Кудрина Ю. Русский музей

Александр III был державным покровителем искусств и наук в нашем отечестве. 7 марта 1898 года в Санкт-Петербурге в присутствии императора Николая II, вдовствующей императрицы Марии Федоровны и других членов императорской семьи был торжественно открыт Русский музей Императора Александра III.
Русский музей занимал 37 залов, разделенных на 10 отделов. Основой его коллекции были 80 картин из Эрмитажа, 120 — из Академии художеств, 200 — из дворцов Зимнего, Гатчинского, Александровского в Царском Селе. Созданием в Петербурге Русского музея император Александр III сохранил для потомков наиболее значительные произведения русской живописи XIX века.

К решению создать такой музей Александра подтолкнула выставка «25 лет русского искусства», организованная в 1882 году на Всероссийской выставке в Москве*. Здесь могли демонстрироваться наиболее яркие и талантливые картины русских живописцев. И вместе с тем, могли соединиться наконец два направления в русском изобразительном искусстве — работы художников-передвижников и мастеров Императорской Академии. Участниками выставки были Императорский Эрмитаж, Императорская Академия художеств и известные коллекционеры: П. М. Третьяков, К. Т. Солдатенков, Д. П. и М. П. Боткины, Н. А. Терещенко и С. И. Мамонтов, сам император и его брат — великий князь Владимир Александрович.

Идея создания Русского музея была высказана императором в 1883 году. Художник А. П. Боголюбов вспоминал, что на встрече с императором тот сказал: «А ваши товарищи-передвижники все перекочевывают из одного городского зала в другой с тех пор, как Исаев (конференц-секретарь Академии художеств. — Ю. К.) их выжил из Академии. А потому я часто и серьезно думаю о необходимости создания в Петербурге музея русского искусства. Москва имеет, положим, частную, но прекрасную галерею Третьякова, которую, я слышал, он завещает городу. А у нас ничего нет».

Картинами Товарищества передвижников Александр Александрович и Мария Федоровна стали интересоваться со второй половины 70-х годов. «Передвижники с их интересом к российской природе, жанровым сценкам обличительным или наоборот развлекательным, ироничным, — писал искусствовед Я. Д. Минченков, — были симпатичны Александру III и своей национальной проблематикой, понятной ему реалистической манерой».

Многие члены Товарищества: Васнецов, Маковский, Суриков, Поленов, Верещагин, Серов стали получать регулярные заказы царской семьи, и их картины также вошли в коллекцию Аничкова дворца, а позже стали достойным вкладом в коллекцию Русского музея.

Император и императрица стали регулярно приобретать картины с передвижных выставок от 5 до 20 с каждой. Они покупали картины русских мастеров и с академических экспозиций. При этих покупках, как свидетельствуют современники, император обычно говорил: «Это для будущего музея». Художник-пейзажист Е. Е. Волков вспоминал: «Александр III благоволил к нам, передвижникам, и раз навсегда было высказано желание, чтобы Государь всегда первым открывал нашу выставку, а мы никому бы не продавали картины».

По словам искусствоведа, современника Александра III, профессора А. В. Прахова, передвижники были провозглашены императором «олицетворением современной национальной культуры». Важно было и то, что покупка той или иной картины Государем снимала угрозу цензурного запрета. Художник Г. Г. Мясоедов в своих воспоминаниях писал: «В жизни Товарищества были и светлые дни... достаточно вспомнить, что XIII, XIV, XV наши выставки были осчастливлены посещением Его Императорского Величества Государя Императора и членов Августейшего семейства».
В 60-х годах XIX века Товарищество передвижников бросило вызов академическому искусству. Между Академией художеств и передвижниками установились сложные взаимоотношения. По словам профессора А. В. Прахова, «Государь совершенно самостоятельно, решительно и открыто стал на сторону «передвижников», в те поры еще боровшихся под знаменем самостоятельности русского искусства, отождествляя ее с принадлежностью к реализму».

Реформа Академии художеств была произведена при активном участии императора. По его инициативе была высочайше утверждена Комиссия для составления устава музея. Некоторых ее членов Государь назначил лично, список прочих был представлен ему на благоусмотрение. Также был учрежден институт почетных и постоянных членов Академии, состоящий из 60 лиц, компетентных в области изобразительного искусства. Согласно уставу Академии художеств, утвержденному Александром III 15 октября 1891 года, Академия преобразовывалась в высший государственный орган «для поддержки, развития и распространения искусства в России». Были увеличены ассигнования на художественную деятельность Академии с 30 тысяч рублей в год до 60 тысяч. Сюда включалась и деятельность Академии по приобретению выдающихся произведений искусства. Произведения русских художников, приобретаемые Академией, должны были составить фонд, выделяемый для комплектования коллекций провинциальных музеев. Особым параграфом в академический устав, по предложению государя, был включен параграф о развитии монументальной живописи.

Личная заинтересованность императора искусством с годами приобретала государственные черты и стала оказывать влияние на события современной художественной жизни.
Император высоко оценивал картины Сурикова «Покорение Сибири Ермаком», «Боярыня Морозова», «Утро стрелецкой казни», «Переход Суворова через Альпы», «Меншиков в Березове» и другие. Он считал, что знание великих подвигов, военной доблести, образы великих людей и славных дел каждого исторического события — суть двигатели нравственного влияния.

По заказу императора художник В. Д. Поленов написал четырнадцать пейзажей и батальных сцен русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Цикл полотен, посвященных истории завоевания Туркестана, Александр III заказал художнику Н. Н. Каразину. В императорском собрании были картины П. Н. Грузинского, Н. Д. Дмитриева-Оренбургского, А. Е. Коцебу, П. О. Ковалевского, А. Д. Кившенко.

С большим интересом следили император Александр III и императрица Мария Федоровна за творчеством И. Е. Репина. Давая характеристику взглядам Александра III на живопись, Репин отмечал, что «в отношении изобразительного искусства император придерживался демократических воззрений».

С середины 80-х годов Александр III стал главным коллекционером и меценатом страны и серьезным конкурентом П. М. Третьякову.
Государь высоко оценивал деятельность Павла Михайловича по созданию в Москве картинной галереи, которая открылась весной 1893 года. Если позволительно так сказать — между ними было что-то вроде соревнования. Например, Александр III опередил Третьякова в покупке для своего будущего музея картин Поленова «Христос и грешница», «Запорожцы» и «Николай Мирликийский избавляет от смерти трех невинно осужденных» Репина и «Страдная пора» («Косцы») Г. Г. Мясоедова.

Мысль о создании в Санкт-Петербурге общественного «всенародного» музея не покидала императора в течение многих лет вплоть до его кончины. Об этом он говорил в 1889 году на выставке в Академии художеств Г. И. Семирадского (его пяти полотен), и во время осмотра картин передвижников на XVII выставке Товарищества передвижников в доме Боткиной на Сергеевской улице. Все приобретенные императором и императрицей картины создавались, как говорил император, «для будущего Музея».

Из воспоминаний В. П. Мещерского: «Государь был очень воодушевлен мыслью о Музее и на этой выставке купил восемь картин, повторяя: «Это для будущего Музея». Задержавшись на одной из передвижных выставок перед картиной Репина «Святитель Николай, останавливающий неправую казнь», государь сказал: «Вот прекрасная вещь для Музея», и картина была приобретена».

Для Музея императора Александра III были приобретены и картины И. Е. Репина «Святитель Николай», В. Е. Маковского «Проповедь в сельской церкви», «Мальчик-рыболов», «Сборщик на церковь», «Рыбачки» и другие, А. Е. Архипова «На Волге», М. К. Клодта «Забота», Е. Е. Волкова «Церковь», «Сельцо», К. П. Брюллова «Утро» и многие другие. Заказы были сделаны и В. Е. Маковскому — на образа церкви Святого Александра Невского в Борках — на месте жедезнодорожной катастрофы, В. М. Васнецову — на роспись Владимирского собора в Киеве, И. Е. Репину — заказана картина «Прием волостных старшин Александром III во дворе Петровского замка в Москве», К. А. Савицкому — картина «На войну».

На выставке Семирадского государь сказал М. П. Боткину, согласно воспоминаниям последнего, что «уже идут переговоры о месте Музея — доме Министерства Государственных Имуществ и изложил в подробностях планы замены глухой крыши стеклянной. Он сказал, что «русская коллекция Эрмитажа, императорских дворцов Александровского, Елагинского, Зимнего, Лазенковского, Петровского, всех Петергофских», и Академии Художеств, конечно, войдут в Музей и что много картин русской школы приобретено частными лицами...»

Император предполагал собрать в будущем музее произведения русских художников, относящиеся и к более раннему периоду, — учитывая то обстоятельство, что в галерее П. М. Третьякова были собраны картины, относящиеся к одному, и притом сравнительно непродолжительному периоду русского искус - ства, главным образом к 70-м и частью 60-м и 80-м годам XIX столетия. Александр Александрович ставил грандиозную «историческую» задачу — в будущем музее представить русское искусство на более широком историческом пространстве.

Известно, что в собрании императорской семьи помимо современных художников были работы русских мастеров более раннего времени, в том числе В. Л. Боровиковского, К. П. Брюллова, А. Г. Венецианова, Д. Г. Левицкого, В. А. Тропинина, П. А. Федотова, С. Ф. Щедрина и многих других. Тогдашняя пресса неоднократно подчеркивала тот факт, что императорские коллекции изобиловали шедеврами, что в Аничковом дворце была собрана «замечательная коллекция художественных произведений», что Ливадийский дворец «изобилует картинами русских и иностранных художников, а равно и статуями», что в помещениях императорского охотничьего дворца в Спале «множество развешанных по стенам превосходных картин всех родов живописи» и что каждый из этих и других дворцов являет собой «вид художественного хранилища, а Гатчинский замок превратился буквально в склад бесценных сокровищ».

Действительно, к 1894 году в коллекции картин Александра III и Марии Федоровны, собранной ими, насчитывалось около 900 полотен. Из них 580 — произведения русских художников и около 320 — западноевропейских мастеров.

К началу 90-х годов вопрос о создании музея национальной живописи в Санкт-Петербурге был для императора Александра III решенным, но вопрос о здании музея долгое время, вплоть до смерти императора в октябре 1894 года, оставался открытым.

Император не дожил до открытия Русского музея. Открыл музей его сын — Николай II. 12 апреля 1895 года последовал его высочайший указ «Об учреждении особого установления под названием «Русского Музея Императора Александра III» и о предоставлении для сей цели приобретенного в казну Михайловского дворца со всеми принадлежащими к нему флигелями, службами и садом». 13 апреля 1895 года была учреждена памятная медаль «Музея Императора Александра III».

Подводя итог нашему рассказу, нужно сказать, что, безусловно, Александр III может служить прекрасным примером личного отношения к искусству, выставочным делам и участия в самой художественной жизни России. Его усилиями оставлены России и русскому народу замечательные собрания русской живописи, в большой степени «запрограммировавшие» последующую деятельность в области культуры.

Кудрина Юлия Викторовна, доктор исторических наук