По замыслу государя-реформатора, загородные поместья были нужны столичным сановникам для отдыха «от напряжения, всегда сопутствующего пребыванию при дворе, и от общества, вернее, от людей, от встреч с которыми не можем уклониться в городе». Но в середине XVI11 в. эти имения превратились в «театры» для демонстрации, по свидетельству современников той эпохи, «пышности.., великолепия в строениях, роскоши в убранстве дворцов, щегольства в экипажах и одежде». Летом там устраивали празднества с большим стечением гостей, сопровождавшиеся фольклорным и представлениями, выступлениями хоров, роговых оркестров, играми, музыкой, фейерверками, катанием на лодках, даже потешными «морскими баталиями»... Царившая тогда в Европе эпоха барокко с ее театральностью, парадностью была необычайно изобретательна, когда дело касалось досуга и развлечений.

Именно такой «летней загородной увеселительной резиденцией» стало Кусково при Петре Шереметеве, желавшем иметь самую большую, богатую и красивейшую усадьбу, не уступавшую государевым дворам (не случайно в се архитектуре и планировке заметны черты ансамблей, выросших под Петербургом — Царского Села, Петергофа, Ораниенбаума). Осушив болота, тут создали систему водоемов, наиболее крупным из которых стал Большой пруд. Близ него находится Почетный двор — центральная часть всего комплекса, включающая дворец (1769—1775 гг.) для наиболее торжественных приемов, кухонный флигель (1755 г.) и домовую церковь Происхождения честных древ Животворящего Креста Господня — Всемилостивого Спаса (самый старый здешний памятник; 1737 г.) с колокольней на восемь колоколов (1792 г.). Небольшой четырехугольный в плане храм увенчан одной главой, на барабане которой в нишах стоят четыре белокаменные скульптуры апостолов, а на куполе — фигура держащего крест ангела с раскинутыми крыльями.

Кусковский дворец построен под руководством московского архитектора Карла Бланка. Большой дом, как его иногда называли, оштукатуренный и выкрашенный в цвет «утренней зари», имеет три яруса — каменный цоколь (там находились винные погреба) и два деревянных этажа: на первом принимали гостей, на втором располагались хозяйственные помещения. Парадное крыльцо опирается на стройную колоннаду, а на его фронтоне, декорированном роскошной резьбой, помешена графская корона. По обеим сторонам от широкой белокаменной лестницы — главного входа в здание — для въезда карет устроены полукруглые пандусы с ограждениями, украшенными фигурами сфинксов.

Планировка дворца анфиладная: переходя из одной двери в другую, можно обойти его по кругу. Интерьер каждого помещения неповторим, ярок, с контрастным сочетанием цветов в оформлении стен, потолков; всюду лепнина, картины, камины и печи с изразцами, великолепные осветительные приборы, паркет из 5 разных пород дерева, гобелены, ковры, бронза, резная нарядная мебель. Кстати, многие предметы декоративно-прикладного искусства — украшения, шелковые обои, изделия из фарфора и т.д. — выдержаны в очень модном в XVIII в. так называемом китайском стиле (т.е. «шинуазри»), представлявшем собой интерпретацию европейскими художниками мотивов декора и технических приемов дальневосточных мастеров. Значительная часть убранства Большого дома, к счастью, сохранилась до наших дней, а утраченную воссоздали согласно документам 1780— 1790-х годов по имеющимся образцам и аналогам в ходе широкомасштабной реставрации 1976-1983 гг.

Так, в вестибюле, или парадных сенях, в первую очередь привлекают внимание светильники — беломраморные статуи юношей и девушек, а также вазы, обвитые гирляндами из овощей и фруктов, искусно выполненные из алебастра, имитирующего старинную, покрытую патиной бронзу. В малиновой гостиной неизменный интерес посетителей вызывают портреты императрицы Екатерины II кисти одного из лучших отечественных мастеров этого жанра Федора Рокотова (1762 г.) и графа Петра Борисовича Шереметева (французский художник Никола Делапьер, 1770 г.), в шпалерной гостиной — мраморные бюсты Бориса Петровича и Анны Петровны Шереметевых работы выдающегося скульптора Федота Шубина (1783 г.).

Следуя далее, попадаем в комнату для игры в карты, затем в бильярдную, парадную спальню, кабинет-конторку, диванную, библиотеку, картинную, большую столовую с уставленным нарядной посудой овальным столом, в танцевальный зал, или зеркальную галерею, — самое просторное помещение дворца, откуда можно выйти в парк, и т.д. Перед нами словно происходит смена декораций великолепного представления, и его участники в пудреных париках вот-вот выйдут из золоченых рам старинных портретов (не случайно в XVIII в. так велик был интерес к театральному искусству).

Продолжением этой грандиозной «сценической площадки» служит регулярный парк (с симметричной планировкой, прямыми аллеями, цветниками, водоемами и другими элементами оформления геометрически правильной формы), где, кстати, сохранились лиственницы более чем двухвекового возраста. По желанию Петра Борисовича, гостеприимного и радушного хозяина, в нем устроили качели, карусели, вольеры с певчими птицами и прочие забавы, поставили садовую скульптуру (в основном изображения античных богов и героев), а кустарники постригли «мужиками, бахусами, сидячими собаками, курицами, гусями, человеками с рыбьими плавниками».

Многих из этих затей уже нет, но, к счастью, сохранились увеселительные садовые павильоны в стиле «разных времен и народов», где по сей день все дышит игрой, условностями и лицедейством. Самый ранний из них — Голландский домик (1749-1751 гг.) из красного кирпича со ступенчатым фронтоном, характерным для страны ветряных мельниц и каналов, окруженный небольшим садиком с тюльпанами, ни дать ни взять оживший пейзаж нидерландского живописца.

Внутреннее устройство домика (на первом этаже — сени и кухня, на втором — зал и десертная) также, казалось бы, представляет нам быт рядового бюргера. Но простота здесь мнимая, театральная: стены кухни и десертной покрыты раритетными бело-голубыми и ковровыми изразцами с изображениями пейзажей, парусных судов, мельниц, пастбпш и пр., во всех помещениях множество бесценных полотен голландских мастеров XVII—XVIII вв. — натюрморты, пор греты, марины (картины морской тематики), сельские виды, «галантные сцены», картины на мифологические сюжеты и т.д.

Особое место в украшении всех комнат занимают фарфор и фаянс: в те времена изготовленные из них изделия считались в России роскошью и свидетельствовали о богатстве хозяина дома. В шкафах и на столах выставлена посуда производства саксонских, фламандских и голландских мануфактур — вазы, кувшины, блюда, кружки, сервизы, а также привезенная с Дальнего Востока (именно благодаря нидерландским судоходным компаниям в Европу попадали произведения китайского и японского искусства). Есть тут и непременные атрибуты декора интерьера тех лет — предметы в стиле «шинуазри», например зеркала, немецкий каминный экран, русский шкаф-витрина, покрытый черным лаком и расписанный золотом.

Мебель, которую мы сегодня видим в домике, выполнена в основном мастерами Голландии и Германии XVII—XVIII вв. Это дубовые столы с точеными ножками, шкафы с застекленными дверцами, горки, демонстрирующие хрупкие раритеты, стулья, обитые тисненой кожей, высокие напольные часы, любопытен и сундучок японской работы, обтянутый акульей кожей. А для создания полного впечатления тепла и уюта жилища голландского бюргера интерьер дополнен «домочадцами»-обманками — плоскими живописными фигурами женщин и мужчин, весьма модными во времена расцвета усадьбы Кусково.

Изящный Итальянский домик (1754-1755 гг.; архитекторы Юрий Кологривов и Федор Аргунов), окрашенный в нежно-зеленый цвет, служил хозяевам для «малых приемов» и хранения редких произведений искусства (живописных полотен, картин из соломки, бисера и мрамора, античной скульптуры и пр.). Над его входом видим небольшой балкон, с противоположной стороны фасад украшает лоджия — обязательная деталь загородных вилл страны искусств и дворцов. Ограждающая ее ажурная решетка, наличники окон и другой наружный декор выполнен по эскизам Аргунова.

Гостей принимали в небольших, но очень нарядных помещениях второго этажа, самое парадное из которых — зал, всегда залитый светом благодаря застекленным дверям лоджии. Потолок здесь украшает великолепный плафон «Диана» (художник Петр Красовский) в резной золоченой раме, всюду мраморные скульптуры, бисквитные (неглазурованный фарфор) статуэтки по моделям русских и французских ваятелей, сверкание позолоты и хрусталя роскошных светильников.

В наугольной гостиной представлены картины зарубежных живописцев. Среди них прежде всего отметим творения представителей голландской школы — пейзажи Яна Бота, Ганса Юриана (первая половина XVII в.), серию «портретов стариков и старух» безымянных художников того же времени, «Рай» Руланта Саверея (1619 г.), запечатлевшего фантастический сад с мирно пасущимися животными. Привлекает внимание также «Девушка с веткой зелени в волосах» неизвестного венецианского мастера XVIII в., а завершает всю эту галерею плафон «Триумф Венеры» кисти Петра Красовского.

Рядом маленький дубовый кабинет, стены которого отделаны панелями из этого благородного дерева, украшены миниатюрными зеркалами и цветочными натюрмортами, в частности голландского живописца Питера Кастельса (вторая половина XVIII в.). И весьма неожиданно дня небольшого помещения, но очень нарядно и респектабельно смотри гея плафон «Зефир и Флора», также созданный Красовским.

Павильон Эрмитаж (1765—1767 гг.; Карл Бланк, Федор Аргунов) в стиле раннего русского классицизма, по мнению многих историков искусства, — жемчужина всего архитектурного ансамбля усадьбы, тоже служил для приемов, но в исключительно узком кругу, без слуг (само его название можно перевести с французского как «место уединения» или «хижина отшельника»). Поэтому здесь установили специальный механизм, поднимавший обеденный стол, накрытый на первом этаже, па второй, где проходили встречи с избранными гостями. К сожалению, от интерьеров XVIII в. сохранились лишь четыре живописных плафона в боковых кабинетах, которые можно увидеть в дни, когда в здании проходят выставки.

Самое сказочное сооружение в Кускове — несомненно Грог (1755—1775 гг.), единственный в России с полностью сохранившимся интерьером подводной пещеры, детище Федора Аргунова, завершенное уже после его смерти. Здание состоит из зала (в нем изредка устраивали обеды и балы) и двух боковых кабинетов, где «гротических дел» мастер из Германии Иоганн Фохт выложил стены и потолки перламутровыми раковинами 24 видов моллюсков, кусочками зеркал, стекла, мрамора. Эта своеобразная мозаика образует причудливые картины — диковинные деревья, цветы, игры фантастических зверей, птиц, рыб, различные узоры.

Еще один экзотический элемент декора интерьера — стоящие в нишах куклы, приобретенные Петром Шереметевым в 1775 г. у «чужестранного купца» Иоганна Розенфельта, — творения западноевропейских скульпторов второй половины XVIII в., в настоящее время единственные такого рода в России. Большинство их изготовлено из стволов дуба, покрытых специальным, содержащим клей, составом, а по нему — раковинами. Остальные сделаны из глины с последующим обжигом и таким же образом украшены.

«Служить к удивлению» всех, кто посещай Кусково, были призваны и великолепные шереметевские зимние сады. Теплолюбивые представители субтропической и тропической флоры — цветы, цитрусовые, персиковые, кофейные деревья, пальмы, ананасы, кактусы и пр. — обосновались в большой каменной оранжерее, построенной в 1761-1764 гг. по проекту Федора Аргунова, самом крупном сооружении усадьбы. Иногда гам тоже принимали гостей — между застекленными галереями с экзотическими растениями находится восьмиугольный зал для танцев. Ныне в этом здании и расположенной неподалеку американской оранжерее, воссозданной в 1970- 1980-х годах на месте частично сохранившейся первоначальной, размещается экспозиция Государственного музея керамики — единственного в России собрания фаянса, майолики, фарфора и стекла со времен античности до наших дней (около 40 000 экспонатов).

Обширный раздел этой сокровищницы, посвященный произведениям отечественных мастеров, открывается образцами продукции Императорского фарфорового завода (основан в 1744 г. в Санкт-Петербурге) — первого предприятия такого профиля в нашей стране и третьего в Европе. В их числе большие дворцовые вазы с сюжетной росписью, всевозможная посуда, настенные панно, мелкая пластика, скульптура, в том числе коллекция фигур из серии «Народы России» (1780-е годы). Патриотическую тему в экспозиции продолжают и предметы из Гурьевского сервиза (1809—1816 гг.), декорированного видами природы и городов, бытовыми сценами, портретами людей в национальных костюмах, который в Петергофском дворце «был употребляем по комнатам приезжающих сюда принцев».

Подмосковная фабрика Гарднера в Вербилках (открыта в 1754 г., первое частное отечественное фарфоровое производство) в XVIII в. выпустила «орденские» сервизы — Георгиевский, Андреевский, Александровский и Владимирский (с изображениями главных орденов, их лент и лавровых венков) «для чествования кавалеров ордена на ежегодных церемониях». В ассортименте этого предприятия в XIX в. были и чайно-кофейная, столовая посуда, украшенная цветочным узором, а также выразительные фигуры крестьян, ремесленников, торговцев, даже литературных персонажей и популярных артистов.

Экспозиция подробно знакомит с работами крупнейшего в стране на сегодняшний день предприятия отрасли — подмосковного Дулевского завода, некогда части «Товарищества производства фарфоровых и фаянсовых изделий М.С. Кузнецова». Оно было основано в 1832 г. и уже к концу XIX в. включало 18 заводов, выпускавших почти 2/3 всей отечественной продукции такого рода, в том числе церковную утварь: киоты (шкафчики для хранения икон), подсвечники, иконостасы. Но главное — именно благодаря деятельности этого объединения высококачественная, нарядная, ослепительно белая посуда, украшенная яркими узорами, вошла в каждый дом. Не случайно его стилем по сей день является русский колорит, а излюбленным мотивом росписи — прославившиеся на всю страну «агашки», как назвали розы с округлыми лепестками, выполненные крупными мазками в старинной народной технике.

В представленной здесь советской коллекции начала XX в. особое место занимает так называемый агитационный фарфор — расписанные вручную и выпушенные малыми партиями предметы сервировки с изображениями серпа и молота, красногвардейцев, матросов, работниц, с лозунгами, призывами и пр. Надо сказать, что авторам и таких композиций нередко были известные художники — Мстислав Добужинский, Василий Кандинский, Николай Суетин, Илья Чашник. Интересны и скульптуры «Гармонист», «Девушка», «Купец в шубе», «Купчиха на прогулке», в начале 1920-х годов созданные из гипса (для последующей формовки из фарфора) мастером портретов национального характера Борисом Кустодиевым.

В экспозиции отечественного стекла можно познакомиться с самыми старинными из наших изделий — кубком «Шутиха» и стопой с надписью «Petr Alex Magn Czar Mosc», изготовленными на фабрике в подмосковном селе Измайлово (основана в 1668 г.). Очень нарядно и празднично выглядят синие, зеленые, красные, молочно-белые изделия   Петербургского Императорского (действовал с 1730 г.) и Бахметевского (с 1764 г., ныне Пензенская область) стекольных заводов. Среди продукции первого отметим большие вазы, а второго — стаканы с двойными стенками, между которыми вставлены сделанные из окрашенной бумаги, мха, соломки миниатюрные картины природы и сельской жизни. В собрании есть и продукция Дятьковского хрустального завода (с 1790 г., Брянская область) — наборы для вина, братина и солонка с росписью эмалью и золотом в русском стиле. Ценнейший экспонат раздела майолики — овальное блюдо «Садко», созданное на московском керамическом заводе «Абрамцево» в 1899 г. по модели живописца Михаила Врубеля, открывшего в глазурованной обожженной глине безграничные возможности игры света и тени, красок, объемов.

Очень широко в музее представлены зарубежные произведения: от античных сосудов для масла, благовоний и бальзамирования (III в. до н.э. — III в. н.э.) до зародившегося в Дельфте (Голландия) в XVII в. бело-синего фаянса, продукции XVIII—XIX вв. знаменитых Мейсенской (Германия) и Севрской (Франция) фарфоровых мануфактур и творений в стиле модерн начала XX в. одного из его создателей в декоративно-прикладном искусстве французского художника Эмиля Галле, разработавшего технологию изготовлении изделий из цветного многослойного стекла.

Завершая путешествие по усадьбе, посетим менажерии — пять миниатюрных дворцов (современная реконструкция), предназначенных для... домашней птицы. Гуси, утки, белые и черные лебеди чинно спускались к пруду и, наслаждаясь прогулкой по воде, забавляли здешних хозяев и гостей, создавая еще одно театрализованное действо. И этот, и прочие «знаки богатства» (как называл французский писатель и мыслитель XVIII в. Жан Жак Руссо предметы роскоши, по сути бесполезные, но призванные демонстрировать превосходство), разумеется, были созданы не для жизни. а напоказ. Ведь при Петре Борисовиче в дни приемов тут собиралось до 30 тыс. гостей, а дважды в неделю приглашали всех, «кому угодно оным пользоваться».

Но менялись времена, а вместе с ними нравы и вкусы. На смену пышности пришло изящество, парадность уступала место изысканности, то, что раньше восхищало, стало казаться наивным или кричащим. Во всех сферах культуры воцарился классицизм, принесший с собой идеалы античности — торжество силы разума, возврат к природе, естественности, завещанные древними «благородную простоту и величественное спокойствие». И при следующем владельце Кускова, сыне Петра Борисовича Николае, имение хотя и содержалось в образцовом порядке, но утратило роль увеселительной резиденции для многолюдных приемов. Однако дух блистательного барокко здесь живет до сих пор.