателей всей страны и будут услышаны всеми. Недаром вот уже шестьдесят лет Центральная детская библиотека Севастополя носит имя Гайдара.

ЛИТЕРАТУРА

1. ЛЮСЫЙ А.П. «Крымский текст» в русской литературе. — М.: Алетейя, 2003.
2. ТОПОРОВ В.Н. «Петербургский текст» русской литературы. — М.: Наука, 2009.
3. ВАЛУЕВА-МУНТ А.П. Севастополь и его славное прошлое. С 34 рисунками академика Н.С. Самокиша. — СПб.: Изд. А.Ф.Девриена, 1899.
4. СТАНЮКОВИЧ К.М. Севастопольский мальчик: Повесть из времён Крымской войны. — СПб.: Т-во М.О.Вольф, 1903.
5. КУПРИН А.И. Белый пудель // Куприн А.И. Собрание сочинений: В 5 т. — Т. 2. — М.: Правда, 1982. — С. 100—130. 
6. МИХЕЕВА Т. Лёгкие горы. — М.: Издательский дом Мещерякова, 2012.
7. ЧУКОВСКИЙ К.И. Солнечная. — М.; Л.: ОГИЗ «Молодая гвардия», 1933.
8. ГАЙДАР А.П. Военная тайна. — Одесса: Детиздат УССР, 1935.
9. МОРОЗОВА В.А. Рассказы о Землячке. — М.: Дет. лит., 1965.
10. МОШКОВСКИЙ А.И. Дельфиний мыс. Повесть. — М.: Дет. лит., 1968.
11. АЛЕШКОВСКИЙ Юз. Кыш и я в Крыму: повесть о новых приключениях Алёши Сероглазова и его верного друга Кыша. — М.: Дет. лит., 1975.
12. МИХЕЕВА Т. Когда мы остаёмся одни. — М.: Аквилегия-М, 2013.
13. ПОГОДИН Р. Дубравка // Юность: Избранное. 1955—1965. — М.: Правда, 1965. — С. 356—387.

АРЗАМАСЦЕВА Ирина Николаевна
доктор филологических наук, член Совета по детской книге России, профессор кафедры русской литературы Московского педагогического государственного университета