Хандорин В. Финляндский вопрос: дальновидность адмирала А. В. Колчака

В белогвардейских кругах в 1919 году очень активно обсуждался вопрос о признании независимости Финляндии в обмен на помощь финской армии в наступлении белой армии генерала Н. Н. Юденича на Петроград. История эта, во-первых, способствует разоблачению инсинуаций об «антинациональной политике» Белого движения, уходящих корнями в советскую пропаганду минувших лет; во-вторых, позволяет развеять не менее распространенное мнение о «политической негибкости» Верховного правителя адмирала А. В. Колчака, будто бы «упустившего» из великодержавного «шовинизма» возможность взять Петроград с помощью финнов.

В 1919 году встал вопрос о предоставлении финнами военной помощи Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича во взятии Петрограда, в обмен на признание белыми независимости Финляндии (уже признанной большевиками). В переписке, завязавшейся по этому поводу, на полях телеграммы министра иностранных дел С. Д. Сазонова Верховный правитель начертал резолюцию: «Я не считаю кого-либо правомочным высказаться по вопросу о признании финляндской независимости до Всероссийского национального или народного собрания, а потому не могу уполномочить Вас сделать какие-либо заявления по этому предмету от моего имени. Адмирал Колчак. 8.03.1919».

Тем временем, командующий Северной армией генерал Е. К. Миллер сообщал 4 мая премьеру колчаковского правительства П. В. Вологодскому о «панфинской пропаганде» финнов в Карелии. Он опасался их стремления отторгнуть Карелию от России.

В апреле 1919-го финны под предлогом помощи белым предприняли интервенцию в Карелию. В гельсингфорсских газетах было опубликовано воззвание штаба финской «белой гвардии», в котором открыто говорилось: «У карельского народа одна общая цель с финскими добровольцами — освободить карельскую землю от русских». Находившийся в Финляндии при Юдениче контрадмирал В. К. Пилкин сообщал о «сильной ненависти» основных финских политических групп к России и выражал мнение, что операция по взятию Петрограда допустима только под русским флагом во главе с Юденичем и под контролем союзников, иначе финны, «при их ненависти к России и их характере мясников», вырежут в северной столице всех русских. Всё это лишний раз подтверждает правоту жесткой позиции, занятой в финляндском вопросе Колчаком.

С учетом обстановки, он писал в телеграмме Юденичу 26 мая 1919 года: «Признание независимости Финляндии может исходить только от Учредительного собрания. В настоящее время никто не правомочен вступать в формальное соглашение по этнографическим вопросам от имени России».

В унисон с его мнением, 8 мая, после принятия Версальской мирной конференцией решения признать независимость Финляндии, Русское политическое совещание, представлявшее белую Россию за рубежом в Париже, обратилось к конференции с заявлением. В нем говорилось: «Юридический статус никакой территории не может быть изменен без согласия или без ведома того государства, часть которого составляет эта территория... Вследствие этого решение держав, признавших себя вправе провозгласить независимость Финляндии без предварительного на то согласия России, должно считаться лишь временной мерой при условии последующего принятия ее Россией».

23 июня 1919 года Колчак направил официальное обращение главе финляндского правительства генералу Г. Маннергейму (бывшему генералу русской армии), гласившее: «В эти решительные дни нашей борьбы с разрушительным и анархическим началом большевизма я не исполнил бы своего долга перед Россией, если бы не обратился к Вашему Превосходительству с совершенно откровенным, исполненным глубокого доверия призывом, к которому меня побуждает забота о спасении неисчислимых человеческих жизней, томящихся под режимом большевиков. Я исхожу из убеждения, что должно быть сделано всё возможное для достижения наиболее скорого сокрушения большевизма. Поэтому я хотел бы надеяться, что Вы побудите финляндское правительство принять участие в общем деле и перейти к решительным мерам для освобождения Северной столицы России, начав активные военные операции в направлении Петрограда. От имени русского правительства я хочу Вам заявить, что сейчас не время сомнениям или колебаниям, связанным с какими-либо политическими вопросами. Не допуская мысли о возможности в будущем каких-либо неразрешимых недоразумений между освобожденной Россией и финляндской нацией, я прошу Вас, генерал, принять это мое обращение как знак неизменной памяти Русской армии о Вашем славном прошлом в ее рядах и искреннего уважения России к национальной свободе финляндского народа. Адмирал Колчак».

Ответ Маннергейма гласил: «Прошу Ваше Превосходительство принять мою благодарность за телеграмму от 23 июня, полученную мною 4-го сего месяца. Большинство финляндского народа вместе со мною с сочувствием следит за борьбой, которую Вы во главе храбрых русских войск ведете с целью истребить большевизм, тем более, что и мы принимаем в ней участие, раздавив в Финляндии красное восстание, поддерживавшееся и управлявшееся советским правительством, а затем в лице добровольцев откликнувшись на зов эстонского народа и населения Олонецкой губернии (Карелии — В. Х.) в их тяжелой борьбе против большевиков. Хотя я уверен в том, что впредь в состоянии уничтожить всякую попытку поднять в Финляндии красное знамя революции, но, тем не менее [мы] знаем, что существующая в них советская власть представляет для нас постоянную угрозу и далеко не безучастны к страданиям, переживаемым русским народом под игом большевиков. Помимо гуманитарной стороны вопроса, взятие Петрограда имело бы большое значение, [учитывая роль] этого города как опорного пункта военных действий советской власти в северной России, ввиду сосредоточения в нем всех нитей северо-российской революционной пропаганды. Поэтому финляндскому народу и его правительству далеко не чужда мысль об участии регулярных войск финляндских и об освобождении Петрограда. Не стану от Вас скрывать, господин адмирал, что, по мнению моего правительства, финляндский сейм не одобрит предприятия, приносящего нам хотя и пользу, но требующего тяжелых жертв, если не получим гарантию, что новая Россия, в пользу которой мы стали бы действовать, согласилась на некоторые условия, исполнение которых мы не только считаем необходимым для нашего участия, но также необходимой гарантией для нашего национального и государственного бытия. Г. Маннергейм. Стокгольм, 10 июля 1919 г.».

Что это были за условия, записал в своем дневнике министр внутренних дел Колчака В. Н. Пепеляев: «Финны из участия во взятии Петрограда требуют признания безусловной независимости, самоопределения населения Карелии и Олонецкой губернии».

Колчак отверг сделку, что с удовлетворением констатировал Пепеляев в дневнике 10 июля: «Притязания Финляндии, выставленные ею при переговорах с Юденичем по вопросу о походе на Петроград, признаны явно неприемлемыми. Документ есть».
Между тем, Юденич предложил соглашение с Маннергеймом на условиях признания независимости Финляндии и «самоопределения» Карелии. 

Верховный правитель не только не утвердил этот проект, но, по словам верховного комиссара Англии сэра Ч. Элиота, назвал его «фантастическим и сказал, что можно подумать, что Финляндия покорила Россию... Если от него просят уступки, когда он в затруднительном положении, то он предпочел бы бороться в одиночестве, несмотря на риск. Он подчеркнул, что у него два убеждения: что Россия сама справится с большевизмом без посторонней помощи и что Россия должна быть единой».

Тем временем, в июле Маннергейм проиграл президентские выборы социал-демократу К. Стольбергу, совсем не настроенному помогать русским белогвардейцам.
Однако в разгар боев за Петроград, 27 октября 1919 года Юденич снова телеграфировал Колчаку через поверенного в делах в Англии Саблина с просьбой войти в соглашение с Финляндией, настаивая на срочном признании ее независимости ради привлечения финнов к наступлению на Петроград. В свою очередь, Маннергейм 28 октября написал открытое письмо президенту Финляндии Стольбергу с призывом к походу на Петроград вместе с Юденичем, опубликованное в начале ноября в финских газетах и лондонской «Таймс», но Стольберг не счел возможным даже выдвигать это предложение в сейм, большинство в котором составляли социалисты.

В эти же дни, 1 ноября Колчак телеграфировал в Париж свою резолюцию по поводу привлечения Финляндии к Петроградской операции.
Считая ее помощь более чем желательной, он, тем не менее, писал: «Категорически заявляю, что ни при каких обстоятельствах я не дам со стороны своей заверения о признании независимости Финляндии».
Из другой телеграммы Верховного правителя Сазонову: «Никаких соглашений за счет русской территории я не допускаю и не считаю себя правомочным решать подобного рода вопросы. Тенденции новых государственных организаций, возникающих за счет России, использовать тяжелые условия, в которых мы находимся, мне понятны, но удовлетворить аппетиты создавшихся за счет России и руками союзников за письменным столом в Версале государств я не могу и не буду. Если новые государства не понимают своего положения, тем хуже для них».
В другой телеграмме Сазонову от 5 декабря 1919 года Колчак разъяснял свою позицию: «Образование самоопределяющихся республик в виде Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Украйны и других социалистических образований, ставит Россию в положение Московии после Столбовского трактата. 300-летний исторический путь России дает основание считать, что в дальнейшем будущем Россия не откажется от этого пути, определяемого государственными операционными направлениями на морские пути сообщения. Отказ от этих направлений и суверенных прав на территории, соприкасающиеся с выходами на Балтийское, Черное и Средиземное моря и в Тихий океан, означал бы историческую гибель русского народа и одичание его в глубине равнин Европейской России и Сибири».

В данном вопросе солидарность с Верховным правителем проявили и А. И. Деникин, и большинство остальных белых, обосновывая необходимость сохранения Финляндии в составе Российской державы близостью к Петрограду, сравнивая ее географическое значение для России со значением Ирландии для Англии. Хотя сам большевистский вождь В. И. Ленин полагал: «Нет никакого сомнения, что самой небольшой помощи Финляндии белым... было бы достаточно, чтобы решить судьбу Петрограда».

Ясно, однако, что даже гипотетическое взятие Петрограда не решило бы исход войны: судьбы гражданских конфликтов всегда решаются изнутри, а не внешней помощью, тем более слабых национальных окраин. К тому же, как справедливо отмечал в этом отношении один из членов Русского политического совещания в Париже В. А. Маклаков, «даже если преступить моральную границу и обещать лимитрофам всё, нет гарантий, что они вступят в борьбу с большевиками», поскольку «толкать в войну страну, которая все получила, что ей нужно — задача безнадежная».

Изложенные документы лишний раз наглядно опровергают, с одной стороны, старые советские пропагандистские мифы о «распродаже России» белогвардейцами, с другой — убедительно доказывают не только попечение ведущих лидеров Белого движения во главе с Колчаком о государственных интересах России, но и их прагматизм в рассматриваемом вопросе.
И стремления финских националистов к овладению Карелией, и — в еще большей степени — политическая ситуация в самой Финляндии (вначале позволявшая сомневаться в ее помощи, а затем и практически исключившая надежды на таковую) наглядно подтверждали, что априорное признание ее независимости и претензий на Карелию не только не дало бы ожидаемой отдачи, но и внесло бы раскол в ряды самого Белого движения, шедшего под великодержавно-патриотическими лозунгами, создало бы опасный прецедент для остальных национальных окраин, и наконец, породило бы упреки в нелегитимности и узурпации воли будущего Национального собрания. В связи с этим, следует признать позицию А. В. Колчака и его единомышленников в данном вопросе не только проникнутой заботой об интересах России, но и политически оправданной на тот момент.

Хандорин Владимир Геннадьевич, доктор исторических наук, доцент, профессор, исследователь истории Гражданской войны и Белого движения в Сибири