В 1663 г. тут начали масштабные земляные работы: прокладывали дороги, копали пруды, русло Серебрянки возле села Измайлово разделили вдоль пополам, перекрыли оба получившихся канала плотинами (эти гидротехнические сооружения, для того времени последнее слово науки и техники, строили каменных дел мастера Дмитрий Костоусов и Иван Кузнечик). В результате образовались два пруда — Серебряный и Виноградный, кольцом охватившие часть суши, где стояли деревянные постройки — храм и государевы палаты.

Вокруг рукотворного острова вскоре вырос огромный царский «хозяйственный хутор», представлявший собой, как сказали бы сегодня, уникальный инновационный проект, для его реализации привлекли лучших специалистов. Из Пскова сюда прибыли люди «добрые и умеющие выращивать лен»; из Белгорода — «которые всякие птицы водят, лебеди, гуси и иные»; из Смоленска — мельники, плотники, «рыбные ловцы», пасечники, кожевники, печники; из Киева, Астрахани и даже из Голландии, Германии — садоводы. Тучнели поля, засеянные злаками, гречихой, льном; огороды в избытке снабжали царскую кухню овощами, пряными растениями; в «творилах» (оранжереях) созревали огурцы, арбузы, дыни, виноград, грецкие орехи, благоухало множество экзотических цветов; на аптекарском огороде выращивали лекарственные травы.

Здесь даже пробовали разводить тутового шелкопряда, венгерские груши, миндаль, тутовое дерево и другие не свойственные средней полосе виды флоры, благодаря чему Измайлово считают родиной отечественной интродукции растений. К тому же Виноградный, Просянский, Тутовый, Аптекарский сады служили для прогулок монаршего семейства, поэтому их украшали «чердаками» (беседками), фонтанами, устроили там лабиринт «Вавилон» и т. д. (не случайно бывавшие в здешней резиденции называли ее «новым Версалем»). Так в нашей стране появились «первые ласточки» ландшафтного дизайна, начали овладевать садово-парковым искусством.

Помимо прочего в хозяйстве было 37 водоемов (сохранилось 13) — бобровых загонов и рыбных прудов, большой «волчатник», т. е. зверинец: вольеры с птицами, тиграми, леопардами, слоном. Наконец, здесь занимались еще и хмелеводством, пчеловодством, льнопрядением, пиво- и медоварением, действовали семь мельниц, несколько маслобоен, винокуренный, льняной и стекольный заводы. Надо сказать, Алексей Михайлович любил удивлять иностранных гостей пышными пирами с многочисленными яствами, приготовленными из продукции его «фермы». Как отмечал один из заморских послов, «обед был весьма роскошный, ибо каждому подавалось более 40 блюд, и все, что в них находилось, было цельное; тут были: телятина, дичь, баранина, гуси, утки и другие вареные птицы. Хлебы, которые подавались, были так велики, что два человека могли с трудом нести один хлеб».

Въехать на Измайловский остров можно было лишь по выстроенному через Серебряный пруд уникальному для того времени 14-арочному каменному мосту шириной более 10 м и длиной 106 м (разобран в 1770 г.). Он завершался трехъярусной квадратной в плане проездной Мостовой, или Думной, башней, возведенной в 1671-1679 гг. Иваном Кузнечиком. В те годы на ее первом этаже находились помещения для священнослужителей и стрелецкие караульни, на втором — комнаты звонарей, а также палата для заседаний Боярской думы, а в начале XVIII в. — Сената (на случай пребывания царя в усадьбе), на третьем же была колокольня. Композиционно башня напоминает некоторые кремлевские: четверик на четверике, выше восьмерик с ярусом звона, гульбищем (служившим дозорной площадкой) и кровля-шатер. Окна декорированы наличниками в виде полуколонок, кокошниками, фасад украшают ряды цветных изразцов с изображениями диковинных птиц, листьев и цветов.

С 2007 г. нижний ярус Мостовой башни служит главной выставочной площадкой здешнего отдела Московского государственного объединенного музея-заповедника. Тут представлены всевозможные образцы архитектурной керамики из его обширной коллекции (начиная с самых ранних и кончая изготовленными в наши дни), вошедшие в постоянную экспозицию «Московский изразец». В XIV — начале XV в. каменное и кирпичное строительство в нашей стране приобрело широкий размах, и фасады новых зданий начали декорировать обожженными глиняными плитами с тисненым узором, аналогичным орнаменту белокаменной резьбы, — «красными» (терракотовыми) изразцами. Изготавливали их методом «набивки» — заливали глиняный раствор в деревянные матрицы с рельефным «негативом» нужного узора. Самый ранний пример использования на Руси такого облицовочного материала — отделка Духов-ской церкви в Троице-Сергиевой лавре (1476 г., Сергиев Посад), а через несколько лет — княжеских палат в Угличе, соборов в Кирилло-Белозерском, Ферапонтовом монастырях.

В середине XVI в. заявила о себе многоцветная архитектурная керамика, впервые в России появившаяся предположительно на фасаде столичной церкви Троицы в Никитниках (1634-1635 гг.). Вскоре и другие храмы Москвы, Старицы и Дмитрова оделись в уборы из белоглиняных плиток необыкновенной красоты и формы. Однако, как отмечал писатель, знаток отечественной культуры Юрий Мелентьев, «на первом месте следует поставить сокровеннейшую копилку русского зодчества — чудокаменный цветок собора Покрова на рву (ныне известный как собор Василия Блаженного)... Откуда бы вы его ни рассматривали, взгляд обязательно будет подведен через шатры, луковицы куполов, округлые линии кокошников к единой грановитой основной главе. На этом центральном шатре зодчие и поместили многогранные «звезды», квадратные и ромбовидные изразцы, покрытые стекловидной полупрозрачной поливой зеленого, коричневого, желтого и оранжевого цветов» (из кн. «Не за три моря», М., 1979 г.).

Но «золотой век» облицовочного изразца наступил в середине XVII в., чем мы обязаны главным образом белорусским «ценинных дел мастерам» Игнату Максимову и Степану Иванову по прозванию Полубес, создавшим немало шедевров. Достаточно назвать такие украшения нашей столицы, как храмы Григория Неокесарийского на Полянке (1660-е годы), Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах (1654 г.), Крутицкий терем (1693-1694 гг., ныне филиал Государственного исторического музея), Успенский собор подмосковного Иосифо-Волоколамского Успенского монастыря (1688-1696 гг.). Причем гончары своими творениями иногда делали вклады в монастыри и церкви: ведь каждое из них стоило весьма дорого (согласно дворцовым расходным книгам, керамическая посуда числилась в царской казне как драгоценность).

Молодой царь Петр I, путешествуя в 1697-1698 гг. по Голландии, заметил в оформлении интерьеров гладкие белые «кафли», разрисованные синей глазурью, и приказал делать такие в нашей стране. Так родилось новое направление в отечественном изразцовом искусстве. В дальнейшем его развили мастера села Гжель (ныне Раменский район Московской области), славившегося залегающими там светлыми глинами и издавна известного как центр изготовления фарфоровых, фаянсовых и глиняных изделий. До 20-х годов XIX в. здесь выпускали многоцветные изразцы с изображениями цветов, букетов и птиц, а затем перешли к росписи только синей краской. Керамическими отделочными элементами и панно украшали в первую очередь печи — гордость и красу русского дома.

В конце XIX — начале XX в. виднейшие отечественные художники, архитекторы обратились к так называемому неорусскому стилю, опиравшемуся на образцы старинной живописи, зодчества, декоративно-прикладного искусства, в том числе изразцового. Наиболее яркие произведения того времени в технике обожженной глазурованной многоцветной керамики принадлежат Михаилу Врубелю, создавшему серию скульптур, монументальное панно «Принцесса Греза» на фасаде гостиницы «Метрополь» (1901-1905 гг.), композицию для камина, изображающую встречу былинных героев Микулы Селяниновича и Вольги (1898-1899 гг.), и др.

За века технология изготовления керамической плитки практически не изменилась. В экспозиции, наряду с древнейшими «красными» изразцами и многоцветными твореньями XVII-XIX вв., представлены выполненные студентами Московской государственной художественно-промышленной академии им. С. Г. Строганова — и подражание старинным образцам, и их копии. Причем изделия показаны на разных стадиях производства: от заготовки глины до обжига в печи, что позволяет проследить весь процесс их создания.

Помимо Мостовой башни на острове есть другие сооружения XVII в.: двое одинаковых трехпролетных белокаменных ворот с гульбищами и башнями (1679-1682 гг., зодчий Терентий Макаров), некогда служившие для въезда на Государев двор, — Передние, или Восточные, и Задние, или Западные, а также величественный четырехстолпный пятиглавый собор Покрова Богородицы (1671-1679 гг., Иван Кузнечик). Возводили его костромские и ярославские каменщики во главе с Григорием и Федором Медведевыми. Все окна декорированы резными белокаменными полуколонками, оттеняющими красный кирпич стен, барабаны глав внизу обрамлены кокошниками, купола облицованы «в чешую» — медными пластинами, прикрепленными рядами внахлест (наподобие лемеха для «маковок» деревянных церквей).

Но главное украшение храма, не оставляющее равнодушным никого из посетителей Измайлова, — облицовка многоцветными поливными (покрытыми глазурью) изразцами с тисненым орнаментом «павлинье око», созданная «ценинных дел мастерами» под руководством Степана Полубеса. Именно он был автором этого узора, напоминающего рисунок на пере павлиньего хвоста (на темно-синем фоне яркая желтая либо оранжевая сердцевина в форме капли или удлиненного глаза в обрамлении зеленых стилизованных листьев), и неоднократно использовал его в своем творчестве.

Масштабам собора соответствовал массивный пятиярусный иконостас, один из самых больших в России (высота 18 м, площадь 325 м2.), выполненный «Оружейной палаты столярного резного деревянного дела мастером Климом Михайловым со товарищи». Его отличительная особенность — отсутствие резьбы и позолоты на тяблах (горизонтальных брусьях) и колонках: их посеребрили и покрыли живописным орнаментом из виноградных гроздьев и груш, символизирующим «райские дерева». Над самими иконами, также колоссальных размеров (до 5 м в высоту), и росписью интерьера работали около 100 лучших московских, костромских, ярославских изографов.

Увы, к настоящему времени от созданного искусниками XVII в. иконостаса собора Покрова Богородицы уцелели лишь несколько образов (они хранятся в столичном Музее древнерусской живописи им. Андрея Рублева). Сейчас идет его реконструкция: коллектив московских и палехских (Ивановская область) художников в 2001 г. воссоздал «тело» грандиозного сооружения, через 5 лет мастера закончили написание всех его 109 ликов, взяв за образец помещенные на алтарных преградах Успенского собора Московского Кремля, Смоленского храма Новодевичьего монастыря, а теперь завершаются работы по воспроизведению исторического облика других элементов интерьера.

Во время Отечественной войны 1812 года Измайлово захватили французы: собор разграбили, жгли в нем костры, что вызвало пожар, ставший причиной повреждений свода и главного купола. К 1826 г. здание вконец обветшало, и богослужения в нем прекратили, а через 11 лет начали реставрацию. Это было частью возглавленных виднейшим архитектором Константином Тоном работ по созданию на острове военного госпиталя и богадельни (наподобие парижского Государственного дома инвалидов – (Государственный дом инвалидов в Париже — один из первых (если не первый) инвалидный дом в Европе — построен в 1671-1677 гг. для призрения заслуженных армейских ветеранов. Сегодня по-прежнему принимает инвалидов, а также в нем располагаются музеи и некрополь военных (прим. ред.)) для солдат и офицеров, получивших увечья в схватке с наполеоновской Францией. Было принято решение корпуса нового богоугодного заведения пристроить к храму с трех сторон, причем два боковых - вплотную, чтобы при его открытых дверях лежачие раненые могли слышать проводившееся богослужение.

В Измайлове, как установили историки, в ночь 30 мая 1672 г. родился государь-реформатор Петр I. В 1685-1694 гг. окрестные рощи были местом маневров его «потешных» Преображенского и Семеновского полков, сформированных из «малых ребяток». Кстати, неподалеку находится и так называемое Строкинское укрепление — земляной вал в форме окружности с отходящими от него радиальными валами и прудом в центре, посреди которого стоит остров. Ученые дискутируют о времени создания и назначении этого объекта, но известно, что юный царь использовал его для воинских забав.

А в мае 1688 г. в амбаре Льняного двора будущий император нашел старый деревянный английский ботик (постройки приблизительно 40-х годов XVII в.). Об этом событии, ставшем, по словам историка Феодосия Веселаго (с 1884 г. почетный член Санкт-Петербургской АН), «ближайшим поводом к созданию русского флота», повествует сделанная самим Петром I запись, вошедшая в предисловие к Морскому уставу 1720 г. Вот выдержка из нее: «гуляя по амбарам..., увидел я судно иностранное, спросил встреченного Франца (Тиммермана), что это за судно. Он сказал, что это бот английский. Я спросил, где его употребляют. Он сказал, что при кораблях для езды и возки. Я паки спросил: какое преимущество имеет пред нашими суднами..? Он мне сказал, что он ходит на парусах не только что по ветру, но и против ветра; которое слово меня в великое удивление привело... Потом я его паки спросил: есть ли такой человек, который бы его починил и сей ход мне показал... И вышереченный Франц сыскал голландца Карште-на Бранта, который призван при отце моем... для делания морских судов на Каспийское море, который оный бот починил и сделал машт и парусы и на Яузе при мне лавировал, что мне паче удивительно и зело любо стало...».

С тех пор Измайловскую усадьбу стали величать колыбелью российского флота. Тем более что, по преданию, положившее ему начало судьбоносное решение «морским судам быть» (1696 г.) Боярская дума приняла тоже здесь, заседая в Мостовой башне. Бот «Святой Николай» — дедушка русского флота, как его впоследствии назвал сам Петр I, сохранился до наших дней и находится в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге. А на Измайловском острове в 1996 г. поставили памятник императору (скульптор Лев Кербель).

Однако именно в царствование государя-реформатора, с появлением новой столицы — Санкт-Петербурга, здешняя резиденция начала приходить в запустение. Возрождать ее начали лишь в 1840-х годах. На месте царского дворца вырос Офицерский корпус, на фундаментах Государева двора — «семейный инвалидный дом для отставных офицеров и нижних чинов с женами и детьми, приют для вдов семейных инвалидов, школа для детей призреваемых и вольнонаемной прислуги», хозяйственные службы: баня, прачечная, ледники, конюшни и пр. (архитекторы Константин Тон, Михаил Быковский).

В 1859 г. территорию украсили выполненные из чугуна великолепный фонтан с колонной и величественные ворота — своего рода Триумфальная арка в честь воинов-ветеранов. В те же годы Измайловские рощи перешли в ведение лесничества, по ним проложили просеки, сеть оросительных каналов, насадили новые деревья — словом, осуществили первые в нашей стране мероприятия по созданию лесного хозяйства современного типа.