Киселева И., Поташова К. Поэт-пророк. Об одной идее Михаила Лермонтова

Провидческий дар Лермонтова отразился во многих его произведениях, и сам поэт обозначал себя как пророка, которому «вечный Судия» открыл знания о человеке и мире. В его произведениях мы можем видеть и сбывшиеся пророческие слова о революции («Настанет год, России черный год, // Когда царей корона упадет...»), и размышления о неосуществленном еще историческом потенциале российского государства. Особенно примечательной представляется диалектика историософских воззрений Лермонтова в связи с осмыслением «восточного вопроса» в аспекте русско-кавказского диалога. Уточнение взаимоотношений социокультурных систем Северного Кавказа, Грузии, русского Кавказа - задача сложная, ее разрешение требует специального научного исследования, которое сейчас проводится коллективом ученых Государственного университета просвещения в рамках реализации проекта «Россия и Кавказ в художественной историософии М. Ю. Лермонтова».

В статье мы коснемся лишь одного произведения Лермонтова, которое при всей своей краткости сфокусировало в себе значимые интенции творчества поэта и позволяет говорить о серьезности его размышлений о восточном вопросе. «У России нет прошедшего: она вся в настоящем и будущем. Сказывается сказка: Еруслан Лазаревич сидел сиднем 20 лет и спал крепко, но на 21 году проснулся от тяжелого сна. И встал и пошел и встретил он тридцать семь Королей и 70 богатырей и побил их и сел над ними царствовать». Эта образная идея была сформулирована Лермонтовым в записной книжке, подаренной ему князем В. Ф. Одоевским перед самой последней поездкой поэта на Кавказ. За три месяца, предшествующих трагической гибели поэта, в июле 1841 года, он написал в этом блокноте такие шедевры, как «Спор», «Сон», «Утес», «Выхожу один я на дорогу...», «Тамара», «Морская царевна», «Листок» «Пророк», всего 15 произведений, среди которых - и эта пророческая запись. Является ли она замыслом отдельного произведения? Может быть. Но данных об этом нет. Скорее, это образно выраженная законченная мысль о феномене России. Одно ясно: поэта мысль о прошлом, настоящем и будущем России особенно волновала. И волновала именно в связи с событиями, происходившими в то время на Кавказе, которым Лермонтов сам был свидетель. Это события Кавказской войны, в которой вершилась история, в которой Россия укрепляла свои восточные рубежи. Недаром заглавием для цикла произведений, написанных в «Записной книжке...», Лермонтов ставит слово «Восток».

Поэт часто писал черновики карандашом, затем рядом перебелял текст чернилами, временами вносил дополнительную правку. С этой заметкой он поступил особо: чернильный текст дан поверх карандаша, но не совпадает с ним один в один. В черновике текст имеет одну особенность - он отчеркнут с двух сторон, такими подчеркиваниями поэт не обрамляет более ни одного текста из названной тетради. Возможно, так Лермонтов отмечает важность и законченность выраженной им мысли, суть которой просматривается и в других его произведениях, как 1841 года, так и более ранних.

Попробуем системно разобрать построение лермонтовской заметки и ее смысл. Первая фраза лермонтовского текста («У России нет прошедшего: она вся в настоящем и будущем») уже рождает вопросы. На первый взгляд может показаться, что поэт, выстраивая текст по принципу контраста, использует антонимы: прошедшее - настоящее, прошедшее - будущее. Однако, добавляя отрицательную частицу «нет» и тем самым отрицая наличие «прошедшего», поэт «превращает» антоним в своего рода синоним в его уточняющей функции. И при кажущемся эффекте антитезы перед нами предстает риторическое высказывание со значением усиленного утверждения. Обратимся и к значению слова «прошедшее». Мы должны понимать, что настоящий поэт чувствует все тонкости смысловых оттенков слова. А Лермонтов именно таков. Неслучайно он употребляет слово «прошедшее», а не, например, слово «прошлое». Современные словари объясняют значение «прошлого» как того, что «непосредственно предшествует чему-то в последовательности объектов или явлений» и «отодвигает характеризуемый объект вглубь временной оси в большей степени, чем прочие прилагательные ряда»2. Слово «прошедшее» означает то, что прошло, и чего нет в настоящем. Отрицанием прошедшего («У России нет прошедшего. она вся в настоящем и будущем») Лермонтов не отрицает прошлое России как великой державы, но подчеркивает, что история есть ее настоящее (и будущее). И именно Кавказ Лермонтов в своем личном настоящем видит местом утверждения величия России и ее реализацию в настоящий момент как исторической державы.

Вернемся к композиции заметки. От идеи поэт, используя аллегорию, основанную на народной традиции, переходит к ее иллюстрированию в наглядном образе. Примечательно, что в художественном мире Лермонтова вопросы исторические всегда связаны с обращением к фольклору и древнерусской литературе, здесь можно отметить и «Песню про купца Калашникова», и поэму «Боярин Орша» и другие его произведения. Это проявлялось на уровне языка, стиля, художественных образов.

Используемая в заметке аллегория предваряется фольклорной формулой - «сказывается сказка». Такое очевидное фольклорное начало использовалось не только в устном народном творчестве, но и в древнерусских документах в значении «толкова- нье, объясненье, речь, ответ», на что указывает В. И. Даль. Примеры такого употребления формульной фразы находим в законодательных документах XVII века: «180 года въ 15 день, такова сказка сказана у Посольскаго приказа»; «В 1672 году, янв. 15, была сказана сказка у посольского приказа о поражении Стеньки Разина». Эта отсылка к древнерусской деловой письменности также акцентирует то, что лермонтовский текст нужно рассматривать во всей серьезности его исторического смысла.

Структурно-смысловая конструкция высказывания «У России нет прошедшего.» являет собой сверхфра- зовое единство. Перед нами строй - ное суждение, которое логически состоит из нескольких частей. Первая часть - утверждение категоричного характера («У России нет прошедшего: она вся в настоящем и будущем»). Вторая часть представляет собой аргументацию, в качестве которой выступает сказочный сюжет, расположение его частей соответствует народной волшебной сказке.

Срединная часть заметки содержит в себе изложение сюжета, характерного для русских богатырских сказок и былин: «Еруслан Лазаревич сидел сиднем 20 лет и спал крепко, но на 21 году проснулся от тяжелого сна и встал и пошел и встретил он тридцать семь Королей и 70 богатырей». Заканчивается заметка так называемым исходом («и побил их и сел над ними царствовать»).

Образ Еруслана Лазаревича в лермонтовскую эпоху был хорошо известен, он был героем лубочных картинок, пользующихся в народе особой популярностью. Эти картинки сюжет- но восходят к сказкам В. А. Левшина «Приключения собственные богатыря Булата» и «Приключения богатыря Сидона» из шестого тома его сборника «Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях, сказки народные, и прочие оставшиеся чрез пересказывание в памяти приключения» (1783). В сюжете о богатыре Булате вместе со своим другом Ерусланом Лазаревичем он одерживает победу над Аварским ханством, что опять же отсылает нас к лермонтовскому кавказскому тексту. В «Валерике» поэт вспоминает как «при Ермолове ходили // В Чечню, в Аварию, к горам». Память Лермонтова о сказках Левшина акцентируется и самим местом пребывания богатыря - на Востоке. Богатырь Сидон говорит, что «мы объехали с ним почти весь восток, наполняя следы наши честью и славой». Упоминается в сказках и то, что Еруслан Лазаревич всю свою добычу «собирал и хранил в особой пещере, находящейся в горах Кавказских».

Богатырь Сидон говорит и о многочисленности побед Еруслана Лазаревича: «Я был очевидцем ста двадцати поединков его со славнейшими богатырями, из коих повсегда выносил он победу. Редкого из покоренных им богатырей лишал он жизни,
а только в необходимых обстоятельствах сопротивления довольствовался отнятием оружия у побежденного».

И в сказках, и в лермонтовской заметке делается акцент на многочисленности побед богатыря и на его силе. Лермонтов пишет, что против Еруслана Лазаревича выступило тридцать семь королей и семьдесят богатырей. И здесь Лермонтов не только обращается к литературной и фольклорной традиции предшествующих времен, но и, возможно, создает аллюзию к войне 1812 года, которую русские историки называли «нашествием двунадесяти языков». Именно в Отечественной войне 1812 года доказывается богатырство русского народа. «Богатыри - не вы», - в этом известном лермонтовском отрицании содержится и потенциал утверждения. Эти слова, «вложенные в уста участника бородинского сражения автором, выступающим под видом вопрошающего, ставит его в кенотическую (умалительную) позицию, придающую ему статус нравственно законного преемника силы духа и доблести героев Отечественной войны 1812 года»3, так как «шкала ценностей "Я" и "Другого" в тексте совпадают».

Рефлексия победы России в Отечественной войне рождала как патриотические, так и чуждые традиционному сознанию космополитические идеи. Например, граф М. Ф. Орлов, поддерживая идеи П. Я. Чаадаева о том, что «Мы живем в каком-то равнодушии ко всему, в самом тесном горизонте без прошедшего и будущего», уподоблял Россию «исполину ужасной силы и величины, изнемогающему от тяжелой внутренней болезни». Лермонтов же в своей заметке вступает в ним в открытую полемику. «Старый русский великан» из стихотворения «Два великана», одолевший «трехнедельн<ого> удал<ьца>», является в «восточном тексте» Лермонтова в образе сказочного богатыря Еруслана Лазаревича.

Заметка Лермонтова об Еруслане Лазаревиче еще раз подтверждает мысль о гражданственных и, более того, имперских интенциях его творчества, которые звучат в произведениях, имеющих отсылку к охране Россией своих западных и восточных рубежей. Очевидно, что «в художественной историософии Лермонтова произведения "бородинского цикла" и "восточный текст" дополняют друг друга, взаимодействуя и переплетаясь в общих образах и мотивах, связанных с формированием представления об историческом значении России и ее места в мировом историческом процессе».

Исход лермонтовской заметки сказочно прост: «и сел над ними царствовать». Но в этой простоте просвечивает идея принимаемых Лермонтовым имперских притязаний России, актуализирующихся в 1830-1840-х годах в связи с кавказской политикой, успех которой прообразует победа над наполеоновским нашествием. Вероятно, что прав фольклорист Ю. И. Смирнов, увидевший в лермонтовской заметке «решительный» подтекст: «войны, которые вела империя в прошлом, были всего лишь "крепким сном" по сравнению с теми войнами, которые она ведет в настоящем и будет вести в будущем, во имя своего укрепления и процветания, - и горе королям, осмеливающимся ей перечить»6. Однако необходимо и несколько подкорректировать это утверждение в связи с контекстом творчества Лермонтова, который видел в кавказских действиях русского правительства прежде всего защиту культурной самобытности России и близких ей по ценностным основам народов и государств. Примечательно, что в поэме «Мцыри» акцентируется: после того, как «такой-то царь, в такой- то год // Вручал России свой народ», Грузия преображается. «И Божья благодать сошла // на Грузию! Она цвела // с тех пор в тени своих садов, // Не опасаяся врагов, // За гранью дружеских щитов». То есть царствование России над кавказским миром воспринимается поэтом как благо.

Заметка может быть рассмотрена и в евангельском контексте. «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:28— 30), - говорит Христос в Евангелии от Матфея. Святой Иоанн Златоуст, растолковывая это изречение, подчеркивает, что «Он не сказал: спасу только; но, что еще гораздо важнее, поставлю вас в совершенной безопасности». Безопасность акцентирует и Лермонтов, размышляя о присутствии русских на Кавказе: «И безопасно в небесах орел, Чертя круги, глядит на тихий дол.» («Аул Бастунджи»).

Обращение поэта для выражения своей идеи к образному строю русской сказки - скрытая опора на основы русской народной жизни, которые обладают богатырским потенциалом. Их актуализация на современном этапе способна пробудить Россию от крепкого сна и нести в настоящее и будущее интенции своей исторической памяти и традиционных ценностей.

Киселева Ирина Александровна - доктор филологических наук, профессор;
Поташова Ксения Алексеевна - кандидат филологических наук, доцент;
Государственный университет просвещения.