Съянова Е. Рачитель земли русской Андрей Тимофеевич Болотов

«Не дело дворянина копаться в навозе...»

Общественное мнение середины XVIII века

А кому ж «копаться»?! Кто в России знания и средства на то имеет?! И кто живет тем, сколько того навоза в землю будет заложено и сколько она оттого добра родит?! - возмутился этот человек и задумал жить наперекор. Но это будет позднее. А в начале своего пути Андрей Тимофеевич Болотов ничем от других не отличался.

Когда Петр III подписал «Указ о вольности дворянской», у многих офицеров русской армии, уставших от бестолковой службы и дворцовых переворотов, возникла иллюзия, что можно будет пожить, наконец, спокойно и насладиться прелестями этой самой «вольности» ничегонеделания на лоне природы.

Возможно, и капитан Андрей Болотов, вполне успешный флигель-адъютант барона Корфа, подумал так же, подал в отставку и уехал к себе в имение. «Душа моя жаждала единственно только мирной, сельской, спокойной и уединенной жизни, в которой бы мог я заниматься науками», - писал Болотов о себе.

Шло лето 1762 года... Как и тысячи мелкопоместных дворян, прибывших в свои имения, Андрей Болотов, оглядевшись по сторонам, пришел поначалу в уныние. Все кругом убого, косо, криво, нищета такая, что вообще непонятно, чем только жизнь еще держится! Из 27 крестьянских дворов, принадлежавших Болотову, не было ни одного, где не царили бы голод и болезни. Можно себе представить, как этот двадцатипятилетний капитан, вглядываясь вечерами в заоконную темень, вспоминал блеск петербургского двора, театры и балы, флирт с красавицами, забавы и развлечения столицы. И как, должно быть, жалел, что дважды не откликнулся на приглашение Григория Орлова принять участие в «важном разговоре» (читай, заговоре), который возвел на престол новую императрицу Екатерину! Даже если и не откликнулся принципиально, не желая крови Петра III, всё равно. тяжело было сменить Петербург на эту глушь. А еще тяжелее понять, что же ему здесь делать. Средства были уж больно малы, а по чести говоря, и не было никаких средств.

С чего начать, как выбираться - самому из бедности, а крестьянам - из убивающей их нищеты? Жениться. Обычный способ поправить финансовое положение для молодого дворянина. Но вокруг обитали такие же, как он сам, - мелкопоместные, с обветшавшими домами, тощей почвой, затянутыми тиной прудами и кучей дочерей на выданье. Самыми подходящими оказались помещики Каверины. И у них хозяйство шло не лучше, но за дочкой давали аж целых сто душ. Хоть какая-то перспектива развернуться. Правда, невесте было всего 12 лет, но это не смутило бравого капитана Болотова, он посватался, получил согласие, и через два года благополучно обвенчался.

А пока ждал, времени не терял. Присматривался, планировал, выписывал груды литературы по экономике, а также всевозможные трактаты и записки о земле, парках, плодовых садах (благо языками владел в совершенстве, особенно немецким и французским).
Через три года после своего приезда в деревню Болотов уже так вошел во вкус, что даже решился написать несколько обширных заметок в «Вольное экономическое общество». В основном это были жалобы и критика на неупорядоченность, нерачительность ведения помещиками земледелия в его родном уезде, но было и подробное описание самих земель, их свойств и перспектив.
«Вольное экономическое общество», инициированное императрицей Екатериной, издавало сборники Трудов «Вольного общества», и Болотов стал его постоянным автором. Был награжден золотой и серебряной медалями.

Писал он много, но еще больше читал. Однако семья росла, появлялись дети, и нужно было, как говорится, поворачиваться. Причем, самому. Потому что пригласить садовника или паркового архитектора было тогда делом обычным, а вот где взять «специалиста», чтобы правильно заложить тот же навоз в истощенную почву? Таким специалистом и пришлось сделаться. Вот тут и наслушался Болотов от соседей упреков, что, де, негоже ему, дворянину, в навозе копаться. А он пренебрег. И написал большую статью, где с подробностями изложил целую систему правильного использования органических удобрений.

Конечно, и до Болотова было в России немало рачительных хозяев, пытавшихся не насиловать землю, не выжимать из нее все соки, а обходиться с ней грамотно, по-божески. Но именно Болотов стал первым, кто пожелал и сумел ввести в систему уважительное отношение в кормилице-земле.
И начались нововведения. Хозяйство есть единый организм, наподобие человеческого: все части его взаимосвязаны, все работают друг на друга, и друг от друга зависимы: пашня, скотоводческая ферма, сад, пасека, мельница. Так считал Болотов. Так он строил собственное хозяйство. И делился опытом, писал статьи, «руководства», которые очень быстро расходились среди помещиков, поскольку Болотов предлагал наладить хозяйство, приносящее наибольший доход. Его статья «О разделении полей» стала первым в России руководством по введению севооборота. Именно при «семиполье» только и удавалось правильно организовать все сельскохозяйственные площади так, чтобы хватало и хлеба, и кормов скоту и удобрений полю.

Он во многом становился первым. До Болотова помещичьи усадьбы украшали огромные «солнечные» цветы, к осени терявшие свою декоративность из-за разрастающейся грубой сердцевины. А еще любители заморских новинок иногда сажали «бешеные яблочки» - небольшие кусты с созревающими на них красными плодами, имевшими дурную репутацию. Сколько же сил и упорства пришлось проявить Болотову, чтобы восстановить добрую репутацию безобидных и вкусных томатов, чтобы научить извлекать огромную пользу из подсолнечника!

А картошка! Сколько немецкой литературы об этой культуре перевел Болотов, сколько написал сам, пока начало развеиваться у хозяев предубеждение против такой необходимой при нашем нестабильном климате сельскохозяйственной культуры! Именно Андрея Болотова можно считать «отцом» нашего «второго хлеба», хотя завез картофель в Россию Петр I.

В приданое за женой Андрей Тимофеевич Болотов получил хороший лес. И почти сразу увидел, осознал серьезную проблему. Помните, у Чехова в пьесе «Дядя Ваня»: «русские леса трещат под топором!» - негодует доктор Астров. Это возмущение передовой русской интеллигенции, это ее понимание ценности русского леса пошло от Болотова, который писал, говорил, доказывал, что варварская вырубка лесов приносит выгоду только иностранцам, что быстро и необратимо оскудевает вся наша природа.
Он подал пример - разделил свои лесные угодья на три десятка делянок, вырубал и сажал одновременно, спланировав на 30 лет вперед (примерно столько растет дерево до «технической» готовности).

Многие полезные советы и нововведения Болотов суммировал в «Наказе, или наставлении управителю», который быстро разошелся и даже привлек внимание самой государыни императрицы. «Добрые люди», конечно, тотчас же нашептали Екатерине о том, десятилетней давности, «грехе» Андрея Болотова, отказавшегося примкнуть к «партии» братьев Орловых. И точно в ответ этим «доброжелателям» в 1774 году императрица призвала к себе Болотова, чтобы поручить ему управление своими огромными имениями с двадцатитысячным населением. Болотову предстояло не только налаживать работу по своей системе теперь уже с гигантским размахом, но и сделаться городским проектировщиком и парковым архитектором.

Императрица захотела поломать традицию парковой планировки по французскому или английскому образцу и иметь свой, русский парк. И Болотов снова сделался первым. Архитектор Иван Старов возвел в городе Богоро- дицке (центре всех владений) прекрасный дворец, имевший полукруглую форму. От него пятью лучами разошлись широкие аллеи - это смотрелось необычно, перспектива захватывала воображение. Но Болотов и тут остался верен своему принципу - из всего извлекать пользу - и засадил парк не только декоративными деревьями и кустами, но и яблонями, сливами, грушами, абрикосами, черешней... Вместо английских гротов и живописных руин устроил полезные и не менее живописные «аптекарские огороды», а в пруды запустил не золотых рыбок, а аппетитных карпов. И, конечно же, поделился опытом, выпустив учебник I русского садово-паркового искусства. Одновременно начал издание журнала «Сельский житель», который печатался в типографии Московского университета. Одним из читателей и активнейших корреспондентов «Сельского жителя» был, между прочим, знаменитый промышленник Демидов.

Любопытный факт из биографии Болотова: он, всю жизнь друживший с Николаем Новиковым, состоявший с ним в постоянной переписке, на предложение вступить в масонскую ложу ответил категорическим отказом. Можно только гадать об истинных причинах этого отказа. Может быть, боялся навлечь гнев императрицы, которая ему доверила свое обширное хозяйство?! Александр Блок, например, в свое время очень интересовавшийся личностью Болотова и написавший работу под названием «Болотов и Новиков», считал, что Болотов был чрезвычайно осторожным человеком, если не сказать трусливым. Но, может быть, иной власти, кроме как от государыни и от природы не желал признавать этот человек?!

Сам он дал следующее объяснение: «Прошу покорно меня от того уволить. Всё, что вы ни говорите в похвалу вашему обществу, мне уже давным-давно известно, и вы не первые, а меня уже многие и многие старались преклонить ко вступлению в масонский орден и в другие секты и общества.. Не вступать в них обязует нас... наш христианский закон, думаю, что нам и тех должностей и обязанностей довольно, какими он нас к исполнению обязует, и что нет никакой нужды обязывать себя какими-либо другими должностями, а нам дай Бог, чтоб и те только исполнить, которыми обязует нас христианская вера».

С 1780 года Болотов издавал еще один журнал под названием «Экономический магазин». Он стал своего рода энциклопедией сельского хозяйства, поскольку содержал статьи буквально по всем его отраслям: почвоведению, мелиорации, растениеводству, селекции, животноводству, механизации сельского труда и так далее и так далее. Таким образом, Болотова можно по праву назвать и первым российским сельским журналистом.

Уже в те годы Россия страдала из-за излишнего импорта сельскохозяйственной продукции, и Болотов доказывал необходимость налаживать производство своего отечественного продукта, который зачастую и вкуснее и полезнее завезенного, поскольку не успевает растерять лучшие качества при длительной транспортировке.
Об изучении и селекции отечественных сортов плодовых культур стоит сказать особо.

Латинское слово pomum, по-русски «плод», дало название новой научной дисциплине под названием помология. Андрей Тимофеевич Болотов - основоположник этой науки в России, а его труд с длинным названием - «Изображения и описания различных пород яблок и груш, родящихся в Дворениновских, а отчасти и в других садах. Рисованы и описаны Андреем Болотовым в Дворенинове с 1797 по 1801 г.» - первым помологическим или сортоведческим трудом в России.
Написанию этой работы из 7 томов текста и 3 томов мастерски выполненных рисунков предшествовал титанический труд. Память Андрея Тимофеевича вмещала в себя тысячи и тысячи названий, свойств и качеств растений, с которыми он работал; его руки знали все виды агротехники, многие из которых он же и изобрел. Сколько же нужно было самому пересадить деревьев и кустов, чтобы понять, как именно делать это наилучшим способом, в какое время года, и даже суток! Сколько пришлось попотеть самому, пока он смог научить других, как, например, при необходимости в разгар лета пересадить завязавшее плоды дерево, чтобы оно их не сбросило, или цветущие кусты, чтобы те не потеряли свою привлекательность на новом месте!

«Сцена, представляющаяся зрению стоящему в низу большого водопада». Лист из альбома «Виды имения Бобринских Богородицк». Болотов П.А. 1786-1787 гг.

Если ознакомиться с некоторыми работами Болотова, создается впечатление, что он как-то особенно любил и выделял яблони. Много ли сортов яблок известны обывателю, даже не чуждому садоводства? Десять, двадцать? Груш и того меньше. А Болотов описал 561 сорт яблони и 39 сортов груш. Когда он всё успевал, как сил хватало? Да природа этому способствовала! Природа в прямом и переносном смысле. Здоровый от рождения человек, Болотов не приобрел с течением жизни вредных привычек: ни физических - не пил, не курил, ни духовных - зависти, злопыхательства, нетерпимости... А природа, чудная русская природа вокруг диктовала свои правила жизни, и он вставал с рассветом, много двигался, употреблял в пищу натуральные продукты, травы, мед; труд умственный перемежал с трудом физическим. Вроде, и ничего сложного, однако, чтобы так жить, нужно иметь мощный стимул, заманчивую цель, увы, все менее внятную для новых поколений - служение своему Отечеству.

Когда Екатерина Вторая, безусловно, ощущавшая приближение великих потрясений, писала о необходимости воспитания «новой породы людей», которые смогут освободиться от всего порочного, чем грешит современное общество, этот ее, своего рода, призыв воспитывать такую новую «породу» наиболее активно поддержал Болотов. Современники, а за ними историки иногда называли Болотова «нравственным писателем». Вот только некоторые из его работ: «Детская философия, или Нравоучительные разговоры между одною госпожою и ее детьми» - педагогичес
кий учебник по родительскому воспитанию детей. «Путеводитель к истинному человеческому счастию» - название говорит само за себя. Пьеса «Награжденная добродетель». «Деревенское зеркало, или Общенародная книга, сочиненная не только, чтобы ее читать, но чтобы по ней и исполнять» - тоже красноречивое название. Это было первое в России практическое пособие по организации труда в сельском хозяйстве.

Но особенно интересны, конечно, «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков». Четыре тома в виде двухсот писем автора к читателям.
Сочинение это познавательно, интересно, легко читается. Наверное, каждому, кто строил новый дом или перестраивал старый, понятны будут чувства автора, когда он описывает свой старый дом, состоящий из «одной большой комнаты (угловой), маленькой рядом, с несколькими сенями, кладовыми и черной горничкой». А ниже хвастается тем, как обустроил новый:

« ... несмотря на его новизну, были в нем все нужные в дворянских деревенских домах комнаты: были в нем лакейская, зала, гостиная, спальня, уборная, столовая и детская комната и особый покоец для моей тещи, а сверх того, выгадал я местечко для буфета, гардеробца и довольно просторной кладовой, а также двух сеней...»

Симпатично, с юмором и самоиронией описан и быт, каждодневные занятия обитателей усадьбы, праздничные дни, наезды гостей. Или описание охоты, настолько живое, что можно кино снимать. Многие свои сочинения Болотов не предназначал для печати. Во всяком случае, так утверждал его внук. Вероятно, Болотов действительно порой писал для «своих», писал откровенно, не ограничивая себя необходимостью постоянных нравоучений, скорее впадая в некое самооправдание, прикрываясь душеспасительными вздохами.

А прикрывать было что! И бесконечно жаль, что «Жизнь и приключения Андрея Болотова.», являясь бесценным источником информации о русской жизни XVIII века, одновременно - и свидетельство ее дикости и безбожного варварского отношения к человеку. К крепостному, конечно. Пустить в ход розги, как воды напиться! А можно и батоги, они действуют посильней на «подлого» человека, неумеху, не угодившего хозяину или вздумавшего бунтовать. А можно и бескровно помучить - например, не давать воды. А можно - тут Болотов, согласно своей новаторской природе, прямо-таки хвастается изобретением - «поркой порциями»: порка, «отдых», сидя на цепи, снова порка, снова «отдых»... Такие вот методы «нравственного воспитания»! И как это в нем уживалось - человеческое отношение к каждой травинке и такая зоологическая жестокость к «братьям во Христе»?! Но уживалось.

У императрицы Екатерины Второй был сын от Григория Орлова, по имени Алексей Бобринский. Дабы обеспечить его будущее, императрица даровала ему графский титул и подарила ту самую принадлежавшую ей Богородицкую область, в которой во благо отечеству трудился Андрей Тимофеевич Болотов. Именно так - во благо Отечеству, поскольку служение матушке Екатерине было равноценно служению матушке России.
Служить графу Бобринскому Болотов отказался и вышел в отставку. Она была принята, и он уехал в свое имение Дворяниново, думаю, с глубокой обидой в душе. Об этом говорит и тот факт, что с тех пор он перестал заниматься любимым делом, а всё время посвящал писательскому труду. Оторвался от земли, от живого дела - работы на земле.

Как «нравственный» писатель, Болотов осуждал крепостное право, но лишь с экономической точки зрения, считая его «убыточным». Осуждал свободных от крепостной зависимости крестьян за лень, отсутствие организации труда:

«Хлеба стоят у вас скирды целые тысячи, а живете вы так худо и так бедно, так беспорядочно. Одни только кабаки и карманы откупщиков наполняются вашими избытками, вашими деньгами. А Отечеству один только стыд вы собою причиняете».

Писались такие вещи скорее для себя, поскольку крестьяне журналов не читали. А помещики читали. И прожив долгую жизнь, Болотов успел увидеть результаты своего труда: стала улучшаться структура почв, поднимались молодые леса, клевера радовали глаз проезжего путника, росло число пасек, рыбных водоемов.

Прожил Болотов почти 95 лет. При нем сменилось восемь(!) российских самодержцев. И все его жаловали. Награждали. Оберегали от наговоров и интриг. Всегда принимали с почестями. Нужный был человек. Рачитель земли русской.