Виталий Владимирович КОЛОДИН. Сборник стихов

 

Посвящается всем будущим мужьям

РЫБКА

Днём он спал,
а ночью – бродил,
Воровал,
себя не корил.

Что добыл,
то ел второпях,
Позабыл
и гордость, и страх.

Пил с друзьями,
с пришлым бомжем,
С тенью пил,
что дом бережет.

Засыпал под утро
один.
Не было не сил,
не седин.

Но под вечер,
в сумраке плит
Зажигалка встречи
дрожит.

Рябь по телу зыбко
прошлась –
Золотая Рыбка
нашлась.

Как рыбак упрямый,
подсёк
Жизнь свою сломал
поперёк.

Плещется в руках
у него
Золотая Рыбка
его.

Что ему с ней делать?
Как быть?
Засолить с лучком?
Отпустить?

Золотая Рыбка –
не ёрш,
Совершишь просчет –
не вернёшь.

Будешь ты довольным
ходить,
Говорить про радость,
любить,

Врать – лепить себе
и другим…
Думай же,
пока ты один.

2004 год

ФЕИ

Сумрак, вечер, лес и речка
Дуб столетний – место встречи
Фей волшебниц хоровод
В день июньский каждый год.

Ночью звездной, ночью ясной
Лес влечёт к глухому месту –
Кружат Феи в странной сказке,
Словно гордые невесты.

Феи шепчут о молчании,
О простых земных объятьях,
О любви, и о разлуках, -
Вспоминают, и скучают.

Эти странные создания
Растворяются с рассветом…
Лес хранит июньским летом
Блеск росы, как слёзы Феи.

21.05.2007

ФОТОГРАФИЯ

Далеко – далёко,
Средь волнистых строг -
Синяя протока,
Карий островок.

Чистая улыбка
С трещинкой в зрачке
Оставляет зыбкий,
Мутный след в реке.

Он почти не виден,
Он почти не зрим.
На смолу обиды
Время ляжет с ним.

Мысли и мгновенья
Протекут ручьём,
В них – успокоенье
И мечты вдвоём.

Их увидишь снова,
Словно в первый раз,
Вглядываясь в омут
разноцветных глаз.

2003 год


ОХОТА НА ПЕРЕПЕЛОВ

Не веришь? Так спроси,
Передадут со слов:
Забава на Руси –
Ловить перепелов.

Охота без манка,
Что ключик без замка, -
Любую вскроешь дверь,
Ты главное – поверь!

Возьми бараний хвост,
Кость полую козы –
Вот первые азы,
Вот будущий твой рост!

В гармошку хвост скрутив,
Козлячью кость воткни,
И их соединив –
С манком ты дичь гони!

Раскинув сеть во ржи,
Манком чуть – чуть покличь, -
Ответит вскоре дичь,
Она уже бежит!

Бежит он не один
Меж плотных колосков,
По замыслу веков
С инстинктом родовым.

Они бегут гурьбой,
И слышат лишь манок,
Подобно род людской
Гласящего «урок».

«Плетёт» Учитель сеть,
расскажет много раз,
как стать «одним из нас»,
как жить, как богатеть.

«Кто ты один? Ты – ноль!
О сирости своей
Забудь, как сон дурной,
И в нас, скорей, поверь!»

И глупый перепёл
Доверился манку.
Теперь он в казане,
И в собственном соку.

Поверил Человек,
Доверившись словам.
И горечи, и слезу
Теперь хлебает сам.

А право ж, нелегко
Дурачить дураков,
Как гнать перепелов,
Зато – каков улов!

28.03.2004 год


ТВОЙ ТОВАРИЩ

Стол. За столом твоё кресло стоит,
Рядом с тобой твой товарищ сидит,
Курит сигару, и говорит,
Что: «за окном замечательный вид!»

Верно. В саду твоём мир и покой:
Лук зеленеет ветвистой рекой,
Вишни алеют, рассветом горят;
Яблонь тенистых течёт аромат.

В воздухе пахнет свободой и раем,
На очень скромный бюджет не взирая.

Но вот однажды друг объявил,
Что он товарищей в дом пригласил:
«Сотню – другую, вот будет смех,
в доме твоём места хватит на всех».

Что ж, будет так, ты не стал возражать -
В баньке попарим, кто пожелает,
Кто – то вдруг книги твои полистает,
Легкий фуршет: пара видов спиртного,
И канапе, - вечеринка готова!

А вечерком их собрав у реки
Мы приготовим для них шашлыки.

…Выпили много, и съели не «не хило»,
гости довольны, всё было красиво,
были тактичны, и не сорили,
и даже друг друга не материли.

И за собой, словно очень стараясь,
Вымыли всё, и ушли извиняясь.
Нас не мутило, мы не устали,
И ты подумал, что ты в зазеркалье!

Дни пролетели с ужасной сноровкой,
И вот ты отправился в командировку,
Друг же внезапно тебе объявил,
Что дом твой слегка перестроить решил:

«Есть у меня пара тысяч знакомых,
когда ты вернешься, все будет готово!» –
с энтузиазмом ответил твой друг, -
«Всё засияет, поверь мне, вокруг».

Пара недель пролетели мгновенно,
И ты с осторожностью ждешь перемены…

Что же ты видишь? Не сон ли, не бред?
Домик твой вырос в огромный коттедж
С десятками комнат и мезонином,
С холлом, в котором цветут апельсины.

Вместо салата, лучка и петрушки
Стройно блестят из асфальта дорожки,
А вместо вишен и яблонь растут
Пальмы, которые дружно цветут.

Друг твой сказал, что: «тебе нужен спорт!»,
И вместо картошки – теннисный корт;
На помидорных плантациях ныне
Вырос бассейн, где нет грязи и тины.

Друга работа с душой и уменьем –
Бетонным забором венчалось творенье.

Ты посмотрел на все с легкой печалью…
Тебя поместили вновь в «зазеркалье».

Памяти Павла Камбалова

ПАШКА

Ни плит, ни фонарей,
снежком припорошен,
скользящий ад дверей.

Бесстрастно отрешен
разрытый котлован
спокоен и глубок.
Кто смог туда попасть,
Там подведет итог.

* * *

Ты был одним из нас,-
Свободен, в меру пьян,
Улыбчив и ушаст.
Всё оборвалось враз.

Ты отбыл странный срок,
Прожив последний час.
На месте том – метро,
А значит, сотни раз

Идём мы, чтоб простить,
Сбежав от суеты -
В метро живут средь плит
Все Пашкины мечты.

21.03.2004 год


КУХНЯ

Пьют на кухне чай
Все втроём.
Думают, молчат
О своём.

Он глядит в окно
Мимо глаз.
Отлетает звон
Рваных фраз.

Воздуха кисель
Волочёт,
Слов последних в сети
Плетёт.

Строчки невпопад
Её уст…
Он бесстрастно рад.
Мёртвый груз.

А она вздохнёт,
Чай нальёт,
Потечет пространство,
Уснёт.

Выкатятся в лузу
Клубки,
Безнадежных фар
Огоньки.

Вязь от спиц, как ртуть
аромат,
Застаёт убийц
невпопад.

В тишине громоздкой,
Как смрад,
В кухне плоской –
Полураспад.

Вместе с ними третий
Молчит.
Не шумит, не ест,
Не ворчит.

Не плетет рассказов,
Как друг.
Он пришел не сразу,
Не вдруг.

Третий в кухне чайной
Сидит.
Этот гость – отчаянья
Гранит.

Камень ухнул в кухню,
И вдрызг
Разлетелись клятвы
От брызг.

Трещина, как слизень
Живет,
В её бездну вера
Ползёт.

Всё, что было важным,
как взгляд
слёзы слили в сажу,
и мстят!…

…Пьют на кухне чай
все втроём.
Думают, молчат
О своём.

А на кухне пропасть
Растёт.
Третий лишний в кухне
Живёт.

2004 год

СОН БОМЖА

Желтый огонь светофора
Мигает в городе душно.
Бомж досыпает неслышно
Свой сон, храня у забора.

В нем темные мелкие лужи
И съеденный пес лохматый,
Он другом был и отрадой,
Грея в пургу и стужу.

Видит воронов стаю
На тротуаре чертом.
Кто-то его пинает
С силою у забора.

Кровь на лице опухшем
Перемешалась с грязью.
С анестезией улиц
Жить в городе не опасно.

Сон подзаборника краток
И шаток, словно карнизы.
В нем зарыты глубоко
Мифы из прошлой жизни.

Там вязы и сад у моря,
И серый костюм с рубашкой,
Что одевал изящно!
И даже Её он помнит…

Ворочится Бомж у забора.
Лежит Гражданин, не вставая.
Он тихо вновь засыпает
И умирает вскоре.

2007


Посвящается А.Х.

ИВУШКА НЕПЛАКУЧАЯ

Здравствуй, Ивушка неплакучая.
Что ты ищешь, хрупкое деревце?
Соловьиной трели безделицу,
Или шаль от ветров тягучую?

Ты стоишь много лет на окраине
У реки с полнокровными водами.
То лазурь в них, то мутные заводи,
Что покрыты годами страдания.

Ветви Ивы сплелись в неразлучности –
Не рубить их и не выкорчёвывать,
Не копать аккуратно заново
Отводя от невзгод и трудностей.

Лишь с ветрами, с дождями хмурыми,
Когда листья-сны осыпаются
Сберегает Ива, старается
Для холма своего осень бурую.

Осень старая, холм-усыпальница.
В нем укрыты все слезы и чаянья.
Боле нет у Ивы желания,
Как и нет в мутных водах раскаянья.

И стоит эта Ива усталая
С годом в год одиноко, растерянно.
Ей не верится, что измениться,
Повернётся вспять речка старая.

11.0I. 2008


Весенней распутице в природе и умах

АПРЕЛЬСКАЯ МЕТЕЛЬ

Ненастье, ненастье.
Не то, чтоб несчастье
А просто метели. В Апреле…
В таком долгожданном,
И видеть так странно
Земную щетину,
Покрытую ветром,
Корой и капелью. В Апреле.
В спокойном, прозрачном Апреле…

Погода, погода.
Не то, чтоб невзгоды,
А хмурый, невзрачный закат.
Там кисть полоскалась,
И краски мешались,
И сыростью мазали свод.

Вдруг что-то кольнёт,
Промелькнёт и отпустит.
Без грусти, и даже
Без сожаленья.
День прошлый оставим…
Он в сомкнутых ставнях
Пустынного дома.
Он давний знакомый,
Живущий в дне прошлом,
Роскошном, но кратком,
Как миг, как испуг,
Как снег нежеланный,
Апрельский, нежданный.
Он – серые стаи.
Он вскоре растает…

Заснешь ты с тревогой.
Проснешься ты в Мае.

31.04.2008

Провинциальным городкам

ТРАМВАЙЧИК

Покачиваясь неуклюже
Кривою судьбою рельс
В жару или в лютую стужу
Он ждет тебя именно здесь.

Бежит он среди новостроек
И между заборов домов
Где бани дымят по субботам,
Где смог огородных костров.

Таких городков по России,
Как мелких улиток в пруду
С трамваями темно-синими,
Что пашут свою борозду.

И трудятся не уставая:
“Вокзал - Детский Мир - Вокзал”.
Проста колея земная
Из старых древесных шпал.

Вспорхнул я в трамвай долгожданный, -
Мила городская езда!
Сажусь, умиляясь пространно,
И еду в «почти никуда».

ОДНОКУРСНИЦЕ

Юность прожгла, словно огненным вихрь.
В «дырке» студенческой мало запретов, -
От её рук, либо от сигареты,
С кем танцевал осторожно и тихо.

Факел волос, горделивый и твёрдый
Свит из загадок и убеждений: -
Девушка Дюрера в век Возрожденья,
Краски насыщенны, грани нестёрты.

Юности взгляд – это холст живописца.
Ты нарисована из обожанья,
Робости, и неумелых признаний: -
Летний балкон и смущенные лица.

Их, чудаков, «пропустивших уроки»
Жизнь развела под различным предлогом,
Треснула в гонг, как пасьянса итога!
Порваны карты. Пропущены сроки.

Что между ними? Взгляды, да хохот,
Да нервный ток, когда руки встречались.
Она уезжала, не очень прощаясь,
Без сожаленья и нервных вздохов.

Юность прошла. Зарубцованы раны.
Но память хранит в глубине Мирозданья
Ненапечатанных ветром, изданий,
Несостоявшихся юных романов.

2004 год


Памяти Влада Листьева

БУМАЖНЫЙ КОРАБЛИК

В день весенний, прозрачный и светлый
Смастерю я кораблик бумажный,
Очень гордый, даже отважный,
Как фрегат, погоняющий ветром.

Я их сделаю очень много
И пущу в весенние лужи, -
По ручьям побегут неуклюже,
Поплывут по проталым дорогам.

Но кораблика век короткий,
Не найдет он дорогу к морю,
И потонет, раскиснет вскоре
В отведенные временем, сроки.

Расползается мякиш бумаги,
Расплывается тушь на страницах
Протоколов, проверок, признаний –
Нераскрытых убийств вереницы.

Мы стреляем в «веселом тире»
Наповал, по живым мишеням
Без окликов, без разрешений
В безразличном телеэфире.

Кипы дел – молчаливые зрители,
Обрастают годами – коростами,
И гремят, словно эхо, глушители
Молчаливой войны девяностых.

В день капельный и первомартовский
Будет сделан голубь бумажный,
И он станет таким - же отважным,
Не подстреленным, полным радости!

2004


Любящей стране

СОБАКА

Лежит Собака с грустными глазами.
В груди её смертельная усталость.
Собака жить свободой перестала,
И нет в душе собачьей никаких желаний.

Лишь миску ждет с проквашенной похлебкой,
Да кости со стола своих хозяев.
Собака всех встречает звонким лаем
И прижимает уши, опасаясь трепки.

Собака помнит все зализанные раны,
Освобожденных городов руины,
И всех щенков своих, что разбежались рьяно
Спешив забыть, кем они ране были.

Лежит Собака на привычном месте, -
Вчерашний стражник, как “жандарм Европы”.
На ней медалей ряд, ошейник строгий,
И поводок короткий с позолотой.

Но от собачей жизни, через силу
Срывает цепь взбешенная Собака,
Бросается на плоть и рвёт жестоко
Клыками, так похожими на вилы.

* * *

В дне новом, непонятном, сложном,
Боясь «друзей», что грянут со штыками,
Подкармливают и не дают замерзнуть
Собаку тени с белыми воротничками.

5.0I 2008

Посвящается однокурснику Александру Скворцову

«ДЯДЯ САША»

«Приятель! Ты не расслабляйся!
Мы выпьем – будет все отлично, -
История вдруг – исторична,
И философия – философична!».

Наш курс «зелёных» одногодок
Разбавил малолетство наше:
Смотрел он прямо, даже строго,
За что был прозван «дядей Сашей».

Лучисты, бархатный сентябрь
Манил ларьком пивным, и «сыпал»,
Шептал с тоской: «Займи и выпей!»,
И мы катились за прохладой.

От семинаров, «пар» и лекций
С достоинством, не истерично,
И вновь вершилось: «Все отлично!
Поэзия, блин – поэтична,
А философия – философична!».

«Общага» – вольный, гиблый остров.
Ты если не сгоришь, - то встанешь,
И груз дотащишь, не оставишь,
Хоть слышно Сашино: «Не просто

Быть «абы – как». Не расслабляйся!
Мы выпьем – будет всё отлично,
И музыка – вновь музыкальна,
И философия – философична!»…

Нас, желторотых и наивных,
Смущал его житейский опыт,
Он словно знал о жизни что – то,
Что было грубым и противным.

От дяди Сашиных «уроков»
Засело то, что есть первично:
«забудься, плюнь на гнёт и сроки,
и выпей, будет всё отлично!».

…«Рязань – Москва», почти троллейбус,
на нём катает юность наша, -
в метро, иль под открытым небом
хрипит на саксе дядя Саша!

2004 год