На территории будущего Новосибирска до разворота работ по строительству железнодорожного моста через Обь располагалось несколько населенных пунктов. Однако о численности и движении их населения толком ничего неизвестно. Мало известен и количественный состав первостроителей. Поэтому в источниках встречаются самые разные оценки населения поселка на начальном этапе строительства моста. Довольно распространенная цифра в 104 человека, как показал Л.Н. Цепляев, относится к деревне Гусиный Брод. По данным дореволюционного учета, на 1 января 1893 г. в поселке строителей проживало 764 человека. Вероятно, эта цифра точнее отражает реальную ситуацию. Летом 1894 г., по имеющимся весьма приблизительным оценкам, в поселке проживало до 12 тыс. человек. Столь заметные колебания численности населения вполне понятны. Они обусловлены неустойчивостью населения, главным образом в связи с сезонными изменениями. Летом, в разгар строительного сезона, и зимой, когда темпы строительства заметно замедлялись, наблюдалась значительная разница в количестве его жителей. Но совершенно очевидно, что весь период строительства моста отличался стремительным ростом населения. Число жителей поселка за 1893-1896 гг. выросло почти в 7,5 раза, что, впрочем, не было чем-то особенным, так как всякое строительство на «пустом» месте вызывает приток мигрантов — рабочих, техников, инженеров, прибывающих подчас вместе с семьями. Естественный прирост (превышение числа родившихся младенцев над числом умерших) не мог играть в это время серьезной роли. Его удельный вес во всем приросте населения был ничтожен. Поселок рос за счет приезжих. Во всяком случае, в 1897 г. естественный прирост не превышал 150 человек, тогда как механический прирост (разность между прибывшими и убывшими) составлял 2154 человека. Таким образом, в этом году удельный вес естественного прироста во всем приросте населения (2304 человека) составлял всего 6,5%.

В 1896 г. было проведено испытание железнодорожного моста через Обь, а 31 марта 1897 г. его открыли для движения. Как правило, после завершения крупного мостового строительства временные поселки пустеют, а рабочие и инженеры разъезжаются. Однако небольшой поселок на Оби ожидало другое будущее. Благодаря идеальному географическому положению, он превратился в торгово-распределительный пункт и транспортный узел, куда свозилась сельскохозяйственная продукция для дальнейшей транспортировки по железной дороге в западном и восточном направлениях.

Этот этап (1897-1903 гг.), в ходе которого бурно развивающийся торгово-рапределительный поселок становится городом, характеризуется уже постоянным составом населения. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи, проведенная 9 февраля (28 января по старому стилю) 1897 г., зафиксировала в поселке 8 473 жителя. Эта же перепись вскрыла и особенность демографической ситуации. Как и в каждом населенном пункте, население которого формируется за счет миграций, среди жителей поселка преобладали мужчины. Удельный вес мужчин в поселке Ново-Николаевском составлял почти 53% населения (4 483 человека), тогда как на долю женщин приходилось соответственно 47% (3 990 человек).

Согласно расчетам Сибкрайстатуправления, с начала 1897 г. по конец 1903 г. численность населения поселка более чем утроилась. Несколько иные сведения содержит адресно-справочная книга «Весь Новониколаевск», авторы которой опираются на данные дореволюционного учета населения. Согласно этим данным, население поселка выросло за указанные годы в 2,9 раза. Причем население поселка, как и прежде, увеличивалось за счет притока мигрантов извне. Удельный вес механического прироста в общем приросте населения составлял не менее 80%.

По данным, полученным В.И. Баяндиным путем скрупулезного изучения церковных метрических книг, содержащих сведения о вступивших в брак, где, как правило, указывалось, из каких мест прибыл человек, география выхода переселенцев весьма широка. В метрических книгах Александро-Невской церкви перечисляются 64 губернии и области Российской империи, откуда прибыли новоселы, в книгах Пророко-Даниловской церкви — 56, а в книгах Богородице-Казанской церкви — 44 губернии и области. Самое большое количество мигрантов приезжало из Томской, Тобольской, Вятской, Пермской, Саратовской, Тамбовской, Самарской губерний. В поселке селились выходцы даже из таких отдаленных губерний империи, как Могилевская и Воронежская.

После присвоения Новониколаевску официального статуса безуездного города численность его населения продолжала нарастать быстрыми темпами. Во всяком случае, по оценке Сибкрайстатуправления, количество жителей города за 10 лет, с начала 1904 по начало 1914 гг., более чем удвоилось. По материалам же текущего дореволюционного учета, население города за указанный 10-летний период утроилось. Таким образом, среднегодовые темпы роста населения колебались в пределах от 23,6% до 31,2%, что являет собой беспрецедентно высокие показатели. Особенно быстро население росло в 1904 и в 1905 гг., что было связано с Русско-японской войной. Наш город стал важнейшей транзитной базой на пути в Маньчжурию и обратно.

За счет каких источников обеспечивался столь бурный прирост горожан? Сегодня мы имеем не совсем точные, но в принципе вполне приемлемые цифровые данные, характеризующие естественное движение населения Новониколаевска за 1909—1914 гг. Они основаны на материалах церковной регистрации обрядов крещения, отпевания и венчания, которые свидетельствуют, что показатели брачности, рождаемости и смертности населения Новониколаевска не отличались стабильностью и характеризовались резкими и, казалось бы, необъяснимыми колебаниями. На самом деле такое положение вообще характерно для бурно растущих населенных пунктов с интенсивными миграциями. Приток или отток мигрантов, зависимый подчас от внешних и случайных по отношению к демографической подсистеме города факторов, очень сильно влиял на показатели воспроизводства. Однако общий тренд (многолетнюю тенденцию) определить все же можно. Отметим, прежде всего, повышенную рождаемость, в отдельные годы граничащую с физиологическим максимумом, как, например, в 1909 и особенно в 1910 и 1911 гг.

Однако повышенная рождаемость «съедалась» не менее высокой смертностью. В данном случае сказывалось крайне слабое развитие здравоохранения, низкая санитарная культура подавляющего большинства населения, неразвитость коммунальных служб и неизбежное в этих условиях широкое распространение инфекционных заболеваний, уносивших большое количество жизней, особенно детских. Тиф, туберкулез, корь, скарлатина дизентерия были, к сожалению, обыденным явлением существования. Тем не менее коэффициенты смертности населения медленно, но неуклонно снижались, что обеспечивалось всем ходом социально-экономического и культурного развития города.

Но естественный прирост не мог играть сколько-нибудь заметной роли в формировании городского населения. Имея сведения о динамике численности населения Новониколаевска за 1909—1914 гг., а также данные о количестве родившихся и умерших, мы можем путем простого подсчета получить вполне приемлемые материалы об источниках роста числа горожан. В течение 1909—1913 гг. население Новониколаевска увеличилось в абсолютном выражении на 48,8 тыс. человек. Абсолютные размеры естественного прироста составили в эти годы 3,6 тыс. человек. Соответственно, механический прирост достиг: 48,8 — 3,6 = 45,2 тыс. человек, что в относительном выражении составляло 92,6%. Именно мигранты, выходцы из самых разных районов обширной Российской империи, как и прежде, обеспечивали повышенные темпы роста города.

В значительной степени этому способствовала аграрная реформа П.А. Столыпина. В1906 году правительством Российской империи была признана полная свобода переселений и приняты меры по оказанию экономической помощи переселенцам. Поток мигрантов в восточные районы страны резко увеличился. И если в 1896—1906 гг. в Сибирь переместилось 1,1 млн человек, то в 1906—1914 гг. — 3 млн человек.   Не все из переселенцев сумели закрепиться на новом месте в деревне. На постоянное жительство осталось несколько более 2,7 млн человек. Несомненно, часть переселенцев, не сумевшая закрепиться в сельской местности, оседала в городах Сибири, в том числе и в Новониколаевске. Город предоставлял большое количество рабочих мест и, таким образом, привлекал множество новоселов.

Важным этапом демографической истории города стали годы Первой мировой войны. Для этого периода характерна крайняя нестабильность демографической сферы. В течение четырех лет, с начала 1914 г. по начало 1918 г., среднегодовые темпы роста Новониколаевска по оценке Сибкрайстатуправления сократились до 2,5%, а по данным текущего дореволюционного учета до 10,9%. Столь значительные расхождения оценок обусловлены, скорее всего, тем, что дореволюционные статистики включали в состав населения Новониколаевска его временных жителей — беженцев, военнослужащих и военнопленных, тогда как работники Сибкрайстатуправления учитывали только постоянное население.

Характерной чертой динамики населения Новониколаевска в период Первой мировой войны стало резкое сокращение браков. В связи с мобилизациями мужчин в армию в городе образовался так называемый дефицит женихов. Мы не имеем сведений о количестве мобилизованных конкретно в Новониколаевске, но в целом по стране в 1914—1918 г. было призвано 47% мужчин трудоспособного (а, следовательно, и брачного) возраста. Вряд ли в Новониколаевске ситуация была лучше. Дефицит женихов не мог не отразиться на рождаемости. Начиная с 1914 г. она постоянно сокращалась. В 1914 г. коэффициент рождаемости в городе составлял почти 44%, в 1915 — 36%, а в  1916 г. — 28%. Как видим, за 1914—1916 гг. показатели этого важнейшего элемента воспроизводства населения понизились в Новониколаевске в 1,6 раза. Одновременно выросла смертность: в 1914 г. она составляла 26%, в 1915 — 38%, а в 1916 г. вновь составила 26%. Тем не менее в целом в течение войны параметры естественного прироста являли собой положительную величину (за исключением 1915 г.) Отметим, что в регионах Российской империи, удаленных от театра военных действий (в частности, в Западной Сибири) снижение темпов естественного прироста оказалось минимальным.

Мобилизации мужчин и снижение числа мигрантов, прибывающих в город, определили сокращение объемов механического прироста. Это и явилось главной причиной падения темпов роста населения Новониколаевска. В годы Первой мировой войны рост населения города характеризовался самыми низкими за всю его дореволюционную демографическую историю значениями. Вместе с тем, роль естественного прироста заметно повысилась. На долю механического прироста в 1914—1917 гг. пришлось примерно 52%, а на долю естественного — 48%.

Если демографическую ситуацию периода Первой мировой войны можно определить как затянувшийся демографический кризис, то после 1917 г. население Новониколаевска было ввергнуто в демографическую катастрофу. Главными социально-политическими факторами её возникновения явились революция и Гражданская война. Боевые действия, развернувшиеся непосредственно на территории Сибири, политический кавардак, красный и белый террор, развал государственных институтов и здравоохранения, экономический хаос обусловили, в конечном счете, резкое ухудшение демографической ситуации. В довершение всех бед осенью 1918 г. в городе вспыхнула эпидемия тифа. К началу декабря этого года, когда Новониколаевская городская дума впервые обсудила вопрос о начале эпидемии, тифом болело уже около 1000 человек. Уровень смертности в Новониколаевске стал нарастать.
К сожалению, корректная научная оценка последствий обрушившейся на город катастрофы невозможна. Это обусловлено состоянием источниковой базы, разрушением веками складывавшейся в России системы регистрации демографических событий. Священнослужители до прихода к власти большевиков аккуратно вели метрические книги, фиксируя религиозные обряды: крещения, отпевания, венчания. Материалы церкви использовали статистики для получения данных о числе родившихся и умерших, о женихах и невестах. Но в январе 1918 г. функции регистрации демографических событий были изъяты из ведения церкви и переданы государственным органам. В городах страны создавалась сеть загсов (запись актов гражданского состояния). Однако процесс формирования загсов затянулся. Многие люди уклонялись от регистрации рождений и смертей в загсах, считая это нарушением церковных канонов. Антибольшевистское правительство, пришедшее к власти в мае 1918 г., попыталось реставрировать старую систему учета. Но времени было слишком мало. Большевики после изгнания колчаковцев восстановили загсы. В итоге старая система учета естественного движения населения была разрушена, новая же еще не сложилась. Один из ведущих сибирских статистиков начала 1920-х годов Д. Мерхалев справедливо писал: «Русская демография утратила навсегда материалы по естественному движению населения за весь бурный период революции».

Статистический хаос полностью лишает нас возможности достоверно оценить динамику рождаемости и смертности в годы революции и Гражданской войны. Но можно суверенностью утверждать, что зима 1919/1920 гг. обернулась демографической катастрофой. Промышленные предприятия и железная дорога не работали. Мост через Обь взорван. Торговля захирела. Страдающие от голода и холода новониколаевцы вымирали от тифа, эпидемия которого суровой зимой 1919/1920 гг. достигла своего пика. По распоряжению спешно созданного советскими властями Чрезвычайного медицинского комитета по борьбе с сыпным и возвратным тифом (Чекатиф) в городе построили два крематория и вырыли глубокие траншеи для погребения трупов. По имеющимся (возможно, завышенным) оценкам число умерших жителей города и сосредоточенных на его территории военнослужащих во время эпидемии достигло 60 тысяч.  В докладе о ходе работ по борьбе с  тифом на заседании губревкома 23 января 1920 г. говорилось:«0бщая картина - не эпидемия, .а мор». Жители Новониколаевска тысячами покидали город. Сопоставление материалов сельскохозяйственной переписи 1917 г. и советской демографической переписи 1920 г. показывает, что население Новониколаевска сократилось в абсолютном выражении почти на 40 тыс. человек. Это был первый случай столь резкого падения численности населения некогда бурно развивающегося города.

После 1920 г. численность населения города стабилизировалась. Она не сокращалась, но и не увеличивалась. Во всяком случае, по расчетам работников Сибкрайстатуправления на 1 января 1920 г., в городе проживало 67,5 тыс. человек, на 1 января 1921 г. — 67,2, а на 1 января 1922 г. — 69, 6 тыс. человек.

Важным демографическим следствием Первой мировой и Гражданской войн стала негативная трансформация половой структуры населения Новониколаевска. Гибель мужчин в ходе боевых действий, их повышенная смертность вследствие эпидемий инфекционных заболеваний, красный и белый террор вели к особенно быстрому снижению численности мужской части населения. Перепись 1920 г. показала, что в населении города преобладали женщины. Их удельный вес повысился до 51,4%.

Ситуация стала меняться в лучшую сторону только в середине 1921 г., после решительного отказа большевистского правительства от политики военного коммунизма. С введением нэпа Новониколаевск вновь превратился в крупный торгово-промышленный и транспортный узел Сибири. Тенденция к увеличению численности населения вновь приобрела устойчивый характер. Немаловажную роль в интенсификации роста численности населения сыграло повышение административного статуса города. В январе 1921 г. Сибревком принял решение о переносе сибирского центра из Омска в Новониколаевск. Весной 1921 г. начался перевод общесибирских учреждений, и в частности - Сибревкома и Сиббюро ЦК РКП(б). В июне этого года ВЦИК РСФСР принял постановление об образовании Новониколаевской губернии.

Перепись городского населения СССР, проведенная по состоянию на 15 марта 1923 г., зафиксировала в Новониколаевске 76 491 жителя. Вследствие демобилизации Красной армии, роспуска белой армии и вновь развернувшихся интенсивных гражданских миграций, численность мужчин росла быстрее, чем численность женщин. Поэтому между переписями 1920 и 1923 годов удельный вес мужчин в населении города повысился. В 1923 г. на долю мужчин в населении приходилось 51,4%. Таким образом, некоторые очевидные последствия войн были преодолены. В период между переписью городского населения 15 марта 1923 г. и городской переписью, проведенной в Новосибирске 19—21 декабря 1929 г., население города выросло в 1,8 раза, что в абсолютном выражении составляло 64,7 тыс. человек. В конце 1925 г. население нашего города преодолело стотысячный рубеж, что превратило его в один из крупнейших (по масштабам тех лет) городов Советского Союза. Еще в 1923 г. Новониколаевск занимал третье по численности место среди городов Сибири (после Омска с населением 109,2 тыс. человек и Иркутска — 88,3 тыс. человек). В 1926 г. Новосибирск, опередив Иркутск (98,8 тыс. человек), перемещается на второе место после Омска (161,7 тыс. человек).

Как и прежде, основным источником роста населения был механический прирост. В город перемещались тысячи крестьян из окрестных сел, привлекаемые наличием рабочих мест. Немаловажную роль играло и передвижение мигрантов из европейской части страны. Вместе с тем, завершение восстановительного послевоенного процесса в 1927 г. (новое промышленное строительство еще не развернулось в полную силу), сокращение спроса на труд и безработица вели к уменьшению размеров механического прироста. В 1927 г. он составил 9 966 человек, в 1928 г. — 5 205, в 1929 г. — 2 737 человек. Это вело к замедлению темпов роста численности населения. Для Новосибирска (как и для всей Сибири) 1920-х годов была характерна очень высокая рождаемость. Это обусловливалось не только преобладанием молодежных групп в составе населения города, но и репродуктивными установками, направленными на многодетность. Вместе с тем в Новосибирске, как и во всяком крупном городе, уровень рождаемости был существенно ниже, чем в сельской местности. 6 деревне Сибирского края в 1926 г. коэффициент рождаемости составлял 53,2%, в 1927 г. — 55,4%, т. е. был ограничен только физиологическими возможностями женского организма. Индустриализация коренным образом изменила образ жизни людей, способствовала появлению новых целевых установок и, таким образом, укрепляла тенденцию к малодетной семье. Это был объективный и неизбежный процесс, вследствие которого горожане постепенно переходили к преднамеренному контролю над рождаемостью. В 1920-е годы самым распространенным средством контроля над рождаемостью был аборт. А. И. Слуцкий, заведующий секцией социальной статистики Сибкрайстатуправления, указывал: «Причину снижения рождаемости в крупных городах нужно искать в сознательном ограничении населением рождаемости, показателем чего служит количество абортов». По данным А.И. Слуцкого, в Новосибирске в 1926 г. на 1000 родов произведено 275 абортов, в 1927 г. — 283, в 1928 г. — свыше 332 абортов.

Уровень смертности населения несколько сократился, но оставался все же высоким. К тому же после 1927 г. коэффициент смертности стал сначала медленно, а потом все быстрее повышаться. В основе лежала развернувшаяся индустриализация, потребовавшая концентрации ресурсов в тяжелой промышленности. И без того низкий уровень жизни населения снижался.

Жилищная скученность, недостаточное развитие здравоохранения, неразвитость городского коммунального хозяйства вели к широкому распространению инфекционных заболеваний. В 1927 г. в Сибирском крае зафиксировали почти 17 тыс. заболеваний тифом, 25 тыс. случаев кори, почти 33 тыс. заболеваний коклюшем, свыше 70 тыс. заболеваний туберкулезом. Именно инфекции уносили в 1920-е годы основную массу жизней горожан. Состояние здоровья сибиряков, особенно детей, желало много лучшего. Медицинское обследование школьников Новониколаевска, проведенное весной 1925 г., показало, что только 38% детей могут считаться практически здоровыми. Остальные поражены теми или иными заболеваниями. Среди детей 8 — 9 лет до 14% болели туберкулезом, 35% страдали малокровием, среди 16-летних подростков соответственно 10% и 23%.

Поскольку после 1927 г. рождаемость сокращалась, а смертность медленно, но увеличивалась, относительные параметры естественного прироста снижались. При всем том, в связи с падением интенсивности миграций, роль естественного прироста в формировании населения Новосибирска становилась весомее. Простой подсчет показывает, что если в 1927 г. на долю естественного прироста во всем приросте населения Новосибирска приходилось 22%, то в 1928 г. — 32%, а в 1929 г. — 43%.

Еще одной важной тенденцией развития Новосибирска в период нэпа стало формирование специфической социальной структуры населения.
В Новосибирске в годы нэпа имелось значительное количество людей, работавших вне государственного сектора экономики и самостоятельно добывавших себе пропитание. Это были в основном кустари и ремесленники, владельцы мелких мастерских, лавок, ларьков, магазинов. Тех же, кто использовал наемный труд, было немного, а собственно капиталистов — заводчиков и фабрикантов — насчитывалось всего 4 человека. В негосударственном секторе, помимо владельцев предприятий, трудилось и значительное число наемных рабочих и служащих.

Спецификой Новосибирска являлось большое количество служащих. Это определялось двумя факторами. Во-первых, к 1926 г. город превратился в административный центр огромного Сибирского края с большим числом учреждений и контор. В них было занято свыше 16 тыс. человек (включая членов семей). Во-вторых, с приходом нэпа Новосибирск вновь стал крупнейшим на востоке СССР торгово-распределительным пунктом. Соответственно, число служащих, занятых в торговле и кредите, резко возросло, достигнув почти 12 тыс. человек.

В силу неразвитости промышленной базы, большинство рабочих города концентрировались на железнодорожном транспорте, что отражало тенденцию развития Новосибирска как перевалочного пункта на пересечении транспортных путей. Число рабочих-железнодорожников превышало 9 тыс. человек, служащих-железнодорожников насчитывалось почти 3 тыс. человек.

В конце 1920-х годов ситуация радикально изменилась. В СССР развернулась ускоренная индустриализация, которая должна была проводиться в кратчайшие сроки и любой ценой. Линия на развитие рыночных отношений прерывается. Параллельно с индустриализацией проводилась коллективизация сельского хозяйства, которая превратилась в процесс насильственного огосударствления крестьянских хозяйств с далеко идущими социально-экономическими и политическими последствиями. Новосибирск, таким образом, вступил в новый исторический этап развития с принципиально иными по сравнению с нэпом условиями демографического роста. В городе развернулось крупное промышленное строительство. Форсированные темпы хозяйственного развития вызвали большую потребность в рабочей силе, и в Новосибирск хлынули десятки тысяч крестьян, выталкиваемых из деревни коллективизацией.Темпы роста численности Новосибирска резко увеличились. На рубеже 1931—1932 гг. численность населения Новосибирска превысила численность населения Омска. Таким образом, в середине 1932 г. Новосибирск превратился в крупнейший город Сибири. Эту позицию он удерживает за собой и по настоящее время. Сверхвысокие темпы роста были обеспечены исключительно за счет притока сельского населения и расширения городской территории, в которую включались лежащие поблизости от городской черты деревни. Естественный прирост в формировании населения Новосибирска играл второстепенную роль. В 1926—1932 гг. удельный вес механического прироста во всем приросте населения Новосибирска составил 81,1%, естественного — 7,8%. Расширение территории города дало 11,1% прироста городского населения.

В 1932—1933 гг. на Советский Союз обрушилась мощная демографическая катастрофа. Она была вызвана голодом, который поразил различные регионы СССР, в том числе и Западную Сибирь. Рождаемость сокращалась, тогда как смертность быстро нарастала. В 1933 г. в Новосибирске появилось на свет всего 6,7 тыс. младенцев, а умерло 8,4 тыс. человек. Таким образом, число умерших превысило число родившихся, что вызвало крайне негативный процесс депопуляции. Среди умерших преобладали мужчины. Их удельный вес во всей совокупности умерших составлял почти 59%.

Голод, разразившийся в стране, сопровождался вспышкой эпидемических заболеваний. В Новосибирске снова бушевала эпидемия тифа. Повысилась заболеваемость туберкулезом, воспалением легких, дизентерией, различного рода колитами. Это являлось прямым следствием разбалансированного питания, плохих жилищных условий, антисанитарии, слабости здравоохранения. В конечном счете, эпидемии обусловили высокие показатели детской смертности. В 1933 г. из каждых 100 младенцев, родившихся в Новосибирске, свыше 25 не дожили до возраста 1 год.

Голод 1932—1933 гг. негативно отразился и на динамике численности населения Новосибирска. Темпы его роста заметно сократились. В 1933 г. они составили около 3%, против 18% в 1932 г. Однако после 1933 г. темпы роста населения Новосибирска вновь увеличились.
Еще одним важным следствием ускоренной индустриализации была кардинальная трансформация социальной структуры населения. Торговцы, ремесленники, кустари, обеспечившие во времена нэпа быстрое развитие Новосибирска, вытеснялись из социальной структуры города. С ними было покончено уже в самом начале 1930-х годов.

К концу 1930-х годов Новосибирск превратился в один из крупнейших городов Советского Союза. По данным переписи 1937 г. население города превысило 360 тыс. человек, а по данным переписи 1939 г. составило 404 тыс. человек. К этому времени Новосибирск из торгово-распределительного пункта превратился в мощный индустриальный центр Сибири. В его населении теперь явно преобладали рабочие и служащие, занятые в промышленных отраслях. На их долю, как показала перепись населения 1939 г., приходилось почти 35% самодеятельного населения. Город сохранил за собой и позиции транспортного узла. В этой отрасли трудилось свыше 14% горожан. Высоким, как и раньше, оставался в Новосибирске удельный вес занятых в сфере управления — 8%, расширилась прослойка лиц, трудившихся в искусстве, науке и просвещении. Она достигла 7%.

Что же касается социальной структуры населения Новосибирска, то в данном случае продолжились тенденции, зародившиеся в конце 1920-х — в начале 1930-х годов. В 1939 г. в Новосибирске практически не осталось тех, кто трудился в негосударственной сфере хозяйства. В таком виде социальная структура сохранялась вплоть до второй половины 1980-х годов.

Важным этапом демографической истории Новосибирска стал период с 1939 г. — до середины 1941 г. Это годы, когда в Европе вызревала, а 1 сентября 1939 г. началась Вторая мировая война. Советский Союз оказался в самом эпицентре международных событий. Военные конфликты и войны, в которых принимал участие СССР (май—сентябрь 1939 г. — военный конфликт с Японией на реке Халхин-Гол; ноябрь 1939 — март 1940 гг. — война с Финляндией; 1939 — 1940 гг. — присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии, стран Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины), требовали быстрого наращивания военной мощи.

1 сентября 1939 г. в СССР был принят Закон о всеобщей воинской обязанности. Численность Красной армии стала быстро увеличиваться. И если на 1 сентября 1939 г. она составляла 1,9 млн человек, то на 22 июня 1941 г. — 5,7 млн человек. Крупные мобилизации мужчин в армию были проведены и в Сибирском регионе. В Новосибирской области в 1939 г. подлежало призыву почти 60 тыс. юношей, а в 1940 г. свыше 60 тыс. Крупномасштабные призывы мужчин в армию проходили на фоне уже нарушенного баланса полов вследствие повышенной смертности советских мужчин на протяжении 1930-х годов. По данным переписи 1939 г. удельный вес мужчин в населении Новосибирска составлял всего — 46,2%. Дисбаланс полов, предельно обострившийся вследствие мобилизации молодых мужчин, в свою очередь предопределил заметное снижение индекса брачности. В Новосибирске за 1938—1940 гг. он сократился примерно в два раза. Столь резкое падение показателей брачности не могло не сказаться и на динамике рождаемости. Она существенно уменьшилась. В 1940 г. коэффициент рождаемости в Новосибирске составил 33,2%. Уровень рождаемости, таким образом, оставался еще высоким, но был все же значительно ниже, чем в 1920-е годы.

Структурные изменения в составе населения не являлись единственным фактором, снижающим рождаемость. Не менее важную роль сыграл фактический провал демографической политики советского правительства, и в частности — постановления СНК СССР 1936 г. о запрете абортов. Первоначально (в 1936—1937 гг.) шоковый эффект, вызванный постановлением, привел к увеличению числа рожденных детей. В Новосибирске в первом полугодии 1937 г. по сравнению с первым полугодием 1936 г. рождаемость выросла на 60,2%. Но преднамеренное ограничение рождаемости становилось неизбежной платой за индустриализацию и связанную с ней радикальную модификацию образа жизни сибиряков. Остановить эти объективные процессы оказалось невозможно никакими запретами. Женщины очень быстро приспособились к запрету, противоречащему основным законам демографического развития. Как страну в целом, так и Сибирь захлестнула волна нелегальных прерываний беременности, число которых нарастало, несмотря на введение в Уголовный кодекс статьи, предусматривавшей за это лишение свободы. Искусственное прерывание беременности особенно широко было распространено в городах, где процессы демографического перехода протекали заметно быстрее, чем в деревне.

Еще одним негативным следствием напряженности политической обстановки в 1939 и 1940 гг. стала стабилизация показателей смертности. Процесс сокращения смертности, начавшийся в Новосибирске сразу после преодоления голода 1932—1933 гг., прервался. Социальная сфера в предвоенные годы в связи с нарастанием военных расходов оказалась отодвинутой на второй план. Уровень материального благополучия понизился даже по сравнению с небогатым периодом второй пятилетки. Сибиряки столкнулись со значительными материальными трудностями. В Новосибирске, как и во многих других городах и рабочих поселках Советского Союза, продукты продавались по спискам — фактически вновь были введены карточки. Жители ряда сельских местностей Сибири, в частности Новосибирской области, в 1940 — в начале 1941 г. голодали. Уровень смертности в Новосибирске в 1940 г. составил 22,8%. Избежать резкого повышения смертности в предвоенные годы помогло только государственное здравоохранение, которое продемонстрировало свою высокую эффективность в борьбе с целым рядом инфекционных и желудочно-кишечных заболеваний. Однако у здравоохранения с его ограниченными ресурсами хватило сил и возможностей стабилизировать смертность, но обеспечить её дальнейшее снижение оно было не в состоянии.

Если общие показатели смертности населения города удалось «заморозить», то детская смертность возросла. В Новосибирске в 1940 г. она достигла 222 умерших младенцев в возрасте до 1 года на 1000 родившихся. В 1940 г. уровень детской смертности был даже выше, чем в 1926 году и почти таким же, как во время голода 1932—1933 гг. Несмотря на снижение показателей рождаемости и рост детской смертности, население Новосибирска продолжало увеличиваться ускоренными темпами, так как объемы миграций сельского населения были очень значительны. К началу 1940 г. население города достигло 437,3 тыс. человек, к началу 1941 г. — 450,8 тыс. человек. Следовательно, за период, прошедший между переписью 1939 г. и до 1 января 1941 г. население города в абсолютном выражении выросло почти на 50 тыс. человек, или на 11,5%. В годы Великой Отечественной войны население Новосибирска развивалось под воздействием противоречивых и разнородных факторов в основном негативного характера. С первых же дней войны в городе развернулась крупная по масштабам мобилизация мужчин в армию, что отрицательно повлияло на динамику численности населения. Но вместе с тем, Новосибирск превратился в один из крупных центров эвакуации. К 1 февраля 1942 г. в нашем городе скопилось около 125 тыс. эвакуированных. В 1942 г., в связи с летним наступлением немецких войск, эвакуация продолжилась. К январю 1944 г. в Новосибирске насчитывалось 141 тыс. эвакуированных. Приток эвакуированных существенно воздействовал на динамику численности населения города в сторону его повышения. Численность населения Новосибирска увеличивалась также и вследствие притока жителей села, которые приезжали, чтобы работать на промышленных предприятиях, стройках и транспорте. Такое перемещение производилось или путем самотека, или в организованном порядке, вследствие трудовых мобилизаций. Так, в 1942 г. в Новосибирск переселилось 112 тыс. человек, в том числе из сельской местности — 42 тыс. человек. В 1943 г. в Новосибирске оформили прописку свыше 26 тыс. новоселов, из которых 12 тыс. прибыли из сельской местности. Вместе с тем война оказала резко негативное воздействие на динамику воспроизводственных процессов.

Прежде всего, обращают на себя внимание высокие коэффициенты смертности в 1941 и 1942 гг., что было обусловлено ухудшением условий существования тылового населения, последствиями массовой эвакуации, распространением инфекционной заболеваемости, особенно сыпного тифа, желудочно-кишечных болезней и туберкулеза. 0 степени распространенности инфекционной заболеваемости свидетельствуют данные о количестве больных поступивших в 4-ю городскую клиническую инфекционную больницу. В 1941—1942 гг. число заболевших скарлатиной, поступивших в больницу выросло на 12%, дифтерией — на 46%, сыпным тифом — почти в 3 раза, брюшным тифом — удвоилось. Что же касается туберкулеза, самой распространенной в годы войны болезни,то достаточно сказать, что, по сведениям Новосибирского облтубдис-пансера и Центрального туберкулезного института Наркомздрава СССР, в 1942 г. 75% 12-летних подростков города были инфицированы туберкулезом. Среди 16-летних подростков в этом году инфицированность туберкулезом оказалось еще выше — 87%, а в 1943 г. — 85%.

Тем не менее уже в 1943 г. показатели смертности стали быстро снижаться. Соответственно в 1945 г. по отношению к 1942 г. смертность населения Новосибирска уменьшилась в 2,5 раза. Особенно быстро в военные годы снижались показатели детской смертности. И если в 1942 г. из каждой 1000 младенцев до возраста 1 год не дожили 319 детей, то в 1945 г. — 91 ребенок. Следовательно, за 1942—1945 гг. детская смертность в Новосибирске сократилась в 3,5 раза.

 

Тем не менее приток мигрантов в Новосибирск в годы войны оказался столь значителен, что его население увеличивалось вплоть до 1944 г., когда население города все же сократилось, поскольку развернулись процессы реэвакуации. В этом году в Новосибирск прибыло 33 тыс. человек, но выбыло из города свыше 35 тыс. человек. Основная масса покинувшего город населения уезжала в Москву, Ленинград, Орловскую и Ростовскую области, на Украину. Но это сокращение, как и прежде, в значительной степени компенсировалось притоком сельских жителей, поэтому уменьшение населения Новосибирска было незначительным. В целом за годы войны население города выросло в абсолютном выражении на 155 тыс. человек, или в относительном выражении на 34%.

Начавшаяся в 1945 г. послевоенная демобилизация способствовала дальнейшему росту населения города. К декабрю 1945 г. в Новосибирск возвратилось почти 12 тыс. фронтовиков, к началу 1947 г. — 25 тыс. Одновременно после войны увеличился приток мигрантов в Новосибирск из сельской местности. В 1946 г. в город прибыло почти 70 тыс. новоселов, в 1947 г. — свыше 50 тыс., в 1948 г. около 42 тыс. новоселов. Миграционный приток населения в какой-то степени компенсировал продолжившиеся после войны процессы реэвакуации. Значительно повысился и естественный прирост населения. Рождаемость после окончания войны в связи с притоком мужчин существенно выросла — начался ее компенсаторный рост. Одновременно, вплоть до конца 1946 г., сокращалась смертность.

В 1947 г., когда ряд районов страны, в том числе и Западную Сибирь, охватил голод, произошел «сбой» в развитии демографической подсистемы города. В самом Новосибирске собственно голодные смерти не зафиксированы. Но голод принес с собой инфекционные и желудочно-кишечные болезни, а также болезни органов дыхания. Согласно данным статистики причин смерти, в 1947 г. преобладали смерти от туберкулеза (свыше 17%), воспаления легких (17%), токсической диспепсии (6%), дизентерии (5%), гастроэнтероколита (свыше 2%), кори и дифтерии (2,5%). Таким образом, на эти болезни приходилось половина смертных случаев.

Ослабленные длительным хроническим недоеданием (тянувшимся еще с военных лет), горожане становились легкой добычей болезней. Смертность населения в 1947 г. увеличилась. И если в 1946 г. коэффициент смертности населения Новосибирска составлял 12,5%, то в 1947 г. — 16,1% (рост почти на 29%). Увеличились и показатели детской смертности.
В итоге, если следовать данным, обнаруженным И.Ф. Цыплаковым, численность населения Новосибирска в 1947 и в 1948 гг. сокращалась.

Послевоенный голод был окончательно преодолен только в 1948 г. С этого момента и до конца 1950-х годов Новосибирск вступил в самую благоприятную фазу в своей демографической истории. Уровень смертности в 1950-е годы сокращался. В 1956 г. на 1000 горожан скончалось всего 6,5 человека, в 1958 г. — 6,6 человека. Значительно понизилась детская смертность. В 1955 г. она составляла 57%, в 1956 г. — 40%. В 1958 г. в городе,  и население которого превысило 800 тыс. человек умер всего 681 ребенок в возрасте до 1 года. Детская смертность, следовательно, сократилась до 36%.

 

Еще одной важной чертой демографического развития Новосибирска в эти годы стал высокий уровень рождаемости, который значительно превышал уровни рождаемости в других крупных городах страны. Как и прежде, это было результатом действия структурных факторов, а именно преобладания в Новосибирске населения молодежных возрастов.

Уровень рождаемости в Новосибирске оставался повышенным до конца 1950-х годов, хотя и постепенно снижался. В 1956 г. на 1000 человек населения Новосибирска родилось 22 человека, в 1957 г. — 23 человека. В 1958 г. уровень рождаемости в городе составлял 23,5%.
На протяжении всех 1950-х годов в Новосибирск, как бурно развивающийся индустриальный центр Сибири, направлялся большой поток мигрантов. В 1950—1955 гг. в Новосибирск прибыло свыше 350 тыс. человек. Именно мигранты обеспечили стабильный рост населения города.

Развитие населения города в 1950-х до начала 1958 г. характеризуется умеренным среднегодовым темпом роста. Но ближе к концу 1950-х годов он постепенно увеличивался. Одновременно возрастал удельный вес механического прироста.
В 1959 г. по состоянию на 15 января в СССР была проведена первая после окончания Великой Отечественной войны перепись населения. Перепись показала, что в Новосибирске проживало 886,5 тыс. человек.

В 1963 г. произошло очень важное событие в демографической истории Новосибирска — он стал городом-миллионером. И если в начале 1963 г. в Новосибирске насчитывалось 990 тыс. жителей, то в начале 1964 г. несколько более миллиона. По другим данным, это событие произошло раньше. По подсчетам статистиков, 8 сентября 1962 г. родился миллионный житель города, и Новосибирск становится четвертым в РСФСР после Москвы, Ленинграда и Горького городом-миллионером. В данном случае многое зависит от методов расчета и точности определения численности населения в межпереписные периоды. В любом случае условность даты — рождение миллионного жителя именно 8 сентября — очевидна. С точки зрения статистики и демографии это не имеет никакого значения.
В дальнейшем, вплоть до середины 1980-х годов, численность населения города стабильно росла, но темпы его роста замедлялись.

Период с середины 1980-х годов и до переписи 2002 г. оказался очень трудным в истории города. Его демографическую подсистему поразил глубокий кризис, который, в конечном счете, выразился в существенном снижении численности населения Новосибирска. Главной причиной кризиса, несомненно, являлись негативные изменения в параметрах воспроизводства населения, в свою очередь обусловленные кардинальными изменениями социально-экономической ситуации, так называемой шоковой терапией, нарастанием социально-психологической напряженности в ходе перестройки и «капиталистической революции». Во всяком случае, в период между переписями 1989 г. и 2002 г. механический прирост (сальдо миграции) было положительным, тогда как естественный прирост характеризовался отрицательными величинами. Негативные характеристики естественного прироста определялись как сокращением рождаемости, так и нарастанием смертности.

Падение рождаемости началось еще в 1960-е годы и было первоначально обусловлено глобальным процессом демографического перехода, сменой самого типа воспроизводства населения. Однако во второй половине 1980-х годов падение рождаемости усиливается действием обстоятельств пертурбационного характера, резким падением уровня жизни и, одновременно влиянием структурных факторов, в частности — старением населения, снижением удельного веса молодежи.
Под действием аналогичных причин изменялись характеристики смертности. Вместе с увеличением показателей смертности сокращалась продолжительность жизни сибиряков. У мужчин за период с 1988—1989 гг. по 2002—2003 гг. ожидаемая продолжительность жизни понизилась на четыре года — с 65 до 61 года, у женщин на один год с 74 до 73 лет.

Рост смертности и соответствующее снижение продолжительности жизни в Новосибирске обусловливалось увеличением в структуре причин смерти удельного веса болезней отчетливо выраженного социального характера, связанного с ухудшением условий, таких как инфекции, несчастные случаи, отравления, травмы. Значительно выросла смертность и за счет болезней системы кровообращения.

Тем не менее изучение демографической истории Новосибирска и научный анализ накопленного исторического опыта убеждает нас в правильности и обоснованности оптимистического взгляда на демографические перспективы нашего города. Не раз в своей демографической истории Новосибирск оказывался в критических ситуациях. В годы революции, Гражданской войны, во время голода 1932—1933 гг. и 1947 г., в период Великой Отечественной войны демографическая подсистема города переживала глубокие кризисы, подчас перераставшие в демографические катастрофы. Но всегда находился достойный выход.

 

История города. Новониколаевск - Новосибирск. исторические очерки: В 2 т. Новосибирск: Историческое наследие Сибири, 2006