Распопин В. Н. Д’ Артаньян и Железная маска - кто они? (О книгах Ж.-К. Птифиса)

• Птифис, Жан-Кристиан. Истинный д’Артаньян / пер. Э. Драйтовой. - М.: Молодая гвардия, 2004 с. - 208 с., ил. - (Жизнь замечательных людей)
• Птифис, Жан-Кристиан. Железная маска: Между историей и легендой / пер. фр. В.Д. Балакина. - М.: Молодая гвардия, 2006. - 298 с., ил. - (Жизнь замечательных людей)

Добрый день, друзья мои!

Сегодня я расскажу вам о двух интереснейших биографиях: реального человека, который всем нам знаком с детства, но, оказывается, и не знаком вовсе, а также человека, который то ли был, то ли не был, а если и был, то прожил всю жизнь под маской и представлялся нам совсем не таким, каким он был на самом деле. Если вообще-то был.

Обоих представил нам на страницах самой знаменитой своей историко-приключенческой трилогии великий сочинитель и великий же выдумщик Александр Дюма. Их имена - Шарль д’ Артаньян и Железная Маска. У первого - точно был реальный прототип, коего звали именно так - Шарль д’ Артаньян, у второго… Впрочем, о втором чуть позднее.

Оба они - герои историко-биографических исследований, написанных, разумеется, с любовью к Дюма, но гораздо ближе к реальности, современным французским историком и писателем Жаном-Кристианом Птифисом и изданных на русском языке «Молодой гвардией» в популярной серии «Жизнь замечательных людей» в 2004 и 2006 годах. Об этих книжках и пойдет у нас сегодня речь.

Итак, д` Артаньян!.. Кто не знает этого имени, кто не прятался в детстве под одеялом с растрёпанным томом Дюма и фонариком, не просто скрываясь от грозных родителей, требующих прекратить безобразия и учить чёртову арифметику, или на худой конец ложиться спать (будто сами они в своё время не проделывали тех же фокусов и всё время учили, учили, учили арифметику, или на худой конец спали!), но как бы отгораживаясь от привычного, обыденного, скучного (чёртова арифметика!) и уносясь в страну чудес, благородства, подвигов?..

Д` Артаньян!.. Герой мальчишек и девчонок (а такие герои для всех, согласитесь, встречаются в литературе не часто), выехавший на смешной жёлтой кобыле из родного Беарна 18-летним юношей, за две-три недели (примерно столько времени требуется 12-летнему запойному читателю для того, чтобы проглотить трилогию французского романтика) проживший долгую, полнокровную, исполненную отваги и подвигов, блистательную жизнь солдата, любовника, преданного друга и погибший, как и должно герою, на поле боя примерно 60-летним воином и политиком, исполнив всё что должно и не перейдя в старческое одряхление...

Д` Артаньян, возвращающийся и возвращающийся к нам в кинообразах, заставляющих вновь и вновь снимать с полки вовсе уж потерявшие благопристойный вид замусоленные тома, чтобы из пришедших с годами многих знаний и многих печалей хоть на час-другой вырваться в "прекрасный и яростный мир" романтики - в мир собственного, навсегда ушедшего детства.

Д` Артаньян!.. А каким он был, настоящий д` Артаньян, не тот, что жил и всегда живёт на страницах романов Дюма и в наших сердцах, а реальный человек, в чём-то, вероятно, очень похожий на героя мушкетёрской саги, но лишь в чём-то, ибо истинная жизнь - это, к сожалению, не романтические ночные бдения под одеялом с книжкой и фонариком, а та самая чёртова арифметика?

Итак, каким он был Шарль Ожье де Бац де Кастельмор, родившийся между 1611 и 1615 годами (точная дата неизвестна, но и известных достаточно, чтобы понять: во времена Луи XIII он был ещё подростком и, значит, никак не мог совершить того, что совершил герой "Трёх мушкетёров") в небогатой и неродовитой семье, не в Беарне и не в Тарбе, не носивший от рождения имени д` Артаньян, не выезжавший 18-летним мальчиком "на ловлю счастья и чинов" верхом на смешной жёлтой кобыле, зато имевший родных братьев, друзей и врагов (среди которых, правда, не было ни Атоса, Портоса и Арамиса, ни Рошфора и уж тем более Миледи), зато впоследствии имевший нелюбимую жену, оставивший двоих малолетних детей, о которых, похоже, заботился мало, в отличие от многочисленных племянников, о которых, наоборот, проявлял деятельную заботу, действительно арестовавший Фуке, пользовавшийся расположением Людовика XIV и особым вниманием завистливого Кольбера, не сколотивший состояния, но успевший - перед геройской гибелью под Маастрихтом - покомандовать королевскими мушкетёрами, погубернаторствовать (не слишком удачно) в Лилле и поносить маршальский жезл?..

Каким он был, Шарль де Кастельмор, выходец из третьего сословия, кровью и потом, умом и порядочностью заслуживший дворянское имя д` Артаньян и не просто благосклонность - уважение самого абсолютного из всех абсолютных монархов? Это всегда интересовало историков, литературоведов, преданных читателей Дюма. Таким ли, каким изобразил его первый "биограф" мушкетёра Куртиль де Сандра, автор, для которого, похоже, исторический факт значил ещё меньше, чем для Дюма? Таким ли, каким, опираясь по большей части на того же Сандра и Дюма, описывали его многочисленные исследователи разных лет? Или таким, каким рисует его в своём сравнительно недавнем (1981 г.) и в 2004 году переведённом на русский язык известной исследовательницей творчества Александра Дюма Э. Драйтовой очерке современный историк Ж.-К. Птифис?

Итак, каким же он был, настоящий Шарль д` Артаньян?.. Сдаётся, настоящий, САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ д` Артаньян, д` Артаньян единственно подлинный был всё-таки у Дюма. Сколь бы вдумчиво, правдиво, дотошно ни исследовал историк архивные залежи, сколь бы ни пытался сквозь толщу лет и бумаг разглядеть облик давно умершего, пусть и замечательного человека, ни сам он, историк, ни мы, его читатели, не в силах отделить Шарля де Кастельмора от Шарля д` Артаньяна, а ежели и в силах, то представляем себе не человека - тень, совсем зыбкую там, где персонаж только Кастельмор, сгущающуюся там, где этот неизвестный Кастельмор совпадает с нашим д` Артаньяном. Историк в том не виноват, историк ясно понимает и честно сознаётся в том, что он - не художник, историк столь же честно признаётся в том, что вдохновляется гением Дюма и делает всё что может, по крупицам собирая малограмотную переписку Кастельмора и упоминания (почти всегда, кстати, уважительные) о нём современников, пытаясь своего героя любить, но любя-то всё-таки героя Дюма. И, конечно, понимая это, историк не лукавит с читателем, по мере возможности он везде сопоставляет действия Кастельмора с деяниями д` Артаньяна, куда более стараясь правдиво нарисовать историческое полотно, нежели собственно портрет героя далёкой эпохи.

Здесь и достоинства книги Птифиса, но и её недостатки. Достоинства - в научной суховатости дотошного изложения, изобилующего историко-культурными деталями и набрасывающего графический эскиз служивого порядочного человека, человека, может быть, и любопытного, но вряд ли замечательного (не в обиду историку: замечательный человек в его в целом небезынтересном очерке о капитан-лейтенанте королевских мушкетёров Шарле де Кастельморе ну никак не вырисовывается), в общей внешней культуре издания, снабжённого обстоятельным предисловием переводчика и послесловием А. Левандовского, альбомом иллюстраций, а также необходимыми краткими комментариями и библиографией.

Недостатки... Впрочем, ни к автору, ни к переводчику они отношения не имеют. Их следует отнести на счёт издателей и редакторов, во-первых, выпустивших книгу в серии, призванной, вообще-то, представлять литературные биографии людей иного уровня (что, между прочим, отметил и А.П. Левандовский, сказав, что книга Птифиса больше подошла бы для серии "Повседневная жизнь", поскольку рассказывает-то, в сущности, именно о повседневной жизни обыкновенного, а вовсе не замечательного человека); во-вторых, не слишком озаботившихся литературной редакцией перевода.
Так что же - читать или не читать? Конечно, читать, обязательно читать, читать после Дюма, в дополнение к Дюма и - перед тем, как снова взяться за мушкетёрскую сагу великого романиста. Пусть Кастельмор останется Кастельмором, а д` Артаньян д` Артаньяном, пусть, по большому счёту, последнему не прибудет от первого. Но ведь и не убудет. А мы, читатели, ещё раз оценим гений Дюма и лучше представим эпоху, в которой жил, дружил, любил и совершал бессмертные литературные подвиги его и наш любимый герой, бессмертный д` Артаньян, из поколение в поколение не устающий давать нам самые главные в жизни уроки, уроки мужества и благородства. И куда до них чёртовой арифметике!

***

Другая книжка - своего рода шутка издательства "Молодая гвардия". И впрямь, иначе как шуткой 1207-й выпуск серии "Жизнь замечательных людей", пожалуй, не назовешь, ведь перед нами - вдумайтесь! - биография призрака, легенды, господина Никто.

Впрочем, шутки шутками, однако книжка историка Жана-Кристиана Птифиса написана всерьез. И если, несмотря на все старания автора, сколько-нибудь отчетливо его персонаж все-таки не вырисовывается, зато эпоха самого абсолютного из всех абсолютов сверкнула доселе, быть может, невиданной гранью.

Другая шутка издательства в том, что редакционное предисловие характеризует это совершенно серьезное историко-культурное исследование документальным детективом. Впрочем, здесь скорее рекламный ход. На самом же деле читатель, соблазнившийся названными приманками, не найдет в книге ни детектива, ни замечательного человека, ни даже романтического настроя. Более того, чтобы эту небольшую книжку прочесть, ему потребуется совершить волевое усилие и проявить немалое терпение. Во-первых, потому что текст отнюдь не рассчитан на чтение в метро, во-вторых, потому что опять же не до конца отредактирован, и на каждые десять-пятнадцать удобочитаемых страниц встречаются одна-две малограмотные.

Тем не менее всем, кто еще не утратил любви к нормальному, а не поверхностному чтению, "Железную маску" Жана-Кристиана Птифиса прочесть советую, хотя и предупреждаю: итоги ждут не романтические. Дело ведь в том, что это романисты поверяют жизнь легендой, а историки - как раз наоборот: легенду поверяют жизнью. И подобно тому, как скучный реальный Кастельмор, по сути, ничего общего не имеет с романным д` Артаньяном, "старый заключенный" тюремщика Сен-Мара ничего общего не имеет ни с Королем-Солнцем, ни тем более с его братом-близнецом, ни с Кромвелем, ни с Наполеоном, ни с Мольером, ни с мушкетерами.

Я перечислил здесь только три-четыре версии легенды о Железной маске, на самом же деле их более полусотни. Не все они подробно рассмотрены автором, поскольку историческая наука занимается этой легендой уже достаточно давно и к сегодняшнему дню отвергла множество претендентов на звание, так сказать, самого знаменитого и самого же загадочного узника в европейской цивилизации, но все, однако, упомянуты в тексте и затем еще раз приведены в полном своде в приложении, равно как здесь же, в приложении, даны и обстоятельная хронология реконструируемых событий, и обширная библиография, фильмография, а также свод наиболее характерных иллюстраций. Достойных претендентов к моменту выхода в свет книжки Птифиса, по сути, осталось двое, теперь, по-видимому, отброшен последний лишний.

Разумеется, раскрывать подлинное - по Птифису - имя Железной маски не стану. Скажу лишь, что просидевший в тюрьмах более тридцати лет был отнюдь не романтическим героем, а, скорее, сочетал в себе типичные черты "маленького" и "лишнего" человека. И дотошный историк, восстанавливая в общих чертах вполне общее выражение его лица, честно выполнил свою научную задачу: ему веришь. Как веришь нарисованной им картине эпохи. Особенно же - историко-психологическому портрету истинного и, скорее всего, единственного настоящего героя всей этой долгой истории - тюремщика Сен-Мара, от скуки и нереализованной гордыни, собственно говоря, придумавшего и срежиссировавшего сказку. Веришь - да, но...

Вот это самое "но", на мой взгляд, куда как перевешивает весь тот положительный интерес, какой ни есть в обеих книжках Птифиса, в "Истинном д` Артаньяне" и "Железной маске". Речь о той самой поверке легенды жизнью, сиречь о разрушении романтики. Конечно, до конца истинную легенду не разрушишь, Дюма не отменишь и не заменишь, литература останется. Она терпеливо будет ждать и дождется иного времени, иных читательских поколений. Собственно, двадцатый век сделал с литературой и мифологией то же, что восемнадцатый - с религией: постарался отменить, потому что мешала. И преуспел, но лишь на время - это ясно уже теперь, по крайней мере относительно эпохи Просвещения.

Что же касается века двадцатого, он, по-видимому, просто еще не завершился, но - будем ждать и надеяться. И, разглядывая на уроках истории невыразительные обыденные лица, таившиеся под всеми и всяческими ныне сорванными масками, тайком перелистывать припрятанного под партой благородного Дюма.

Вы согласны со мной, друзья мои?

Если так, остается лишь повторить вслед за Маугли: доброй охоты на хорошие книжки и приятного полезного чтения!