Древняя Москва Аполлинария Васнецова

 
 
 
 
Имя замечательного русского художника Аполлинария Михайловича Васнецова хорошо нам знакомо с детства. Репродукциями его работ иллюстрируются школьные учебники, новейшие исторические труды и путеводители по Москве. Наиболее известные его исторические картины находятся в центральных музеях нашей страны.

Впервые «младший Васнецов», как называли Аполлинария в отличие от старшего брата Виктора Михайловича, приехал в Москву в конце 70-х годов прошлого века и был поражен ею. Как завороженный, гулял с альбомом около Кремля, любовался домами, улицами, площадями города, делал зарисовки. Особенно интересовали художника памятники архитектуры, в которых он видел живых свидетелей исторических событий.

«Проникновение в темную даль времен посредством пейзажа меня привлекало давно»,— говорил художник, вспоминая то время. Но приступил он к работе над ставшими потом знаменитыми полотнами уже академиком живописи, когда ощутил мастерство и накопил знания.

А. М. Васнецов выступает подлинным летописцем старой Москвы. В своих картинах он воссоздает облик древнего города и его ушедшую архитектуру. Мы видим, как строилась столица, как изменялся Кремль, в каких домах жили москвичи, какие у них были обычаи, как они одевались и развлекались. Один из современников художника вспоминал:  «Думалось, как же может человек так изучить и так изображать старину. Словно ведь с натуры списано. Показывали же старину многие художники, но в их картинах жили только люди, а здесь живет, дышит и рассказывает каждый камень стены, каждая маковка церкви, каждое бревно сруба». Первой серьезной работой уже прославленного пейзажиста, пробудившей интерес к истории Древней Руси, были иллюстрации к юбилейному изданию М. Ю. Лермонтова 1891 года «Песни о купце Калашникове». А в 1897 году С. И. Мамонтов приглашает художника оформить «Хованщину» М. П. Мусоргского в Частной русской опере. В результате появились блестящие эскизы декораций, отмеченные В. В. Стасовым.

Часто Аполлинарию Михайловичу задавали вопрос, почему он так увлекся старой Москвой. «На это трудно ответить,— говорил он.— Может быть, потому, что я люблю все родное, народное, а старая Москва — народное творчество в жизни прошлого. Может быть, повлияло и то, что, очутившись в Москве в 1878 году после деревенской жизни в селе Быстрице — месте моей учительской деятельности, был поражен видом Москвы, конечно, главным образом, Кремлем. Жил неподалеку от него, на Остоженке, и любимыми прогулками после работы было «кружение около Кремля»: я любовался его башнями, стенами и соборами. И действительно, первые мои рисунки... того времени — виды древних памятников Москвы: Кремль, монастыри, церкви и древние дома, вид на город с Воробьевых гор.

Я в продолжение 10 лет жил напротив Кремля в Кокоревском подворье, постоянно имея перед собой этот всемирного значения памятник средневековья. Но едва ли не главной причиной было то, что я вообще люблю науку: собирать материал, классифицировать факты, изучать их. Все это, вероятно, и послужило главной причиной тому, что для всех интересующихся искусством на мне написано: «Старая Москва».

Да, прежде чем создавать каждую из картин, художник много работал как ученый-исследователь. Изучал исторические и литературные источники, старинные планы города, описания иностранных путешественников, побывавших в Москве в XVII—XVIII веках. Знакомился с летописями и миниатюрами Лицевого летописного свода XVI века, гравюрами и иконами, принимал участие в археологических раскопках.

«Чем дальше шло увлечение прошлым Москвы,— рассказывал он,— тем более и более открывались несметные сокровища этого исторического города. Приходилось не только рыться в древних хранилищах, но буквально рыться в земле, отыскивая остатки древних зданий... Мною были открыты и обследованы остатки башни Берсеневских водяных ворот и отысканы следы башен Сретенских и Яузских ворот. Впоследствии я обзавелся материалами по истории Москвы. В моем распоряжении имеются все планы Москвы XVI—XVIII веков и многие гравюры местностей, из них несколько «уник». Чтобы зарисовать план Москвы с птичьего полета, художник отважился даже подняться на воздушном шаре!

С 1900 года Аполлинарий Михайлович входит в комиссию Московского археологического общества по сохранению древних памятников и знакомится с учеными-историками Д. Н. Анучиным, И. Е. Забелиным, В. О. Ключевским, а в 1906-м за активную и плодотворную работу его выбирают действительным членом этого общества. Знания Васнецова по истории столицы были глубоки и обширны: он сделал более 50 докладов, во втором томе «Истории русского искусства» под редакцией И. Э. Грабаря опубликовал большую статью «Облик старой Москвы», в одном из «Экскурсионных вестников» другую — «Древняя Москва».

Воображение художника и его вдохновенная кисть завершали кропотливый труд ученого — и из веков как бы вставала старая Москва. Как же создавались эти произведения?

На основании научных данных А. М. Васнецов рисовал на небольших листах ватмана контурный архитектурный план будущей картины, показывая красной линией то, что осталось от древних веков, а черной — что нужно воссоздать художнику. Например, план-чертеж «Вероятный вид Красной площади во II половине XVII века»: красной линией показан храм Василия Блаженного, Спасская башня, кремлевская стена — все это осталось от XVI—XVII веков. Черной линией изображены Торговые ряды, Гостиный двор, бастионы с пушками, церкви, колокольни, крыльцо Земского приказа, откуда читали народу указы царя, книжные лавочки — все это художнику надо было восстановить по историческим документам и дополнить воображением. Далее он делал эскиз, а потом уже писал картину. Работал в оригинальной технике: рисунок делался углем или мягким карандашом, фиксировался, затем накладывалась прозрачная акварель.

В 1920-е годы для Московского коммунального музея (ныне Музей истории и реконструкции Москвы) Аполлинарий Михайлович создал серию акварелей на тему истории Кремля — от строительства первых стен в 1156 году до расцвета в конце XVII века.
XII век — город строится. Боровицкий холм, с высоты которого открываются необъятные дали, вид на Москву-реку. Князь Юрий Долгорукий закладывает стены будущего города.

Постепенно Кремль растет, и при Иване Калите обносится новыми дубовыми стенами с башнями. Появляются каменные храмы, по реке плывут плоты, разгружаются баржи. Москва становится «перекрестком» сухопутных дорог и водных путей.

Часты пожары в XIV веке, досаждают набеги татар и литовцев. И в канун Куликовской битвы Дмитрий Донской обносит Кремль белокаменными стенами. Они надежно охраняли столицу: не осмелились штурмовать литовцы и только обманом вошел в Кремль хан Тохтамыш. Но недолгим было его торжество — великий князь разгромил татарские полчища и очистил Москву от непрошеных гостей.

Неприступной крепостью предстает Кремль Ивана III — первого государя всея Руси. С юга — река Москва, с запада -Неглинная, а по Красной площади — вдоль кремлевской стены — проложили ров, соединяющий эти две реки. У Боровицкой, Троицкой, Никольской и Спасской башен устанавливают подъемные мосты: ночью и в тревожное время их поднимают, и ни пеший, ни конный не может проникнуть в Кремль. До сих пор у Кутафьей башни Троицкого моста остались следы подъемных устройств. Тогда же появились кирпичные стены и знаменитые соборы Кремля — Успенский и Благовещенский. Москва становится одним из красивейших городов Европы.

В XVII веке низким деревянным покрытиям кремлевских башен пришли на смену высокие шатры. В 1937 году на них вспыхнули сегодняшние рубиновые звезды.

Излюбленной темой исторических циклов Аполлинария Михайловича была Москва XVII столетия. С большой правдивостью и теплотой воскресил он своеобразие русской архитектуры: высокие деревянные дома с причудливыми башенками и наружными крытыми лесенками на столбах, арочные и «живые» мосты, улицы с деревянными мостовыми. И на этом удивительном, словно бы сказочном фоне разворачиваются сцены народной жизни.

В картине «Гонцы. Ранним утром в Кремле» мы видим город того времени. Боярские хоромы, дома служилых, церкви расположились вдоль тесовой мостовой, по которой мчатся, боязливо озираясь, два всадника: монах .и воин. Гулко раздается топот копыт в предутренней тишине, тревожно взвилась стая птиц... Картина красива в цвете и строго исторична. Средствами живописи мастер точно передает тревожную обстановку начала XVII века — Смутного времени. Одна из самых ярких акварелей художника — «Площадь Ивана Великого в Кремле». Праздничный день. Легкий ослепительный снег сверкает на домах и колокольнях. В санях и возках съезжаются люди на богомолье в кремлевские соборы и с Ивановской площади пешком вступают на Соборную.

Звучные, сочные краски зимнего пейзажа гармонично сочетаются с величественной архитектурой. С давних времен Ивановская площадь была деловым центром города, на ней размещались приказы, занимавшиеся важными государственными и частными делами. В будние дни здесь собирались люди, чтобы написать жалобу или прошение. Поскольку газет не было, поднимался на крыльцо подьячий, вынимал грамоту и кричал: «Слушай, народ царствующего града!». С того времени и повелось выражение «кричать во всю Ивановскую», то есть в полную силу голоса и легких, чтобы все слышали.

С востока у кремлевской стены расположился Великий торг — средневековая рыночная площадь. Постепенно слава о ней пошла повсеместно, и стали величать ее Красная, что значит «красивая». Яркую картину народной жизни изобразил Васнецов в полотне «Красная площадь во второй половине XVII века». При Иване Грозном на площади был возведен Покровский собор в память взятия русскими войсками, Казани. Возле храма на вершине, или «лбу», обрыва был устроен каменный помост — лобное место. С него в торжественные дни царь или высшее духовенство говорили с народом.

В XVI веке Красную площадь и прилегающие к ней улицы обнесли кирпичной стеной и прозвали эту часть столицы Китай-городом. Аполлинарий Михайлович любил показывать жизнь Китай-города с его многолюдными базарами, хаотично застроенными улочками, неповторимой архитектурой, многоголосой нарядной толпой. Самым оживленным местом был тут перекресток. Художник так описывал его: «На крестцах, перекрестках улиц, неожиданно раздавшийся вопль и причитания говорили о том, что родственники узнали в выставленном напоказ божедомами покойнике, подобранном ими на улице, своего родственника... Слышался плач детей-подкидышей, вынесенных сюда в корзинах все теми же божедомами, собирающими добровольные приношения на их пропитание. Пройдет толпа скоморохов с сопелями, гудками и домбрами, раздастся оглушительный перезвон колоколов на деревянной на столбах колокольне. Склоняются головы и спины перед проносимой мимо чудотворной иконой. Разольется захватывающая разгульная песня пропившихся бражников. Гремят цепи выведенных сюда на покаяние колодников, крик юродивого, песни калик перехожих. Смерть, любовь, рождение, стоны и смех, драма и комедия— все завязалось неразрывным, непонятным узлом и живет вместе как проявление своеобразного уклада жизни средневекового города».

Многочисленные мосты Москвы привлекали художника своей красотой и архитектурой: Москворецкий, Воскресенский, Всесвятский, Троицкий, Спасский... Особенно красив был Всесвятский мост через Москву-реку с двухшатровой шестиворотной проездной, башней. Сочетание кирпича, белого камня, резных деталей, живописных изразцов делало ее одним из самых заметных и красочных, сооружений города. Здесь часто устраивались народные гуляния, москвичи через аркады любовались видом на Москву-реку и Кремль.

И вот картина А. М. Васнецова. Яркие лучи солнца освещают мост, сверкает ослепительно белый снег, толпа ряженых скоморохов, весело приплясывая, спускается в Замоскворечье. Эта живая сцена дана на фоне величественных построек Кремля.

В Китай-городе — на мосту через ров к Спасской башне — располагались книжные лавочки. Со времен Ивана Грозного продавали здесь рукописные и печатные книги, календари, лубочные картинки. Поэтому Спасский мост был местом, откуда люди разносили новости.

Интересное оборонительное сооружение показано в акварели художника «Семиверхая угловая башня Белого города в XVII веке». Через Москву-реку было несколько бродов. Один из них находился недалеко от Чертольских ворот (современная Кропоткинская площадь). И вот вблизи брода в юго-западном углу Белого города для охраны Москвы и отражения татар, нападавших, как правило, с юга, возвели дозорную башню с семью деревянными шатрами наверху.

На берегу в те времена обычно располагались общественные бани. Замечательный рассказчик и комментатор своих работ, Аполлинарий Михайлович подробно писал о них: «Суббота, работы кончились, и расходится рабочий люд после трудового дня. Близко к вечеру, затихли гомон и сутолока в Гостином дворе, на Большом торге, на Красной площади. Пошли перезвоны к вечерне, загудела Москва как улей от звона сорока сороков. Скрипят, ревут банные журавцы, поднимая и опуская длинные шеи с бадьями на веревках, работают водоливы. В бане идет несмолкаемый гам от говора — ничего не разберешь, каждый слышит только соседа. Зато в предбаннике потише и посветлее и идут мирные разговоры. Не было тогда клубов и театров, где бы московские граждане могли бы сойтись и побеседовать, не было газет, где можно было бы почерпнуть новости... А дома разомлевшие от пара москвичи и москвички пьют горячее сусло с астраханским стручком или ароматный горячий сбитень на меду. При свете лучины или сальных свеч коротают длинный зимний вечер в кругу своих семей за слюдяными оконцами в бревенчатых и брусяных избах старой Москвы».

Любили в Древней Руси праздники, игры и всякое веселье. Большим развлечением горожан был приход медведчиков с ручным медведем, смешно и похоже изображавшим людей. Аполлинарий Михайлович показывал сценки народной жизни настолько живо и убедительно, что кажется, будто художник — очевидец этих событий.

Очень хорошо сказал о его творчестве народный художник СССР К. Ф. Юон: «Чисто творческое, глубоко интуитивное искусство А. М. Васнецова еще далеко не по достоинству оценено современниками. Это про изошло отчасти вследствие широкого увлечения чисто формальными задачами последнего времени, зачастую заглушающими все кругом, шумно заявляя о своем существовании; но многое из нарождавшегося в быстрой смене уже успело умереть. Искусство же Васнецова, обладавшего даром видеть и воскрешать живой трепет жизни ушедших веков, было проникнуто подлинно вдохновенным теплом и правдой... оно не только не умрет, а наоборот, чем дальше будет существовать,— тем будет ценимее».
 

 

Юный художник, № 3 1983 г.
Е. Васнецова, Л. Кандалова