Е. Сысоева. Сеятель знаний на ниву народную

"Нашему народному просвещению чуть больше двух веков? Да школы были еще в Древней Руси!" — воскликнет просвещенный читатель и будет по-своему прав. Действительно, еще в Х-ХI вв. «лучшие люди» Киева и Новгорода отдавали в них сыновей. Их обучали грамоте представители низшего духовенства. Затем, в XIII-XVII вв., при монастырях, церквах открывали учебные заведения (причем не только в городах, но и в сельской местности), где преподавали чтение, письмо, основы христианского вероучения, реже — счет.

Между тем по мере развития ремесла и торговли спрос на грамотных людей возрастал. Не случайно после сочинений религиозного содержания наиболее раскупаемыми в книжных лавках стали азбуковники, буквари, грамматики. Хотя, надо сказать, тогда пользовались церковно-славянским шрифтом, трудным для чтения и тем более для письма, числа тоже обозначали буквами кириллицы. Познать такую премудрость было непросто. Поэтому крупным шагом вперед в распространении «книжного учения» явилось введение указом императора Петра I в 1710 г. гражданской азбуки и арабских цифр. По словам великого энциклопедиста XVIII в. М.В. Ломоносова, тогда «не одни бояре, но и буквы сбросили с себя широкие шубы и нарядились в легкие летние одежды».

Школы, возникшие в правление государя-реформатора, способствовали укреплению в образовании светского начала, однако были в основном профессиональными, служа не столько воспитанию, сколько привитию человеку навыка практической работы. Они готовили в первую очередь квалифицированные кадры для армии, флота, различных областей хозяйства, государственного аппарата. Учеников набирали «по мере надобности», понятия начала и конца учебного года еще не сформировались. Длительность уроков была произвольной, а главными педагогическими «методами» — принуждение и наказание.

По-настоящему же общеобразовательными стали гимназии для детей дворян и разночинцев при Московском университете, первую из которых открыли одновременно с ним в 1755 г. Туда сразу записалось более 100 человек, в том числе прославившиеся впоследствии люди: один из основоположников русского классицизма архитектор В.И. Баженов, писатель и просветитель Н.И. Новиков, создатель отечественной социальной комедии драматург Д.И. Фонвизин.

Программа нового учебного заведения, достаточно гибкая, подразумевала разные конечные цели: поступление в университет или на государственную службу. После обязательной первой ступени — русской грамоты и начал латыни — будущих абитуриентов ждал латинский класс (где продолжали постигать латынь, занимались грамматикой, историей, генеалогией, риторикой, стихосложением, переводами), а остальных — немецкий или французский с аналогичной программой, но латынь в ней заменял соответствующий иностранный язык.


В 1758 г. появилась вторая гимназия в Казани (тоже детище Московского университета, резерв пополнения его студентов), одним из первых питомцев которой был известный поэт, представитель русского классицизма Г.Р. Державин. В ней преподавали историю, географию, геометрию, фортификацию, арифметику, латынь, и число поступавших довольно быстро росло, причем сначала основной контингент составляли дворяне, а затем к ним присоединились разночинцы. Из Первопрестольной туда пересылали пособия, ежегодно отчисляли материальные средства, направляли лучших учителей — выпускников Московского университета. За счет обязательных экземпляров книг, печатавшихся в его типографии, комплектовали библиотеки обеих гимназий. Срок пребывания учеников не был определен и зависел от их средств, дарований, обстоятельств. Жили мальчики в комнатах по 10-15 человек, подчиняясь довольно суровому распорядку: в 6 ч - подъем, с 8 до 18 - уроки (с перерывом на обед), с 19 до 20 ч - приготовление домашних заданий.

Деятельность этих двух первенцев народного просвещения оказалась настолько плодотворной, что способствовала открытию подобных учебных заведений в Твери, Вологде, Ярославле, Владимире, Костроме. Так что к 1787 г. в них числилось рее свыше 1000 детей. Делами гимназий заведовала Конференция — коллегиальный орган управления университетом. На ее заседаниях, как видно из протоколов, обсуждали программы занятий, переведенные на русский язык зарубежные учебники, обеспеченность этих школ пособиями, царившую там нравственную атмосферу. Особо разбирали случаи физического наказания детей, рекомендуя от него воздерживаться и «применять лучше исправительные меры, которые без вреда здоровью ученикам могут принести пользу; а именно: переодевание в мужицкое платье, пересаживание на позорное место».

В 1779 г. в Москве учредили Благородный пансион для сыновей дворян с целью «просветить их разными полезными знаниями..., вкоренить в их сердце благонравие..., сохранить их здоровье». Что касается последнего пункта, любопытны сведения о питании его воспитанников: завтрак - одно блюдо и хлеб, обед — из пяти блюд, полдник — чай и хлеб, ужин-из четырех блюд, тогда как в гимназиях на завтрак подавали лишь ситный хлеб, на обед - четыре блюда, на ужин — два.

Сначала в пансион поступили 12 человек, потом их стало около 50. Мальчики пребывали там круглогодично в течение трех лет, затем этот срок увеличили до шести. Как отмечал историк, литературовед, академик (с 1847 г.) С.П. Шевырев, судя по быстрому успеху, новое учебное заведение «отвечало потребностям времени». В нем полагалось преподавать право, словесность, иностранные языки, статистику России, сельское домоводство, артиллерию, фортификацию, хотя выполнить столь обширную программу полностью не удавалось. Тем не менее, как писал один из выпускников, «трудно было привыкать к основательному учению..., особенно латыни. О ней было представление (бытующее и сейчас в провинции), что латынь нужна лекарям и семинаристам. Это наука недворянская. Будем благодарны правительству за его принудительные меры — без них мы никогда бы не образовались». Особенно же важной представляется царившая в этом образовательном учреждении атмосфера уважения личности, поклонения знанию.

Вместе с тем с 1785 г. распространилась практика частных пансионов под эгидой Московского университета, в том числе содержавшихся его профессорами. Они знакомили детей с различными науками, но, может быть, ценнее было их общение с мэтром, что составляло содержание процесса обучение-воспитание. Кроме того, педагоги гимназий и пансионов давали частные уроки, служившие распространению не просто грамотности, а высочайшего уровня преподавания. Среди их питомцев можно назвать в будущем выдающихся писателей и общественных деятелей страны — поэта В.А. Жуковского (почетный член Петербургской АН с 1827 г.), писателя и историка Н.М. Карамзина, историка и археографа А.И. Тургенева (почетные члены Петербургской АН с 1818г.).

Еще одна сфера влияния Московского университета на развитие российского народного просвещения — подготовка учителей. Об актуальности этой задачи свидетельствуют воспоминания наших соотечественников, живших в XVIII в. Тогда чтению и письму обучали исключительно детей богатых родов, бедные дворяне оставались неграмотными, привыкая только к хозяйствованию, а домашнее образование предусматривало лишь историю и географию на французском языке и мифологию.

На первых порах деятельности университета его профессора участвовали в испытаниях иностранцев на звание преподавателя. А в 1779 г. при нем основали Педагогическую семинарию, готовившую людей для этого поприща и присуждавшую им степень бакалавра. К тому времени правительство и общество осознали необходимость воспитания молодого поколения «с младых ногтей». В прогрессивных кругах России распространялись гуманистические веяния просвещения, представители которого боролись за установление «царства разума», равенство и политическую свободу. Согласно этим идеям школа была призвана готовить не только профессионального работника, но человека и гражданина.

В 1802 г. учредили первый в нашей стране центральный орган власти, ведавший рассматриваемыми вопросами, — Министерство народного просвещения. Страну поделили на шесть учебных округов: Московский, Казанский, Харьковский, Виленский (ныне Литва), Дерптский (Эстония) и Петербургский, создали достаточно стройную, соподчиненную во всех звеньях общеобразовательную систему. В приходских (при каждом церковном приходе, в том числе и на селе) училищах осваивали чтение, письмо, четыре действия арифметики, знакомились с «Краткими наставлениями о сельском домоводстве и произведениях природы...», способствовавшими искоренению предрассудков. В программу же уездных, помимо перечисленного, входили история, грамматика, география, физика, священная история, естествознание. Гимназии, фактически средние учебные заведения, готовили юношей к поступлению в университет по нескольким циклам предметов: математике, естествознанию, философским и экономическим наукам. Их курс включал также географию, историю, иностранные языки.

Управление всеми учреждениями образования стало строго централизованным — контролирующими и руководящими инстанциями, методическими центрами теперь являлись университеты соответствующих округов. Под председательством их ректоров создали училищные комитеты (в составе шести профессоров), обладавшие правом отстранять от должности учителей уездных и приходских школ.

В начале XIX в. Московский университет сосредоточил усилия на преобразовании вышеупомянутых главных училищ в гимназии, что дало им поддержку дворянства, в том числе и материальную (в 1804 г. такие новшества появились в Твери, Смоленске, Владимире, Костроме, Туле, Калуге, Рязани). На образовательный же процесс университет влиял прежде всего через визитаторство — регулярное (не менее 2 раз в год) обследование профессорами всех начальных и средних школ своего округа. Они осматривали отведенные им здания, фиксировали обеспеченность пособиями, посещали уроки, беседовали с преподавателями, пропагандируя методы обучения и воспитания, основанные на наглядности и постепенности (от простого к сложному), а также метод, разработанный правоведом и филологом профессором И.Ф. Тимковским, — объяснение новой темы учителем (в отличие от повсеместно распространенного тогда зазубривания заданного текста).

При контрольных опросах визитаторы оценивали осмысленность ответов, понимание школьниками пройденного материала, уровень подготовки и степень «радения делу» педагогов, отмечая в отчетах достойных награждения и продвижения по службе «тружеников на ниве просвещения» и их наиболее способных питомцев. Не оставляли без внимания и нравственную атмосферу учреждений образования: разъясняли служащим в них важность уважения личности ребенка, отказа от физических наказаний. В «Руководстве учителю», изданном в 1818 г., в частности, подчеркивалась недопустимость «пощечин, тычков, битья линейкой по рукам, дранья за волосы и уши, ставления на колени..., посрамлений и устыжений, трогающих честь».

Немало труда вложили представители Московского университета в организацию приходских школ и налаживание там учебного процесса, что оказалось довольно сложным. Дело в том, что их содержание возложили на городские общества, имевшие весьма скромные средства (уездные училища казна дотировала, а гимназии в значительной степени финансировала), и работающим там преподавателям часто не назначали гарантированного жалованья.

Чтобы исправить создавшееся положение, по ходатайству визитаторов в случаях отсутствия в каком-либо городе приходского училища открывали приготовительный класс в уездном. Документы свидетельствуют, насколько широкой и успешной оказалась подобная практика, позволявшая избежать расходов на содержание дополнительного помещения и оплату услуг священников, неохотно соглашавшихся выполнять обязанности законоучителей в приходских школах.

Особо следует выделить деятельность визитаторов в губерниях, наиболее пострадавших во время Отечественной войны 1812г. По итогам соответствующих обследований фонд университета выделял средства для выплаты пособий местным учителям. По воспоминаниям филолога и философа, профессора Н.А. Бекетова, побывавшего в Смоленской губернии, они не раз проявляли беспримерное мужество, спасая имущество школ во время нашествия французов, и «пользовались почтением у целого города».
Отчеты визитаторов обсуждал Совет университета и принимал решения о повышении оклада или чина педагогов. Конечно, такие разовые акции не могли кардинально улучшить их социальное и материальное положение. Важным шагом в этом направлении стал Устав начальных училищ 1828 г., объявивший преподавателей приходских школ государственными служащими, а их коллегам в уездных увеличивший денежное содержание.

По-прежнему много сил вкладывал Московский университет в подготовку учителей. В 1804 г. при нем открыли Педагогический институт, куда на три года зачисляли уже получивших высшее образование. В него полагалось принимать 12 молодых людей за казенный счет, обязанных по получении диплома шесть лет трудиться «на ниве просвещения». Однако, судя по отчетам, общее число студентов не превышало двадцати, в результате в округ направляли ежегодно не более восьми преподавателей, что, конечно, не снимало проблему недостатка кадров. Для ее решения Совет университета в 1813г. постановил «изыскать средства для содержания на жаловании при каждой... гимназии от 5 до 10 человек, желающих приготовиться к учительскому званию для работы в уездных училищах».

Достойно оценить благотворное влияние московского храма знаний на народное образование можно лишь с учетом «новаций» 1835 г. По изданному тогда Уставу университеты освободили от кураторства школ, что не лучшим образом сказалось на работе последних, основой которой вновь стало механическое запоминание, пресечение попыток детей осмыслить материал. По воспоминаниям одного из современников, они, например, «знали названия африканских рек, но не понимали, что такое река и какая течет в их местности; бойко считали устно, но не могли решить простой задачи, не умели изложить свои мысли на бумаге».

Контроль над учебным процессом теперь возложили на министерских чиновников, обращавших, в отличие от университетских профессоров, больше внимания на его формальную сторону — бойкость ответа, быстроту счета, скорость чтения. Теперь не возбранялись и даже стали неотъемлемыми физические наказания. Усилия некоторых инспекторов и педагогов изменить создавшуюся ситуацию встречали отпор в министерстве (она сохранялась до прогрессивных реформ 1860-х годов).

Так завершился первый этап развития отечественной системы народного просвещения, неразрывно связанный с Московским университетом — мощным очагом культуры и науки, генератором и пропагандистом передовых методов обучения, постоянно находившимся в гуще школьных проблем.