Кулаков В. Сторожевые псы в декоративном искусстве викингов

В тот день на раскопе, разбитом нами в густом лесу невдалеке от курортного городка Зеленоградска, уютно расположившегося на берегу Балтийского моря в Калининградской области, не ожидали ничего особо необычного. Уже много дней тем жарким летом 2009 г. мы проводили археологические раскопки грунтового могильника на возвышенности поодаль от берега моря. Ее верхняя часть, поросшая вековым лесом, тысячелетие назад была окружена поселенческими зонами, оставленными обитателями крупнейшего в исторической Пруссии торгового пункта эпохи викингов. Скандинавы и пруссы называли его «Кауп» (торжище). Сюда со всего полуострова Самбия (прародина пруссов, ныне — Калининградский полуостров) доставляли янтарь, чтобы затем отправиться в далекий путь по рекам Неман и Днепр вплоть до Смоленска и Киева. На многонациональном Каупе важная роль принадлежала местным купцам и ремесленникам, которых по договору охраняли воины-скандинавы.

Реконструкция лицевой части
накладок седла из погребения К34

Повторюсь: шел рутинный, рядовой день раскопок, и потому неожиданное восклицание одного из участников нашей экспедиции Алексея Чопа, разбиравшего довольно скромное по предшествующим находкам погребение, я воспринял без особых эмоций. Услышав фразу «Здесь что-то мелкое!..», направился к Алексею, но вначале ничего не смог разглядеть в переплетении мелких корней и плохо сохранившихся обломков конского хребта (*Известно, что пруссы провожали уходящих в мир иной в сопровождении боевого коня, помещавшегося на самое дно могилы (прим. авт.)). Только приглядевшись, удалось отметить лежащие у самого дна могилы поперек хребта коня какие-то плоские прямоугольные дощечки. Пара легких движений кистью — и на поверхности нескольких из них появился... прорезной геометрический орнамент. Лишь впоследствии удалось установить принадлежность этих сделанных из костей лошади или коровы накладок не к деталям упряжи или попоны, а к луке седла. Следует отметить, что эти костяные накладки чередовались в погребении с накладками из серебра.

Более сложную конструкцию седла мы обнаружили в другом погребении, где конский костяк также сохранился далеко не идеально. Правда, благодаря четкой работе наших молодых археологов удалось зафиксировать порядок, в котором лежали удивившие нас находки. Это, в свою очередь, позволило восстановить вид внешней и внутренней поверхности луки седла (предположительно имевшую трапециевидную форму). Судя по нашей реконструкции, его деревянную основу в древности так плотно покрывали костяные накладки с изящным прорезным узором, что самой основы за ними не было видно. 
Несмотря на кажущуюся простоту орнаментальной композиции, для древней Балтии такие седла уникальны, ведь каждую из накладок нужно было выпрямить (кости у животных растут не по линейке), выровнять, отполировать, а уже затем на гладкую поверхность острым резцом безо всякой разметки, как говорят художники a la prima, нанести определенный, очень непростой орнамент. Для всех этих операций накладки (на одном седле их — многие десятки) надо было многократно нагреть для размягчения. Запах, стоявший при этом в мастерской, был, как говаривал Гаргантюа, герой известного романа Франсуа Рабле, «сильнее, но хуже, чем запах розы».



Узоры мастера использовали самые разнообразные. Часто это были характерные для Скандинавии и Балтии X—XI вв. различные формы «плетенки», символа диалектически связанных между собой всех деталей подлунного мира. Иногда эта «плетенка» оказывалась настолько сложна для работы резца по кости, что мастер не мог ее сделать плавной и «срывался» в геометрический, «ломаный» орнамент.

Особое наше внимание привлекло многократное изображение на пятиугольных накладках, как правило, крепившихся по краям луки седла, морды оскалившегося пса. Правда, этот оскал не казался устрашающим; в нем, если присмотреться, можно было увидеть некое подобие улыбки. Судя по экстерьеру, изображенная собака соответствовала какой-то древней сторожевой породе (короткошерстная, с широкой шеей и мощными челюстями), напоминающей современных ротвейлеров.

Занимаясь в процессе камеральной обработки анализом изображений на накладках, я обратил внимание на странный завиток на загривке сторожевого пса. Впрочем, удивлял он только на первый взгляд. Похожие «портретные» особенности собак-охранни- ков известны археологам по многим материалам эпохи викингов. Сопоставление наших находок с другими, обнаруженными в разных регионах Европы, показало: всех их объединяют две изобразительные особенности — головы псов оскалены, а на их загривках всегда есть завитки. Не надо быть специа- листом-кинологом, чтобы догадаться: мастера, творившие для викингов, пытались изобразить динамично двигающегося, озлобленного пса, который оскалом своих зубов и лаем мистически охраняет тот предмет, на котором сам он изображен. Причем псы изображены по краям изделия, их оскаленные пасти направлены во враждебный внешний мир. Итак, перед нами вещи с представленными на них культовыми оберегами — сторожевыми псами викингов.



Значение, придававшееся скандинавами раннего средневековья своим четвероногим охранникам, иллюстрирует североевропейская мифология. В одном из мифов мы встречаем зловещих псов (волков?) — братьев Гарма и Фенрира. Первый из них стережет вход в обитель смерти — Хель, располагавшуюся среди льдов, в далекой северной пещере Гнипахеллир. В том случае, если этот мифический страж сорвется с цепи (он периодически ее грызет, роняя кровавую слюну), начнется последний день существования Вселенной — день Рагнарек. Роль Гарма в последней битве богов многозначительна: перед своей гибелью он должен был повергнуть воинственного бога Тюра. Еще зловещей репутация Фенрира: ему предстояло загрызть насмерть Царя богов Одина! И вот такая свирепая парочка украшала многие важные для викингов предметы. И найденные нами в Калининградской области луки седел — в этом ряду. Примечателен факт: в некоторых могилах на Каупе мы находили остатки настоящих собак (правда, по экстерьеру напоминающих не «ротвейлеров», а, скорее, «такс»). Они, будучи погребенными слева от коня (как и положено охотничьей собаке, бегущей слева от хозяина), и в мире ином охраняли покой почивших.

Примечательно, что ни в одном из погребений, в которых присутствовали седельные накладки, нами не найдены какие-либо (пусть даже и не очень богато украшенные) предметы вооружения. Напротив, весь набор инвентаря свидетельствовал, что захороненные в этих могилах пруссы имели сугубо мирные профессии, были ремесленниками и торговцами. Складывается впечатление, что именно для себя эти безымянные для нас мастера, используя богатый мир диковинных образов, созданный в Х в. скандинавами-язычниками, сотворяли резные шедевры из кости. Очевидно, совершенно непригодные для повседневной верховой езды (острые углы накладок за все цепляются), роскошные по внешнему виду седла были продемонстрированы современникам в своем законченном виде лишь один раз: во время погребальной церемонии. Затем коней, находившихся под этими седлами, в которые, скорее всего, никто никогда так и не садился, приносили в жертву, помещали в могилы и засыпали землей.

А в следующий раз перечисленные изящные произведения раннесредневекового искусства явили себя лишь перед глазами изумленных археологов XXI в. Зато теперь этими уникальными изделиями могут полюбоваться посетители Калининградского областного историкохудожественного музея.

Иллюстрации предоставлены автором

Доктор исторических наук Владимир КУЛАКОВ, Институт археологии РАН