Головачева А. Г. Константин Паустовский в Ялте

Аннотация. Статья посвящена К.Г.Паустовскому и его восприятию личности и творчества А.П.Чехова. Приведены мемуарные и документальные отзывы о Доме-музее А.П.Чехова в Ялте.
Ключевые слова: личность Чехова, Дом-музей А.П.Чехова в Ялте.

Abstract. The article is devoted to K.G.Paustovsky and his perception of personality and works of A.P.Chekhov. Some memoir and documentary references are included.
Keywords: Chekhov’s personality, A.P.Chekhov’s Museum in Yalta.

На географической карте мира, где могли бы быть обозначены жизненные странствия Паустовского и его литературных героев, особое место занимают Крым и город Ялта. Ялтинские впечатления были в первую очередь связаны для него с личностью жившего тут А.П.Чехова и посещениями чеховского дома на окраине города, в бывшей деревне Аутка. Впервые Паустовский побывал в этом доме мальчиком, в 1906 году, на второй год после смерти Чехова. В следующий раз он оказался у стен этого дома шестнадцать лет спустя, при обстоятельствах, менее всего соответствующих привычным представлениям об экскурсии. Впоследствии он рассказал об этом в автобиографической повести «Время больших ожиданий», в последней главе под названием «В глубине ночи». Январской ночью 1922 года с борта парохода «Пестель», по пути из Севастополя на Кавказ, он увидел берег Ялты, ещё не оправившейся от разрухи и беспорядков Гражданской войны. Картина была безотрадна:

«Далеко впереди помаргивал красным глазом огонь Ялтинского портового маяка. И ни единого огня больше не было на всём протяжении берега. Весь Крым был брошен, пуст, выметен зимними ветрами. Он окоченел от стужи. Я долго всматривался в берега, отыскивая хотя бы жалкий тлеющий свет, хотя бы язычок свечи, как свидетельство, что кто-то ещё жив в этой пустынной стране. Но, кроме мрака, быстро гасившего один за другим зубцы гор, ничего вокруг я не видел.
В Ялту “Пестель” пришёл в девять часов вечера. Город был тих и чёрен. С окраин долетали одиночные винтовочные выстрелы.
На молу было пусто. Лужи рябило от ветра, валялись разбитые бочки от кислой капусты, и бродили, закинув винтовки за плечо, озябшие часовые в обмотках.
Пассажирам объявили, что “Пестель” простоит в Ялте до утра, так как ночью идти из-за мин опасно. Желающие могут спуститься на мол, чтобы размять ноги, но в город выходить рискованно. Нет света, и к тому же на первом перекрёстке могут остановить и раздеть, а то и убить бандиты».

Повинуясь безотчётному чувству, автобиографический герой Паустовского всё же вышел в охваченный мраком город:

«Желание, чтобы сейчас случилось нечто внезапное и решило мою судьбу, охватило меня. Эта ночь казалась мне пределом моей жизни, за ней должна была быть гибель или ослепительный свет». Двигаясь наугад по какой-то улице вверх, он наконец нащупал стену с узкой калиткой и вывеской: «Я вынул спички и зажёг сразу три, чтобы вспышка огня была ярче обыкновенной. Я решил прочитать вывеску. Жёлтый огонь осветил её, и я увидел только три слова: “Дом Антона Павловича...” Ветер задул спичку. Тотчас где-то выше по Аутскому шоссе хлопнул выстрел. Пуля низко пропела над оградой и с лёгким треском сбила ветку на дереве».

«Напряжённый, как по канату, путь через зловещий город» привёл к дому Чехова. «Я не понимал, да и сейчас не понимаю, почему я пришёл на Аутку, именно к этому дому. Я не понимал этого, но мне уже, конечно, казалось, что я шёл к нему сознательно, что я искал его, что у меня было какое-то важное дело на душе и оно-то и привело меня сюда».

Встреча с «домом Антона Павловича» приносит голодному, утомлённому, измученному человеку новое чувство: распрямляется «долго сжатое в глубине сознания и невысказанное ощущение своей сыновности перед Россией, перед Чеховым». «Оно согрело мне сердце и вытерло слёзы усталости и одиночества, — говорится в повести Паустовского. — И внезапное чувство близкого и непременного счастья охватило меня».

Перемена в настроении повествователя сопровождается неожиданным просветлением темноты: подняв голову, он вдруг замечает «магический и неподвижный свет», идущий с вершины гор от выпавшего за ночь снега. Глава с названием «В глубине ночи», где на протяжении четырёх страниц более двадцати раз повторяются слова «мрак», «тьма», «темнота», завершается описанием «чистейшего снежного света, похожего на отдалённое сияние прекрасной страны». Этот свет служит подтверждением неизбежных «счастливых неожиданностей и перемен», «близкого и непременного счастья».

Чехов и его ялтинский дом всегда вызывали у К.Г.Паустовского ощущение непрерывности текущего времени и личной причастности к этому процессу. Впоследствии, приезжая в Ялту, он ещё не раз приходил сюда, в разные годы и разную пору года. В 1937 году он написал в книге отзывов посетителей дома- музея: «Ялта для меня существует только потому, что в ней есть дом Антона Павловича Чехова — гениального писателя, чьё имя всегда было и будет для меня синонимом высокой культуры, работы над собой и прекрасного будущего нашей страны. К Антону Павловичу, так же как и к Пушкину, больше всего относятся слова Тютчева: “Его, как первую любовь, России сердце не забудет”»1.

В очерке «Лёгкая память», написанном в 1950-х годах, Паустовский назвал дом Чехова «приютом русской литературы». Для него здесь всегда сосуществовали прошлое, настоящее и будущее в их лучших культурных проявлениях: «Давно замолкли в нём голоса Куприна, Горького, Мамина-Сибиряка, Станиславского, Бунина, Рахманинова, Короленко, но отголосок их как бы жил в доме. И дом ждал их возвращения. <...>
Почему-то почти каждый человек, попавший в этот дом, начинал думать о своей судьбе, особенно если он проглядел свою жизнь и только сейчас спохватился. Почему так случилось, трудно сказать. Очевидно, гармоничность чеховской жизни и его подлинный оптимизм заставляли людей проверять свою жизнь по этим признакам»2.

Сохраняя убеждение в том, что духовные ценности непрерывны, Паустовский и через полвека после ухода из жизни Чехова стремился разглядеть «чеховское» в облике его сестры, Марии Павловны, ставшей хранительницей дома в Аутке. Потому что не представлял себе, что звенья цепи, связующей прошлое с настоящим, могут прерваться и безвозвратно исчезнуть. Пережив ещё одно военное лихолетье, Паустовский в июле 1949 года оставил новую запись в музейной книге: «Есть четыре места в России, которые полны огромной лирической силы и овеяны подлинной народной любовью, — дом Чехова в Ялте, дом Толстого в Ясной Поляне, могила Пушкина в Святых горах и могила Лермонтова в Тарханах. В этих местах — наше сердце, наши надежды; в них как бы сосредоточена вся прелесть жизни»3.

В апреле 1961 года исполнялось 40 лет с момента официального превращения чеховского дома в музей. Паустовский, отдыхавший и работавший в это время в Ялте, не мог в связи с такой датой не выразить в очередной раз своего трепетно-преданного отношения к дому Чехова. Он послал в музей письмо, которое так и адресовал — «ДОМУ ЧЕХОВА В ЯЛТЕ»:

«В самые трудные минуты жизни я, как и многие, вспоминал о доме Чехова в Ялте как о спасительном убежище. Я приходил в этот дом, подолгу сидел в покатом саду на старой зелёной скамье, а рядом ложился и дремал маленький застенчивый пёс Каштан. И мне всё казалось, что вот выйдет Чехов и только он один сможет помочь мне разобраться в житейских и писательских сложностях. Даже если он и ничего не скажет, то от одного его присутствия станет легче и яснее на душе.

Сейчас исполняется сорок лет чеховскому дому. В нём ещё невидимо присутствует его хозяин, и это ощущение присутствия Чехова и есть то главное, что надо сберечь, — сберечь всю обстановку чеховской жизни, весь облик этого дома, не позволяя проникнуть в этот дом равнодушию.
Я уверен, что это будет так и в дальнейшем, как есть и сейчас.
Я поздравляю сотрудников дома, в особенности научного сотрудника дома Сергея Георгиевича Брагина и заведующего домом А.П.Белошапкина.
Я завидую сотрудникам чеховского дома в их благородной и трудной работе. Временами мне даже хочется работать в этом доме, хотя бы садовником или сторожем, и чувствовать себя от этого совершенно счастливым.
1/ 04 — 61 г. г. Ялта».

Машинописная копия этого письма сохранилась в архиве С.Г.Брагина, в то время — заместителя директора по научной работе Дома-музея А.П.Чехова в Ялте. Впоследствии Брагин писал: «Помню Паустовского в кабинете Чехова. В последние десять лет своей жизни он приходил в музей всегда, когда приезжал в Ялту. В каждый приезд приходил по два-три раза — то один, то с В.Луговским, A. Кроном, Л.Малюгиным, с переводчиком B. Бугаевским, с женой. Мне казалось, что чувство благоговения всегда с необычайной силой охватывало его, когда он стоял у письменного стола Чехова, любовался картинами Левитана, бродил по чеховскому саду.

Однажды. Константин Георгиевич сказал, что бывают у него такие минуты, когда, кажется, пошёл бы сторожем, только бы остаться в чеховском доме навсегда. Это услышал Л.Малюгин, остроумный собеседник и необыкновенный знаток текстов чеховских писем. Он парировал:

— Знаете, Константин Георгиевич, — говорил он, — Чехов в одном из писем Немировичу-Данченко высказал нечто схожее с вашей мыслью, только разговор шёл о стороже в Художественном театре. И тут же привёл строчки из письма Чехова.»4.

В самом деле, в письме Чехова к В.И.Немировичу-Данченко от 24 ноября 1899 года есть такие строки о Художественном театре: «Если бы я жил в Москве, то постарался бы войти к вам в администрацию, хотя бы в качестве сторожа.»
По свидетельству Брагина, «отношение к Чехову как к какому-то феноменальному явлению искусства не покидало Паустовского, как он говорил, всю жизнь.
— Оно никогда не будет объяснено до конца, — говорил он.

В разговоре о Чехове он всегда волновался. У Шкловского и Каверина этой взволнованности не было, они говорили о нём как исследователи»5. Для Паустовского же, как писателя и человека, «чеховский дом в Аутке был как отчий дом. Он говорил о нём с нескрываемой сыновней нежностью, что было несвойственно ему, по природе человеку застенчивому и сдержанному»6.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Книга отзывов посетителей Дома-музея А.П.Чехова в Ялте. — 1912—1967. — Л. 95—95 об.
2 Хозяйка чеховского дома: Воспоминания, письма. — Симферополь, 1969. — С. 44— 46.
3 Книга отзывов посетителей Дома-музея А.П.Чехова в Ялте. — 1912—1967. — Л. 147 об.
4 БРАГИН С. Как отчий дом // Мир Паустовского. — М., 2008. — № 26. — С. 107.
5 Там же. — С. 110.
6 Там же. — С. 106.

ГОЛОВАЧЁВА Алла Георгиевна, кандидат филологических наук,
заслуженный работник культуры, Республика Крым, г. Ялта