Служба в долине реки Иссык, к востоку от города Алма-ата (ныне Казахстан), где казаки построили зимний лагерь, была несложной, и у пытливого молодого человека оставалось много времени для изучения местной природы, в том числе сбора гербария. Попав вскоре в Омск, он познакомился с исследователем и путешественником Петром Семеновым-Тян-Шанским (почетный член Петербургской АН с 1873 г.), возвращавшимся из инициированной Императорским русским географическим обществом экспедиции в Тянь-Шань. Известный ученый высоко оценил знание растений, интерес к географии Григория Николаевича и настоятельно советовал ему получить систематическое образование.

В 1859 г. Потанин вышел в отставку и поступил на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета, затем организовал в городе на Неве сибирское землячество. Но весной 1862 г. из-за студенческих волнений это учебное заведение закрыли, и Григорию Николаевичу нужно было возвращаться домой. Перед отъездом он посетил Семенова-Тян-Шанского, вручившего ему письмо к руководителям экспедиции, выезжавшей в Китай для топографической съемки и определения координат опорных географических объектов, с просьбой включить своего подопечного в ее состав.

Так началось знакомство Потанина с мало известными районами Центральной Азии. Весной 1863 г. отряд выступил в поход. Степи, горы, соленые озера, песчаные барханы, горные ущелья, лесные чащи, приютившиеся в тенистых падях, где текли прозрачные ручьи; растения и животные; быт местного населения — все это на многие месяцы захватило исследователя. А в следующем году состоялась поездка к южному подножию Тарбагатая (горного хребта на территории Казахстана и Китая), тоже давшая ему обилие естественно-исторического и этнографического материала.

По возвращении из путешествия Григорий Николаевич отправился в Томск — торговый и культурный центр огромного западносибирского региона. Через него на восток шли многочисленные обозы с русскими товарами, на запад - с китайским чаем, доставляемым через Восточную Монголию; здесь функционировали военные и гражданские учебные заведения, духовная семинария, издавалась газета. Сначала он поступил на работу в губернский совет, а зимой 1864 г. занял освободившееся место преподавателя естественной истории в гимназии. Вскоре Потанин увлекся идеями «сибирского патриотизма» и создал из учеников кружок, проповедуя любовь к этому богатейшему необъятному краю и веря в его культурное возрождение.

Докатившаяся до самых отдаленных уголков России волна общественного пробуждения 1860-х годов (В 1860-х годах в России зародилось народничество - идеология и движение разночинной интеллигенции, соединявшее в себе идеи утопического социализма и требования ликвидации помещичьих латифундий) охватила и сплотившуюся вокруг Григория Николаевича молодежь. Естественно, власти ответили на «новомодные» увлечения арестами. Заключенных под стражу организатора и активистов кружка доставили в Омск, где начались обычные в подобных случаях следствие, допросы, обыски и изъятие литературы. «Главаря» вольнодумцев суд приговорил к 15 годам каторги, но под влиянием смягчающих обстоятельств сократил срок до 5 лет.

Поскольку осужденным вменяли в вину пропаганду сепаратистских идей, их надлежало выдворить за пределы Сибири. Потанина отправили в крепость Свеаборг в Финляндии, однако после царского манифеста 1871 г. освободили, выслав в город Никольск Вологодской области, откуда весной 1874 г. он выехал в Нижний Новгород. Тем временем Семенов-Тян-Шанский добился полного помилования молодого коллеги, тот вскоре прибыл в город на Неве и предстал перед своим покровителем. Наставник предложил ему составить дополнения к сочинению немецкого географа, почетного члена Петербургской АН Карла Риттера «Азия» (1832-1859 гг.). Этой работой Григорий Николаевич занимался по вечерам, днем же ходил в геологический кабинет университета, к профессору Александру Иностранцеву (член-корреспондент Петербургской АН с 1901 г.), где учился готовить шлифы — тонкие пластины минералов и металлов, предназначенные для изучения под микроскопом. Так прошла зима, а летом 1875 г. оба отправились в Крым для геологических исследований водоснабжения царских имений Ливадии и Ореанды.

Зимой 1875/1876 гг. Потанин активно готовился к следующему путешествию в Центральную Азию — в Северо-Западную Монголию, примыкающую к южно-российским границам; в его задачу входило изучение природы и жизни населения малоизвестного тогда края. Эта крупная географическая экспедиция продлилась с июля 1876 до конца 1877 г. Сначала маршрут исследователей пролегал по широкой долине Черного Иртыша (Иртыш берет начало в Китае, в горах Монгольского Алтая, до впадения в озеро Зайсан называется Черный Иртыш, по выходе из него — Иртыш, или Белый Иртыш), а на четвертом дневном переходе они вступили в пределы Монголии.

Перед Потаниным и его спутниками предстали склоны Алтая, на безлесных предгорьях которого китайцы выращивали опийный мак. Дойдя до реки Кран — притока Иртыша, путешественники увидели буддийский монастырь Шара-сумэ: полсотни глинобитных фанз, где жили монахи, окружали с трех сторон площадь, вдоль четвертой расположились четыре храма. Как и все европейцы, оказавшиеся на территории Поднебесной, русские вызывали подозрение. Поэтому немудрено, что Григорий Николаевич и его товарищи сразу угодили под арест. Однако долгие разбирательства и споры привели к их освобождению.
Отсюда отряд двинулся дальше, совершив трудный бросок по долинам Алтая — бесконечные подъемы, спуски при переходах рек вброд, трудно проходимые лесные чащи. Поднявшись на его хребет, путешественники были поражены увиденным: под самый горизонт уходили соединенные седловинами горы в вечных снегах, нередко стоявшие амфитеатрами с крутыми скатами, покрытыми сбегавшими от самых «макушек» россыпями камней. Завораживающая и почти нереальная картина.

Спустившись на другую сторону хребта, исследователи попали в древний мир. Кругом были киргизские племена, охотники с соколами и беркутами, старинные могилы, каменные изваяния, огромные стада экзотических антилоп и невиданная ранее нашими соотечественниками растительность. С середины октября до конца марта они зимовали в городе Кобдо, собирая сведения о русской торговле с Монголией, традициях местных жителей: побывали на их праздниках, в семьях, монастырях, на кладбищах, участвовали в костюмированных представлениях, обрядах, встретили тут новый год по восточному календарю.

При первых признаках весны экспедиция покинула гостеприимный Кобдо. За южным склоном Алтая расстилалась одна из величайших пустынь мира — Гоби — темная равнина, ограниченная на горизонте рядом снеговых вершин Тянь-Шаня. Много дней путники скитались по безводной территории, посетили несколько небольших городов, а под конец — Хами, уже много веков служивший важным торговым пунктом на восточной границе провинции Синь-цзянь: здесь проходил весь товаропоток в Поднебесную и из нее. Проведя в нем десять дней, Григорий Николаевич и его спутники собрали обширные материалы о торговле, жизни, нравах и обычаях живших тут вместе с китайцами тюрков.

Путешественникам понадобилось десять дневных переходов, чтобы пересечь Монгольский Алтай и выйти к ставке местного властителя Джасакту-хана. Получив от него нового проводника, отряд двинулся на север, к городу Улясутай, крупному торговому центру, не менее значительному, чем Кобдо. Потанин совершил поездку к источникам, используемым местным населением и как питьевые, и как купальные. Возле них располагались китайские лечебницы. Каждый ключ снабжала табличка, а рядом были сложены «бо» — пирамидальные груды жертвенных камней. Люди приходили сюда исцелять слепоту, боли в ногах, внутренние недуги. Врачом выступал лама.

Отсюда путь экспедиции лежал через горные цепи Хангая, большие речные долины, густые леса, степные участки к озеру Косогол, самому крупному в Монголии. Под осень, когда по ночам иногда выпадал снег, а вода покрывалась льдом, исследователи достигли цели. Там, на острове Далай-куй, возвышался буддийский монастырь. Григорий Николаевич много времени уделил наблюдениям за жизнью местного населения, животными и природой.

Весь 1878 г. и первые месяцы 1879 г. ученый посвятил обработке результатов экспедиции, написанию отчета. Но в начале лета того же года, уже в сопровождении жены, вновь отправился в дорогу - в Монголию и Урянхайский край (до 1921 г. русское название Тывы). В дальнейшем у незаурядного исследователя и отважного путешественника были еще три крупные экспедиции в Китай — от Пекина до города Лань-Чжоу (1884-1886 гг.), на окраину Тибета (1892-1893 гг.), во время которой на обратном пути заболела и умерла его супруга, наконец, посещение Большого Хингана (1899 г.) — вулканического горного хребта во Внутренней Монголии.

Значение изысканий Потанина пока еще оценено недостаточно. Наряду со своими современниками Николаем Пржевальским (почетный член Петербургской АН с 1878 г.) и Михаилом Певцовым, он стал пионером научных работ по Внутренней Азии. Естественно, об ее громадных пространствах было известно и ранее, но очень мало, причем прежние знания содержали много фантастического, невероятного, почерпнутого из мало понятных европейцам рассказов и легенд местных племен. Российские же первопроходцы создали «канву» географического «лика» этого региона, а их последователи наносили на нее уточнения. Маршруты трех отечественных исследователей то сближаются и перекрещиваются, то далеко расходятся, есть даже местности и населенные пункты, где в разное время побывали все. Но много районов, в изучение которых каждый из них внес больше остальных.

Трудно даже ответить на вопрос, чей вклад в русскую географию оказался весомее. Думается, в исследование Северной Монголии, пустыни Ордос, Восточного Тибета — Потанина; пустынь Алашань, Цайдам, Северного Тибета — Пржевальского; Джунгарии (область пустыни Гоби), горной системы Западный Куэнь-Лунь — Певцова. Причем кроме главных направлений своей деятельности, они собирали материал обо всем, что видели и наблюдали, формировали всевозможные коллекции для учреждений Петербургской АН.

Для Григория Николаевича страны Центральной Азии служили своеобразным музеем под открытым небом, где хранились памятники материальной и духовной культуры народов, частью уже исчезнувших, и можно было собрать богатые материалы по их эпосу, этнографии в целом. Умение расположить к себе, заслужить доверие населения очень способствовало успеху его работы в такой деликатной сфере, как религия, обряды и обычаи. Дом Потанина часто был полон посетителями, сообщавшими интересовавшие его сведения. Во многом благодаря этому он познакомил своих современников с бытом, нравами, верованиями тюркских (урянхайцев, киргизов, узбеков и котонов), монгольских племен (халха, дюрбютов, дархатов, бурят, торго-утов, ордосских монголов и др.), китайцев и др., их наречиями, записал более 300 легенд, сказок, исторических преданий и других произведений устного народного творчества. Неутомимый исследователь изучал также жизнь, культуру населения азиатской части Российской Империи — бурят Иркутской губернии и Забайкальской области, калмыков Алтая, киргизов Западной Сибири, вотяков и чувашей Казанской и Вятской губерний.

Особая заслуга Потанина — богатство и новизна собранных им материалов по этнографии, в чем ему нет равных среди всех когда-либо путешествовавших во Внутреннюю Азию. Дело в том, что подобные сведения, особенно фольклор, были предметом большого внимания Григория Николаевича. С увлечением и любовью он фиксировал легенды, сказки и верования различных племен, сопоставлял варианты близких сюжетов у разных этносов, доискиваясь до их внутренней связи, единства идеи, и пришел к интересным заключениям о духовном родстве европейских и азиатских народов, в частности, о единстве их средневекового эпоса, влиянии восточного на западный.

Вместе с тем, по отзывам отечественных ботаников, из всех исследователей Внутренней Азии именно Григорий Николаевич доставил наиболее полные гербарии, причем дополненные заметками об общем характере растительности посещенных им местностей и распространении того или иного ее вида. Науку о флоре он знал, любил больше других естественных, необычайно тщательно относился к сбору образцов. Авторитетный отечественный синолог Эмилий Бретшнейдер в вышедшей в 1898 г. книге «История европейских ботанических открытий в Китае» указал 160 новых растений, среди которых три обнаружил Потанин, и это несмотря на то, что в том году часть его сборов еще не была обработана.

В 1886 г. выдающийся путешественник получил от Императорского русского географического общества высшую награду — Константиновскую медаль — за экспедицию на восточную окраину Тибета и всю деятельность на благо науке. Последние 20 лет жизни Григорий Николаевич провел в Томске*, активно участвуя в научной и общественной жизни: создал литературно-художественный кружок, первые в Сибири высшие женские курсы, выступал инициатором создания научных обществ, школ, музеев. А в 1908 г. учредил в городе Общество изучения Сибири, объединившее профессоров университета и Технологического института — единственных на то время за Уралом высших школ. Потанин с радостью согласился стать товарищем председателя этой организации и всегда был ее «душой». В 1910 г. он организовал экспедицию в составе двух профессоров местного университета для изучения русской торговли в Монголии и выхлопотал необходимые денежные средства у нескольких бийских купцов.

Словом, все время, кроме обработки своих материалов по народному эпосу, он отдавал общественным, просветительским и научным предприятиям, так что приходилось удивляться энергии глубокого старика, имевшего за плечами несколько больших путешествий и восемь лет тюрьмы и ссылки. Но природа богато его одарила: Григорий Николаевич имел необходимые для походов по Внутренней Азии личные качества — закаленное трудами и лишениями здоровье, чрезвычайную неприхотливость и выносливость, знакомство со здешними языками, умение обращаться с местным населением, хорошие знания в области естественных г: географии региона и, конечно, любовь к своем; лу, самоотверженную преданность науке.

«Наука в России», № 5, 2009

 

Кандидат биологических наук Николай Вехов,