Боровиков Л.И. Были и небыли седого Байкала. Этнографический этюд

 
 
Но так и быть – рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных…

А.С. Пушкин


Приезд знаменитого в Ольхонском районе шамана Валентина Владимировича Хагдаева откладывался со дня на день. Туристская база — весь ее разношерстный состав временных поселенцев — со все более нарастающим интересом ждали предстоящую, встречу. И вот однажды к концу дня необычный гость прибыл, вернее говоря, примчался на каком-то сверхдиковинном четырехколесном лайнере, отдаленно напоминающем мотоцикл. Не без гордости Валентин Владимирович сообщил любопытствующему люду, что его железный конь зовется «квадроцикл».

 
Дружески поприветствовав рассевшихся вокруг разгорающегося костра слушателей, неспешно приступил к делу. Низко поклонившись в сторону Байкала, испросив разрешение местных духов-эжинов на встречу с гостями, шаман обратился  с ритуальным заклинанием к огню.
После этого  бережно разогрел над костром кожу своего священного бубна и как-то по-особому благоговейно тронул его колотушкой. Запел-заговорил было
бубен на разные голоса, чаруя душу, будоража внимание слушателей, но враз смолк: в программе встречи с  в программе встречи с шаманом была предусмотрена только беседа, а не его ритуальное камлание…

Привычным движением покрошив в языки все более жарко пылающего костра пригоршню каких-то ароматных снадобий, вдруг искрами вспыхнувших и стремительно умчавшихся в вечернее небо, — шаман предложил всем присутствующим пройти традиционный обряд очищения — сделать несколько свободных пассов руками над горящим костром. Уверял: худые мысли да злые намерения вмиг покинут человека, останется в нем только все светлое да хорошее. Да и душа полнее откроется навстречу священному знанию.
Не без явного удовольствия многие из пришедших на встречу с шаманом откликнулись на столь незамысловатый способ своего духовного возвышения.

Рассказ свой потомственный бурятский шаман Валентин Хагдаев начал от сотворения мира, с высоким пафосом говорил о священных животных, охота на которых запрещена древним обычаем, поведал о тех сокровенных для бурятского народа мифах и легендах, которые из уст в уста передают люди, издревле населяющие прибайкальские земли. Раз от разу мысль его все настойчивее обращалась к Ольхону.
Остров Ольхон — сакральный центр Прибайкалья. Это самый большой остров на озере. По своей форме он напоминает очертания Байкала. А возле острова находится самое глубокое место (1637 метров!). Древние мифы и легенды гласят о том, что Ольхон — это сердце Байкала. Но есть на Ольхоне особо знаменитое место — священная шаманская скала — мыс Бурхан, который считается сердцем Ольхона.
Народная молва утверждает, что вся бурятская нация берет свое начало с острова Ольхон. Якобы жил здесь в стародавние времена легендарный охотник по имени Хоридой. Женился он на девушке-лебеди, и родились у них одиннадцать сыновей. Они-то и стали родоначальниками существующих до сих пор в Бурятии одиннадцати хоринских родов. Как подсказывает логика, прилагательное «хоринских» означает дань памяти их общему предку — охотнику Хоридою.

Еще более важно отметить, что в качестве религиозного направления шаманизм, опять-таки, возник на Ольхоне. Об этом своя особая легенда сложена. Вначале небесные боги ниспослали священный шаманский дар орлу, вечно парящему между небом и землей. Все справедливо: таким и должен быть истинный шаман — посредник между земными делами человека и его высоким духовным предназначением. Настоящий шаман, погружаясь в состояние транса, общается с могущественными духами, совместно решая с ними земные судьбы людей. Да и страждущего человека, несущего на себе гнет телесной или душевной болезни, шаман, совершая священный обряд, исподволь настраивает на исцеление своих недугов. Работает, так сказать, с его иммунной системой.
Но очень уж тяжела показалась шаманская ноша орлу небесному. И не нашел он ничего более толкового, чем передать полученный чудесный дар... женщине. Правды ради, давайте запомним, первой шаманкой на земле была женщина. Это уже потом, много позже мужчины постепенно взяли шаманскую власть в свои руки. Но ведь что-то чудесное в женщинах до сих пор осталось...
Священная шаманская скала на Ольхоне — мыс Бурхаш— в просторечье зовется с тех пор Шаманка. Видно в память о той первой женщине, которая отважилась взять на себя небесный дар шаманизма, чтобы потом передать его всему человечеству.

Публика со все более растущим интересом внимала столь необычному рассказчику — прибайкальскому шаману, облаченному в пестрые ритуальные одежды. Сидящая у костра молодежь, изредка скептически улыбаясь, постепенно погружалась в упоительную ткань мифологических образов. Люди зрелого возраста — веря и не веря — терпеливо ждали от знаменитого шамана дальнейшего подтверждения своего чудесного дара.
Эмоционально-порывистый голос Хогдаева теперь уже привычно звучал в какой-то своей особой тональности, убаюкивающей чувство и завораживающей мысль заезжего люда...
А изысканно-утонченные переливы вечерней зари украсили небо, вершины окрестных гор засветились сине-голубым светом. Где-то в долине, у самого подножия резко сбегающих к воде морщинистых скал слышался мерный ропот Байкала. Вечерний сумрак все более окутывал окрестный мир. Природа засыпала. Только резкие крики всегда чем-то встревоженных чаек изредка нарушали благоговейную гармонию мира.

Почему жизнерадостный Байкал суровым стал

Все реки, как люди, имеют свой неповторимый характер. Одни из них плавно несут свои воды по равнинной мест поста, другие — прихотливо вьются сквозь лесную чащу, третьи — с азартом мчатся сквозь горные ущелья, чтобы потом, достигнув желанной цели, привольно расплеснуться по долгожданной равнине.
Есть свой собственный характер и у Ангары, на берегах которой стоит старинный и вечно молодой город Иркутск. Ангара — строптивая река, своенравная, очень уж непохожая ни на какие другие реки. И замерзает-то она совсем не так, как все реки: лед образуется не сверху, а на дне, потом вдруг
всплывает разом и сковывает ненадолго ее быстрые воды. Но не любит Ангара ледяного покрова. Замерзая только в конце декабря, она уже в начале марта с шумом сбрасывает лед, чтобы изумительно чистыми аквамариновыми водами с упоением мчаться к своему любимому Енисею.

Так было до тех пор, пока люди не построили на Ангаре плотину. Сейчас все решительным образом переменилось. В наши дни вольнолюбивая Ангара, упираясь в бетонную преграду, послушно разливается рукотворным Иркутским морем до подножия сопок. Вроде бы усмирил ее человек. Добро ли, худо ли сделал, не будем о том судить. Хотя искренне жаль: реки, как и люди, должны беречь свою самобытность.
Но кое-что в вечно непокорном характере Ангары осталось таким же, как и много-много лет тому назад. Иначе бы это не была Ангара.
Очевидный факт: все окружающие Байкал реки — большие и маленькие — послушно несут свои воды в озеро Байкал. И только одна Ангара, наперекор всем, из Байкала вытекать осмелилась. Почему это так случилось? Вот что гласит об этом старинная легенда.

… Когда-то седой Байкал был веселым и добрым. И была у него в ту пору юная дочь — синеглазая Ангара. На земле не было ее красивее. Очень берег ее старик Байкал, души в ней не чаял.
Шло время. Взрослела юная Ангара, и вот в одно прекрасное время ей сильно полюбился юноша Енисей. Думала-думала, гадала-гадала красавица Ангара, как ей быть, и, наконец, решилась. Когда родной батюшка Байкал крепко спал, она изо всех сил бросилась бежать к полюбившемуся ей Енисею.
Проснулся вдруг отец Байкал. Вскипел от ярости, да так сильно разбушевался, что все окрестные горы содрогнулись, вмиг почернело небо над озером, звери в страхе разбежались, даже рыбы на дно попрятались. Небывалая буря поднялась над Байкалом. Свирепый ветер оглушительно выл и свистел вдогонку убегающей Ангаре.
Долго бушевал Байкал. А когда понял он, что не вернуть ему никогда свою любимую дочь, ударил в ожесточении по огромной-преогромной горе, отсек от нее скалу и изо всех сил бросил вслед покинувшей его дочери.

Много, очень много времени прошло с тех пор. Но скала, которую седой Байкал бросил вслед убегающей дочери, до сих пор высится у истока Ангары, там, где она вытекает из озера. А одинокий Байкал с тех пор нахмурился, стал замкнутым и неприветливым...
Редко, очень редко проясняется лицо седого Байкала. Когда это вдруг происходит, то стихает грозный рокот волн, расходятся мрачные тучи, солнечные лучи приветливо освещают безмерно широкую гладь священного озера, его неописуемо прекрасные просторы. Говорят, что вспоминает в это время Байкал-отец счастливые дни и годы, когда с ним рядом была его ненаглядная дочь — красавица Ангара.
Но вот снова обернется седой Байкал мыслью своею к беде вековечной. Затуманится тогда гладь озера, набегут густые тучи, тревожно зашумят волны. Подует невесть откуда взявшийся ледяной ветер. Седой Байкал вновь заявит о своем суровом характере.

Однако самые светлые мысли хранит Байкал глубоко в сердце своем на острове Ольхон. Быть может, поэтому здесь больше всего в году бывает солнечных дней? Да и грозные ветры-ураганы обходят этот остров стороной. Здесь чистейшая в мире вода и самый чистый воздух. Здесь нет хищных зверей. Лютые змеи здесь тоже не водятся. Даже о клещах энцефалитных в этих краях отродясь не слышали.
Священным считают люди этот остров. Преодолевая огромные расстояния, едут они сюда, летят, чтобы на краткий миг прикоснуться душою своей к изумительной красоте и гармонии мира, почувствовать истинную доброту седого Байкала, а может быть, и перенять у него крупицу мудрости, выстраданной многовековой печалью.
С годами у приезжающих на Ольхон паломников даже обычай особый сложился, люди заранее пишут на листке бумаги все свои обиды, претензии к ближним, да и в целом — ко всему миру. А в бухте, у священного мыса Бурхан эти свои претензии сжигают. Что из этого выходит? Про тайну сию молчит молва народная. Не буду и я вам досужими размышлениями голову морочить. Сами испытайте этот способ, тогда, быть может, и нам расскажете, что же вслед за этим произошло.


Как Сарма женихов выбирала

Есть в Ольхонском районе Прибайкалья всем хорошо известное Сарминское ущелье, в котором, по слухам, обитает мифологическая Сарма —грозная хозяйка Сарминского ущелья, властительница самых лютых и коварных ветров на Байкале. Красоты здесь небывалые, по дну ущелья стремительная речка Сарма бежит-струится, пороги огромные преодолевает, на ее берегах кварцевые да гранатовые камни порассыпаны, по обрывистым склонам ущелья густые леса да травы диковинные растут, отвесные тропы с живописными полянами чередуются. Только вход в Сарминекое ущелье стерегут полчища ядовитых змей: тут уж глаз востро держи, не зевай, чтобы ненароком беды не вышло. Ну, а коли минуешь благополучно эту змеиную преграду, то в самом ущелье тебя опять новые испытания встретят. Но почему-то больше всего мужчинам они достаются. Для мужчин Сарма па каждом шагу сюрпризы готовит, выдержку да терпение их испытает. А уж ежели чертыхнешься как-то ненароком, так еще и в холодную-прехолодную речку окунет, остудит пыл, так сказать, чтобы немного ума-разума к жизненному опыту прибавил...

Мы же расскажем-поведаем вам здесь старинную легенду о том, как Сарма себе женихов выбирала.
С давних времен заметили люди, что ветра на Байкале большую власть над рыбами имеют. Наблюдательность рыбаков тому свидетельство. Кто из них чутко следит за тем, какой ветер подует, тот всегда удачен будет, в нужное место сети поставит, всегда с большим уловом с Байкала вернется.
А хозяйничали в старину над рыбьими угодьями только два байкальских ветра-великана — Култук и Баргузин.
Были Култук с Баргузином вначале хорошими приятелями, любили друг к другу в гости ходить, играми себя богатырскими тешить. Да и игрушка у них была особая — омулевая бочка. С виду простенькая такая, обыкновенная. Но вот силу имела необыкновенную: куда бросят ветры-великаны ту бочку, куда поплывет она, туда и омули неисчислимыми косяками потянутся. Как будто сами в бочку просятся.
Перебрасывали ветры-великаны ту бочку друг другу, перегоняли туда-сюда косяки рыбы. Так бы и тешились они до сих пор этой нехитрой забавой, если бы промеж них ссора не вышла. А дело так было.

Нежданно-негаданно полюбили вдруг ветры буйные красавицу Сарму — строгую властительницу западных ветров, хозяйку Малого моря, которое отделено от так называемого Большою моря островом Ольхой. Заметим к случаю, что Сарма исстари свой нелегкий характер на байкальских водах проявляла. И если уж Сарма вырвется на волю, если вдруг разгуляется по байкальским просторам, то добру не бывать: улова у рыбаков не будет, а будут только беды да несчастья. Стократно убедились местные рыбаки, что, как только задует Сарма, лучше уж сразу сворачивать свои сети да убираться восвояси, в душе радуясь, что живыми остались. Потому и идет в народе молва, что нрав-то у Сармы покруче будет, чем у Баргузина с Култуком. От себя добавлю, местные жители, рассказывая про Байкал, до сих пор произносят имя Сарма с какой-то особой настороженностью...

Итак, воспылавшие любовной страстью Баргузин и Култук, не мешкая, заслали своих сватов к Сарме. А в скором времени и ответ от нее получили. Его баклан — птица такая морская на Байкале водится — принес: «Замуж меня пока неволя не гонит, но женихов испытать имею охоту. Оба вы видные, статные, веселые да работящие. А кто из вас лучше, судить буду после того, как увижу, кто вперед выполнит мое желание. А задание мое такое будет: подарите мне свою чудо-бочку! Хочу, чтобы и мое Малое море кишело рыбой! Вот кого я увижу с бочкой первого, того и назову женихом своим!»
Совсем нехитрым показался друзьям-ветрам каприз невесты. Изловчились богатыри, враз ухватились за бочку, да так и застыли: ни тот ни другой не хотят выпустить се из рук — всякому хочется первым быть. А силы-то у обоих равные! И только было ухватились они всерьез биться, как глядь, а бочки-то и не стало, выскользнула она из рук, да и ушла на дно...

Уже потом ветры-великаны узнали, что седой Байкал сильно рассвирепел за то, что из-за чудесной бочки раздор промеж них вышел. Ведь это был его подарок богатырям. Потому отобрал он волшебную бочку да и спрятал ее в своих глубинах. Ему-то какое дело, что из-за этого свадьба у Сармы расстроилась!
А красавица Сарма сперва терпеливо ждала, чем закончится состязание, а как узнала, что случилось, так сразу же послала своего верного баклана передать богатырям, что ни за кого из них замуж она не пойдет. Да еще и упрекнула вдогонку: «Какие же вы, дескать, богатыри, коли не сумели бочку-то в руках своих удержать. Я-де посильнее вас буду, сама уж как-нибудь её достану!». И ведь действительно исполнила задуманное, достала-таки себе бочку омулевую! Теперь на Малом море омулей видимо-невидимо стало! А Сарму — не без основания — считают самой сильной из байкальских ветров. Говорят даже, что ее сам грозный Байкал побаивается, не может перед ней устоять, готов исполнить всякую её прихоть!
Култук же с Баргузином до сих пор друг друга знать не хотят — каждый своим путем по Байкалу-озеру ходит. Ну, а уж ежели по старой привычке и делают набеги один в сторону другого, то попеременно, каждый в свое время, чтоб, значит, не встречаться друг с другом лицом к лицу. Стыдятся, видно, что так оплошали — с заданием Сармы-красавицы не справились.
Вот и подошел к концу наш краткий рассказ о былях и небылях седого Байкала. Каждый из вас вправе теперь воскликнуть: «Не все то правда, что в старинных легендах молвится!» Истинно так, соглашусь я с вами, добавив в свою поддержку очень уж метко сказанные А.С. Пушкиным слова: «Сказка ложь, да в ней намек, добру молодцу урок!»

Что же тогда полезного мы можем извлечь для себя из всего ранее сказанного?
Косвенное назидание. В этом, собственно говоря, и видится сегодня истинный смысл любой старинной легенды. Не более того. Так что путешествуйте по Прибайкалью и наслаждайтесь не только красотами земли сибирской, но и встретившейся вам мудростью человеческой.
Мне же пришло время сказать вам на прощание традиционное для русской сказочной традиции завершение: «И я там был, мед-пиво пил. По усам текло, а в рот не попало!»
 
Новосибирск, лето 2005 года