Парамонов О. Сибирские деньги

 
 
 
Новая   советская власть —  «Исполнительный комитет Совдепов Западной Сибири» в Омске и ее высший орган — Центральный    исполнительный комитет Советов Сибири    («Центросибирь»), созданный   в   октябре 1917 года  в  Иркутске первым съездом Советов депутатов Сибири, недолго смогли контролировать эти огромные пространства.   15  июля 1918 года Иркутск заняли чехи и войска Временного Сибирского правительства. Ранее, 20 июня, во Владивостоке Земское и Городское самоуправление сменило власть Советов. Уже 2 июля началась эвакуация некоторых советских организаций в Верхнеудинск, куда еще раньше выехали несколько отделов Центросибири и находившиеся в банках, таможне и казначействе ценности. Забайкалье, теснимое с запада, сохраняло связь лишь с Амурской областью. О какой-либо денежной поддержке со стороны не приходилось и думать, а между тем переезд в Забайкалье центральных сибирских органов советского управления и Красной армии вызвал резкое увеличение расходов.
 
 

Постановление II Всесибирского съезда Советов предоставляло право выпуска денежных знаков местным  Советам за счет Центрального Сибирского Советского Управления. Это развязывало руки местным исполкомам. Декрет ЦИК Советов Сибири от 4 июля давал конкретные задания местным исполкомам о выпуске денежных знаков. Различные денежные знаки и заменявшие их суррогаты, выпущенные в Верхнеудинске и Чите на сумму свыше 10 миллионов рублей, не смогли утолить денежного голода — возникла острая необходимость выпуска одновременно большой партии денежных знаков.

Постановление съезда о выпуске Центросибирью дензнаков на 300 миллионов рублей было опубликовано 11 июля в газете «Центросибирь». Его выполнение было возложено на Читинское и Благовещенское отделения Госбанка.

«Но легче было вынести постановление о выпуске денег, — писал в своих воспоминаниях один из членов Центросибири, — нежели его реализовать. В Чите были люди, могущие обеспечить выполнение этого финансового мероприятия, но здесь не было ни технических приспособлений, ни бумаги. Бумага находилась в Хабаровске у Краснощекова, а технические средства в Благовещенске...» Далее: «Чита приступила к печатанию денег, ...Несмотря на то, что «кузнечики» печатались в типографии, находящейся в полуподвальном тесном помещении, где трудно было повернуться, несмотря на элементарное оборудование типографии и отсутствие даже нумератора для денег, наши товарищи за короткое время сумели выпустить «кузнечиков» на сумму 20 млн рублей».

На основании постановления с 29 июля (по другим сведениям — с 1 августа) и по 25 августа 1918 года Читинским отделением Госбанка выпускались в обращение отпечатанные на простой бумаге «Сибирские кредитные билеты» 50-рублевого достоинства, впоследствии получившие название «молотки» или «кузнецы».
Всего их было выпущено 407 000 штук на номинальную сумму 20 350 000 рублей. Рисунок для этих денежных знаков выполнил художник Верхотуров. Курс этих денег вначале соответствовал курсу «керенок», но с появлением на рынке в конце 1918 года омских «сибирских» (о которых речь пойдет ниже) выровнялся по ним. После произведенного в 1919 году заштемпелевания курс «кузнецов» упал еще ниже.

Казалось бы, что непопулярность «молотков» страховала их от подделки. Но, как видно, труд фальшивомонетчиков также обесценился, так как вскоре на рынке появились фальшивые знаки, о чем предупреждало Читинское отделение Госбанка: «Доводится до всеобщего сведения, что в обращении появились фальшивые «сибирские кредитные билеты» 50 руб. достоинства со штемпелем и печатью Отделения за подписью кассира — «И. Соколов». Особенность подделки билетов легко отличить на глаз, след.: на настоящих билетах надпись — «Читинское Отделение Государственного Банка» — набрана славянским шрифтом, а на фальшивых — гражданским, в государственном гербе значительная разница. Ободок в одну полосу, а на настоящих — в две» (2).

Известно также, что в обращении появились настоящие билеты, но с подложной нумерацией, а потом и с подложными штемпелями. Дело в том, что типография заготовила «Сибирских кредитных билетов» на сумму 50 миллионов рублей, выпущено же их было в обращение на сумму 20 350 000 рублей. Остальные незанумерованные билеты этого образца хранились в кладовых Читинского отделения Госбанка (3). При эвакуации из Читы в 1918 году органов советской власти некоторое количество этих непронумерованных билетов было похищено.

В начале июня 1918 года главное командование Чехословацкого корпуса предъявило ультиматум Омскому исполкому о пропуске его на родину через Владивосток. На требования Омского исполкома о сдаче оружия чехи ответили восстанием и к концу июня с боем заняли Сибирскую железную дорогу от Байкала до Пензы, после чего советская власть в Сибири пала. В конце июня почти всю территорию Сибири заняли белые. 28 августа 1918 года после падения Читы Центральный Исполнительный Комитет Советов Сибири был вынужден прекратить свою деятельность.

23 июля в занятом чехословаками и белогвардейце ми Томске на совещании «Сибирской областной думы создается «Временное Сибирское правительство» по председательством П. В. Вологодского. 6 июля был обнародован декрет о государственной самостоятельност Сибири.
Временное Сибирское правительство сохранило установленную в России систему денежного обращения более того, с первых же недель своего функционирования ввело в обращение новые денежные суррогаты.
Постановление Административного Совета Временного Сибирского правительства от 23 сентября 1918 год пополнило денежный рынок облигациями Займа Свобод! и расширило категорию допущенных к обращению купонов от процентных бумаг. По этому распоряжению все пе речисленные ценные бумаги могли свободно ходить в ка честве денежных знаков независимо от наличия купонов и каких-либо штемпелей.
 
Вскоре Сибирское Временное правительство встало на путь самостоятельных эмиссий. Следуя примеру императорского правительства, узаконившего в качестве денежных знаков процентные обязательства по займам казны у населения, оно также выпустило в обращение свои  «5% краткосрочные обязательства Государственного Казначейства Сибири».
 
Начало эмиссии было положено постановлением Административного Совета Временного Сибирского правительства от 1 октября 1918 года, по которому определение порядка выпуска суммы в 100 миллионов рублей, тираж каждого номинала (500,1000 и 5000 рублей), а также вопросы изготовления возлагались на Министерство финансов (4).

Газеты разъясняли новое положение: «Первоначально при издан и и закона о выпуске обязательств Государственного Казначейства Сибири, посредством уплаты держателям процентов, имелось в виду привлечение в Кассы Банка и Казначейств частных капиталов, но затем, вследствие острого недостатка денежных знаков и огромного на них спроса, законом 5 октября с. г. эти обязательства были выпущены в обращение взамен денежных знаков. В силу этого, все приведенные в обязательствах указания, касающиеся платежа процентов, должны считаться аннулированными означенным законом. Казначей В. Павлов» (5).

Повторявшие в своем оформлении выпускавшиеся в Петрограде обязательства Государственного Казначейства, денежные знаки Сибирского Временного правительства в народе получили название «языки».
Кроме краткосрочных обязательств решено было пополнить денежный оборот и другим видом платежных средств — казначейскими знаками «достоинством в 10 и 5 рублей, 3 рубля и 1 рубль, на общую сумму 50 000 000 рублей».

На казначейских знаках Временного Сибирского правительства, подписанных управляющим Госбанком Скоробогатовым, помещено изображение герба Временного правительства — двуглавый орел без короны, скипетра и державы. Изображение колонн, поддерживающих антаблемент, повторяет оформление дореволюционного кредитного билета рублевого достоинства.

На оборотной стороне всех знаков — герб Сибири. Но вместо короны соболи поддерживают двуглавого орла, более всего напоминающего того, что был принят Временным правительством, однако с распростертыми крыльями.

11 октября 1918 года следует новое постановление — «О дополнительном выпуске разменных казначейских знаков достоинством в 50, 25, 20, 10, 5 руб., 3 рубля и 1 рубль на общую сумму сто миллионов рублей» (6). Однако новые денежные знаки так и не появились на свет. Не сохранилось даже пробных экземпляров этих номиналов.

К новым бумажным деньгам, выпущенным Временным Сибирским правительством, население относилось с большим недоверием. Росли цены, процветала спекуляция. Командир американского экспедиционного корпуса В. Грэвс писал: «Россия и Сибирь смогут своими самостоятельными усилиями сделать все, кроме одного, а именно: немедленного упорядочения финансов и денежного обращения» (7).
 
 
 
Примечания

1. Рябиков В. В. Центросибирь. Новосибирское областное ГИЗ. 1949. С. 95-96.
2. Погребецкий А. И. Денежное обращение и денежные знаки Дальнего Востока за период Войны и Революции (1914-1924). Харбин. 1924. С. 248.
3. Там же.
4. Собрание Узаконений и Распоряжений Временного Сибирского Правительства. №  14. 12 октября 1918 года. Ст. 128.
5. Новая жизнь. Оренбург. № 129. 6. XII. (23. XI). 1918. С. 1.
6. Собрание Узаконений и Распоряжений... № 16. 26 октября 1918 года. Ст. 144.
7. Шиканова И. С. Денежная реформа Колчака//Нумизматический сборник. М. Часть XI. 1992. С. 148.

Колчаковские кредитки
 
В ноябре Чрезвычайное собрание совета министров Сибирского правительства под председательством Вологодского избрало военного министра адмирала А, В. Колчака «Верховным правителем всей России и ее вооруженных сил», дав ему диктаторскую власть. Несколько позднее Директория окончательно была отстранена от власти, а ее члены арестованы. К последним Колчак отнесся по-джентльменски — всех их отправили в Китай, вручив на «дорожные расходы» по 75 000 тысяч рублей.
Финансовое положение Омского правительства к весне 1919 года было чрезвычайно сложным. Полное расстройство обращения обусловливалось, с одной стороны, недостатком денежных средств, а с другой — их немыслимым разнообразием. На территории, занятой армиями Колчака, ходило огромное количество денежных знаков, выпущенных различными правительствами, каждое из которых проводило свою независимую финансово-экономическую политику. Сложность ситуации усугублялась тем, что общее количество бумажных знаков, обращавшихся на территории Сибири, учету не поддавалось. Поэтому Министерством финансов Омского правительства был разработан ряд мер для урегулирования денежного обращения Сибири.

Но главная опасность экономическому положению правительства Колчака, по мнению его финансовых деятелей, исходила из Советской России. Они считали, что «большевики, как снегом, засеивают население ничего не стоящими бумажными деньгами. Машины, печатающие там бумажные деньги, работают с бешеной быстротой и выпускают по 140 миллионов рублей вдень. Среди этих жалких бумажек первое место занимают «керенки», так как печатать их очень легко и чрезвычайно дешево».

Совет министров правительства Колчака 15 апреля 1919 года принял решение об изъятии 20- и 40-рублевых «керенок» из оборота. В течение месяца держатели знаков должны были сдавать их в банковские, кредитные учреждения и почтово-телеграфные конторы под «временные квитанции» на половину принятой суммы. Почтовые конторы ставили свои штемпеля на изъятых «керенках» и переправляли их в отделения Госбанка (2).

Обмен «керенок» производился в основном на краткосрочные обязательства. Предполагалось, что вторую половину суммы выплатят деньгами не позднее 1 января 1920 года. Оплата остальной суммы распределялась на 20 лет, начиная с 1 июля 1920 года с ежегодным погашением на основе выданного «Заемного листа» с 20 приложенными к нему талонами. Положение предусматривало также продление сроков сдачи казначейских знаков, но уже по меньшей их стоимости. Так, в омских газетах сообщалось, что «керенки» с 16 июня по 15 июля принимались по цене 50 копеек за 1 рубль, а с 16 июля — уже только за 25 копеек.

Министерство финансов утверждало, что изъятие обесцененных «керенок» несколько упорядочило денежное обращение. Однако наделе спекуляция возросла еще больше, продукты и товары вздорожали на 100—150 процентов. Подскочил и курс довоенных «романовских» денег. Сибирский рубль падал не только по отношению к царскому рублю, но и к знакам Временного правительства — «думским».
В связи с денежным дефицитом правительству приходилось ежемесячно издавать постановления о дополнительных выпусках краткосрочных обязательств в размере двух миллиардов рублей. Однако это не смогло смягчить денежный кризис. В ряде постановлений указывалось, что большая часть средств, предназначавшихся на текущие государственные расходы, была потрачена на обмен изымавшихся из оборота «керенок».

Для замены обесцененных денежных знаков предполагалось использовать кредитные билеты «образца 1918 года», отпечатанные еще по заказу Временного правительства Керенского в Америке. Реформа не была осуществлена, поэтому Омское правительство решило временно выпустить краткосрочные обязательства, причем без какого-либо обеспечения.

Отпечатанные новые краткосрочные обязательства в целом повторяли оформление ранее выпущенных Сибирским правительством знаков. Единственным отличием их было отсутствие в тексте упоминания о Сибирском Казначействе. Дополнительно к обязательствам крупных номиналов выпускались и знаки мелкого достоинства — от 25 до 250 рублей. Печатались они с преступной небрежностью — целая серия 500-рублевок была выпущена с опечатками. Если в руки попадало несколько купюр одинакового достоинства, то нельзя было ручаться, что все они настоящие, потому что их размеры и цвет резко отличались. Не имея возможности улучшить качество выпускаемых обязательств, Госбанку в соответствии с указаниями Министерства финансов приходилось «снисходительно относиться к поступившим в кассы сомнительным обязательствам, если они недалеко отступали по исполнению от настоящих и не вызывали прямой уверенности в подделках» (3).

Тем обстоятельством, что сибирские деньги были защищены от подделок хуже, чем изымаемые из оборота «керенки», не могли не воспользоваться фальшивомонетчики, начиная от местных и кончая крупными японскими коммерсантами. Еще до изъятия «керенок» из оборота в омском «Правительственном Вестнике» сообщалось, что Государственное казначейство обнаружило фальшивые краткосрочные обязательства. Причем отмечалось, что все купюры очень хорошо подделаны, а выдает их только бумага низкого качества. Во Владивостоке два японских коммерсанта организовали выпуск фальшивых 250-рублевых краткосрочных обязательств, которых у них было изъято на сумму 2,5 миллиарда.

Фальшивые обязательства не давали возможности государству точно определить сумму знаков, находившихся в обращении. Кроме огромной массы «краткосрочных обязательств» Омским правительством выпускались и казначейские знаки, продолжившие практику выпуска подобных платежных средств, начатую Сибирским правительством.

После образования в Омске нового правительства художник Г. А. Ильин разработал новый герб Российского государства, в основу которого положил изображение, принятое в империи, — орла, «обремененного» малым щитком с московским гербом. В лапах птицы — меч и держава, а над его двумя головами помещен сияющий крест и девиз: «Сим победиши». Меч и девиз герба указывали на преимущественно военный характер Белого движения. Открыто заявившему о своем богоборческом характере большевизму противопоставлен крест как символ, в первую очередь духовной победы и торжества.

Этот новый вариант государственного герба украсил выпущенные Омским правительством казначейские знаки достоинством в 3 и 300 рублей. Помещен он и на некоторых вариантах пробных знаков, подготовленных к проведению денежной реформы, но не выпущенных в обращение.
Сумма выпуска казначейских знаков при Всероссийском правительстве составила порядка 400 миллионов рублей, что усугубило и без того свирепствовавшую инфляцию. Всего за период омской государственности фактическая эмиссия краткосрочных обязательств, казначейских знаков и билетов облигаций «займа 1917 года» достигла почти 15 миллиардов рублей, помимо которых еще более 1 миллиарда рублей — знаками таких же образцов по инерции продолжали наводнять денежный рынок еще в течение полутора месяцев после падения Правительства адмирала Колчака.

Неудача с использованием заказанных в Америке кредитных билетов поставила правительство в довольно тяжелое положение, так как план финансового оздоровления Сибири строился именно в расчете на эти знаки. Министерство финансов было вынуждено приступить к подготовке самостоятельного тиражирования денежных знаков, способных заменить в обороте массу скомпрометировавших себя суррогатов. Краску, бумагу и станки для печатания денег закупили в Соединенных Штатах Америки. Газета «Русский экономист» 8 мая 1919 года информировала: «Министерство финансов незамедлительно приступает к выпуску знаков, технически пригодных для обращения (хорошая бумага, водяные знаки и более усовершенствованный способ работы гарантируют эти знаки от подделки). Знаки выпускаются в виде кредитных билетов Государственного Банка 3, 5, 10, 15, 25, 50, 100, 250, 500 рублевого достоинства»*.

Тот факт, что в 1919 году для работы над оформлением денежных знаков для Омского правительства был привлечен скульптор Иван Дмитриевич Шадр (1887-1941) (настоящая фамилия Иванов), уроженец города Шадринска, мало известен даже специалистам. Позднее, в 20-е годы, работая главным художником Гознака, он создал ряд скульптурных работ («Сеятель», «Рабочий», «Красноармеец»), которые были растиражированы на миллионах купюр.

Во многих исторических работах отрицался даже сам факт пребывания Шадра в Омске в рассматриваемый период. Покинув голодную Москву, скульптор поехал на восток. 12 февраля 1919 года екатеринбургская газета «Наш Урал» сообщала, что в городе в настоящее время «живёт художник И. Д. Шадр, который на днях уезжает в Америку... Ибо здесь, у себя на родине, он не может найти применения своим силам и таланту, уезжает потому, что ему нечем жить...» (5). Затем он направился в Омск, где проработал при разных режимах около двух лет, после чего возвратился в Москву. В «Дальневосточном обозрении» 22 мая 1919 года сообщалось: «Министерством финансов поднят вопрос о выпуске бумажных денежных знаков нового образца. Этим деньгам будет присвоено название кредитных билетов «Возрождения России». Разработка рисунка для новых денег поручена художнику-скульптору Д. Шадру» 6 (явная опечатка в инициалах художника).

Выпустить в обращение новые кредитные билеты Омское правительство не успело, а вот пробные знаки изготовило. Односторонние, отпечатанные без полутонов на серой бумаге черной или синей краской, они, видимо, предназначались для типографских нужд. Известно около двадцати различных вариантов пробных денежных знаков. Относительно высокий графический и типографский уровень выполнения кредитных билетов выгодно отличает их от прежних, полностью скомпрометировавших себя «сибирок».
Сохранились в коллекциях многочисленные варианты купюр достоинством в 1,3,5,10,25,100 и 1000 рублей. Различные : геральдические изображения помещены на этих проектах — это и св. Георгий, и варианты российского двуглавого орла, и многообразные земельные эмблемы. Особенный интерес представляет последний знак серии. Для оформления лицевой стороны билета в 1000 рублей был использован несколько измененный рисунок Российской государственной печати концаXVII века. В правой лапе орла вместо скипетра помещен «пламенеющий меч» архистратига Михаила. Вместо «державного яблока» в левой — «червленое сердце показующее верность, в середине которого крест, изъявляющий истинное усердие к божьему закону, основанию всей добродетели...» (7). В целом этот вариант герба иллюстрировал слова императора Александра I из манифеста времен Отечественной войны: «С крестом в сердце, и с оружием в руках никакие человеческие силы не одолеют нас».

Корона над гербовым орлом была заменена на «всевидящее око», на груди помещен сибирский герб, а на крыльях — гербы городов, которые Колчак считал своей опорой: Оренбург, Уфа, Челябинск, Омск, Екатеринбург и Пермь. Окружал герб венок из 27 гербов областей и губерний великой России.
«Голуби» и «воробьи»
Павшая власть Правительства адмирала Колчака немедленно захватывается на местах самыми разнообразными преемниками. Земства, областные комитеты, автономисты, генералы Хорват, Розанов и другие переплетаются в тесном клубке политических событий 1920 года. Все они осуществляют на крайне ограниченной территории.
Среди всех претендентов на главную роль в Восточной Сибири особое место занимал генерал-лейтенант Григорий Михайлович Семенов (1890-1946). 4 января 1920 года Верховный правитель и Верховный главнокомандующий А. В. Колчак объявил о передаче своих полномочий А. И. Деникину, сделав оговорку, что до получения согласия Деникина военная и гражданская власть «на всей территории Российской восточной окраины» передается атаману Семенову как главнокомандующему всеми вооруженными силами Российской восточной окраины.

Фактически уже много раньше зимы 1920 года Забайкалье было государством в государстве, падение власти Колчака лишь формально закрепило это положение.
Еще в сентябре 1918 года части атамана Семенова заняли Читу. Временно — сначала неофициально, а потом и формально — постановлением Сибирского правительства от 17 октября 1918 года были узаконены все выпущенные учреждениями Советской власти денежные знаки, в том числе и «молотки» (они же «кузнецы»). Был объявлен обязательный срок регистрации их — 1 декабря того же года.

Истекший 1 декабря срок регистрации постановлением Совета министров 25 февраля 1919 года был продлен до 1 апреля 1919 года (8). Позднее — по истечении предельного срока для регистрации и заштемпелевания «Сибирских кредитных билетов» — на рынке появились эти знаки с поддельными штемпелями регистрации. Фактически регистрация путем наложения штемпеля производилась в Забайкальской области по 13 марта, после чего «за малоценностью» выпущенных ранее «молотков» желающих штемпелевать их не оказалось*.

С марта – апреля 1919 года денежное обращение фактически унифицировалось обязательствами Сибирского Казначейства. Но, несмотря на все предпринятые финансовые мероприятия, государственная казна не обладала собственным запасом денежных знаков, и перед правительством Читы встал вопрос о собственной эмиссии.

После его обсуждения 30 января 1920 года был издан закон о местной эмиссии и Читинскому отделению Госбанка распоряжением правительства предложено было приступить к изготовлению и выпуску «бон Читинского отделения Государственного Банка» достоинством 100 и 500 рублей.
Печатались они на сетчатой бумаге, заготовленной Омским правительством в Америке и перехваченной атаманом Семеновым при следовании ее в Омск, На этой же бумаге в том же году во Владивостоке Приморская Земская управа печатала Сибирские обязательства достоинством в 50,250,1000 и 5000 рублей. Широко применялась эта импортная бумага и в других регионах.

Боны Читинского отделения Госбанка выпускались с 18 февраля по 17 августа 1920 года на бумаге белого цвета в одну краску с предельно простым рисунком. Впоследствии знаки эти получили общеизвестное название: купюры по пятьсот рублей — «голубки», а по сто рублей — «воробьи».
В предупреждение установления лажа на «сибзнаки» атаман Семенов издал приказ об обязательности хождения бон Госбанка наравне с Сибирскими и установил для лиц, нарушающих это постановление, наказание: арест на 6 месяцев и штраф в 10 000 рублей. Но приказ этот так и остался на бумаге.

Курс бон Госбанка сразу же был установлен рынком в два раза худший, нежели на Сибирские.
Первая серия выпущенных бон разошлась немедленно, и вскоре состоялось утвержденное атаманом «постановление помощника главкома по гражданской части», предоставлявшее «Читинскому Отделению Госбанка разрешенный ему в феврале сего года выпуск бонов Государственного Банка на сумму 500.000.000 рублей увеличить до одного миллиарда рублей».

Указанные в постановлении помощника главнокомандующего боны достоинством в 25 и 50 рублей из-за стремительного падения курса в обращение выпущены не были и даже не заготовлялись экспедицией.
В июле харбинская газета «Заря» под заголовком «Фабрикация «голубей» сообщала: «для печатания Читинских «голубей» беспрерывными сменами рабочих (круглые сутки) понадобилось реквизировать все машины частных типографий. Удовлетворение ежедневных потребностей армии и штатов чиновников требует до 30 миллионов «голубков». Прожиточный минимум за июль достиг 140.000 рублей. Особенно способствует падению читинских знаков то, что за пределами Забайкалья эти деньги абсолютно никем не принимаются». 17 августа Госбанк произвел последний выпуск «голубей» и «воробьев», фактически тогда же они исчезли с рынка.

Всего за период 1920 года было выпущено в обращение Читинским отделением Государственного банка семеновских бон достоинством в 100 рублей на сумму 1224 122 600 рублей; 500 рублей — 8 624 820 000 рублей. Всего же на общую сумму в 9 848 942 600 рублей (9).

По Чите ходили анекдоты про новые знаки: мол, отправляясь на базар за вязанкой дров, надобно брать трех извозчиков. На одном возвращаться с дровами, на другом везти деньги за дрова, на третьем — деньги, чтобы с извозчиками расплатиться. Шутили и о том, что нет надобности тщательно подсчитывать сдачу — миллионом больше, миллионом меньше, все равно на овес не хватит.

Помимо выпуска бон Читинского отделения Госбанка, атаман Семенов предполагал     еще     одну эмиссию,   которой,  однако, не     суждено было осуществиться: замена скомпрометировавших себя «голубков» и «воробьев» ДРУГИМИ    денежными .знаками, достоинством от 25 до 5000 рублей. На   пробных   знаках помещены изображения двуглавого орла без короны — «московского стиля», а также женские фигуры. Последние присутствуют на нескольких вариантах пробных денежных знаков различного достоинства. Тут и привычный символ России — в кокошнике, с перекинутой через плечо косой, и грозные воительницы в богатырских доспехах. Однако все эти проекты так и остались лишь в нескольких пробных оттисках, никогда не появившись в обращении.

После разгрома Семенова в Читу переезжает Правительство Дальневосточной республики. Своим законом от 15 ноября 1920 года оно запрещает обращение денежных знаков, выпущенных при атамане. В типографиях Читы были обнаружены запасы бумаги с недопечатанными казначейскими знаками. Листы эти впоследствии использовались в мастерских для изготовления форзацев для переплетов книг.
Эпоха мировой войны и революции не прошла бесследно для денежного оборота Сибири. На протяжении тех лет бывали периоды, когда, казалось, иностранная валюта совсем уже было завладевала рынком. События тех лет глубоко поучительны и характерны не только для описываемой территории, но и для всей эпохи.
 
Примечания
  1. См.: Наволочкин Н. Дело о полутора миллионах. Хабаровск. 1969.
  2. По сведениям Королева Г. В. -из переписки Я. Л. Шрайбера с коллекционерами.
  3. Цитата из докладной записки руководителей Центрального управления Государственного банка. См.: Погребецкий А. И. Указ. соч. С. 9.
  4. Шиканова И. С. Указ. соч. С. 154.
  5. П. М. Художник Шадр// Наш Урал. 12.2.1919.
  6. Шиканова И. С. Указ. соч. С. 154.
  7. Винклер П. П. Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской империи. СПб. 1900. С. 18.
  8. Правительственный Вестник. Омск. 5 июля 1919 г.
  9. Погребецкий А. И. Указ. соч. С. 274.