Когда около 40 лет назад в Соединенных Штатах Америки появилась впервые изданная на английском языке книга К.Г. Паустовского «The story of  love» («Повесть о жизни»), критик Орвилл Прескотт написал в «Нью-Йорк Таймс», что это «одна из наиболее удивительных и прекрасных книг, которую нужно прочесть, чтобы получить удовольствие. Это без сомнения лучшая книга из всех тех, что я читал в этом году».

К. Паустовский жил не в лучшие для мастера изящной словесности времена. Его писательская зрелость пришлась на 1930— 1950-е гг., когда талантливые писатели вынуждены были искать свое место кто в литературоведении, кто — в культурологии. Паустовский же обратился к изучению природы языка и творчества, описанию пейзажей Рязанщины, тихого провинциального города Тарусы. Мещерский край занял в его творчестве особое место. Константин Георгиевич подолгу жил там один или с друзьями-писателями — А. Гайдаром, Р. Фраерманом и др. О любимой им Мещере Паустовский писал: «Самое большое, простое и бесхитростное счастье я нашел в лесном Мещерском краю. Счастье близости к своей земле, сосредоточенности и внутренней свободы, любимых дум и напряженного труда. Средней России — и только ей — я обязан большинством написанных мною вещей...». Среднерусская глубинка стала для Паустовского местом добровольной «эмиграции», творческим, а возможно, и физическим спасением в период сталинских репрессий.

Природа для Паустовского стала кладезем художественного творчества. Лиричны и в то же время очень реалистичны описанные им картины природы России — Юга и Средней полосы, Причерноморья, Окского края, Мещеры... Однако Паустовский — отнюдь не просто писатель-натуралист. Природа для него — не самоцель, она — ключ к пониманию человеческой души, национальной культуры, языка. «Я уверен, — пишет он, — что для полного овладения русским языком, для того, чтобы не потерять чувство этого языка, нужно не только постоянное общение с простыми русскими людьми, но общение с пажитями и лесами, водами, старыми ивами, с пересвистом птиц и с каждым цветком, что кивает головой из-под куста лещины».

К. Паустовский — прежде всего ценитель русского языка, в котором запечатлен «весь многовековой опыт народа, вся поэтическая сторона его характера». Писатель не устает восхищаться «волшебством русской речи»: «Тот народ, который создал такой язык, — поистине великий и счастливый народ», «многие русские слова сами по себе излучают поэзию, подобно тому, как драгоценные камни излучают таинственный блеск». Он призывал своих собратьев по писательскому цеху работать над обогащением языка: «В поисках слов нельзя пренебрегать ничем. Никогда не знаешь, где найдешь настоящее слово». Следуя заветам В. Даля, он советовал собирать «хорошие и меткие местные слова», «слова людей разных профессий», таящие в себе много великолепных образных находок. Паустовский предлагал составить и особый словарь, в котором будут собраны «мусорные и мертвые слова, вся канцелярщина и пошлость, засоряющие русский язык. Этот последний словарь нужен, чтобы отучить людей от скудоумной и ломаной речи».

Большинство современных читателей знает К.Г. Паустовского именно как певца российской природы. Но мало кому сейчас известны его яркие, захватывающие романы и повести, действие которых разворачивается в первой четверти XX в., на фоне грозных событий войн и революций, социальных потрясений и надежд на светлое будущее. Многие мотивы этих произведений близки прозе Алексея Толстого, а их романтический настрой — повестям А. Грина.

В течение всей жизни Паустовский мечтал написать большую книгу, посвященную замечательным людям, знаменитым и малоизвестным, незаслуженно забытым. Он успел опубликовать лишь несколько набросков коротких, но живописных биографий писателей, с которыми был либо лично хорошо знаком (М. Горький, Ю. Олеша, М. Пришвин, А. Грин, Э. Багрицкий), либо тех, чье творчество его особо очаровывало (А. Чехов, А. Блок, Ги де Мопассан, И. Бунин, В. Гюго). Всех их объединяло «искусство видеть мир», так ценимое писателем. Паустовский написал серию книг о людях искусства и их творчестве: «Орест Кипренский», «Исаак Левитан», «Тарас Шевченко», «Повесть о лесах», «Золотая роза» и др.

К.Г. Паустовский объездил весь Советский Союз. В послевоенные годы к нему пришла мировая известность, что дало возможность много путешествовать по Европе. Писатель был в Болгарии, Польше, Чехословакии, Турции, Италии, Греции, Бельгии, Голландии, Англии, Швеции и т. д. Встреча с Парижем стала для него особенно дорогой — его очень интересовали культура и искусство Франции. Впечатления от этих поездок легли в основу многих его рассказов и путевых очерков.

Почти 20 лет Паустовский создавал свое главное произведение — автобиографическую «Повесть о жизни», состоящую из шести книг («Далекие годы», 1945; «Беспокойная юность», 1955; «Начало неведомого века», 1957; «Время больших ожиданий», 1959; «Бросок на юг», 1960; «Книга скитаний», 1963). Но самым заветным для писателя было желание написать совсем другую книгу. В предисловии к «Повести о жизни» Константин Георгиевич признается: «Кроме подлинной своей биографии, где все послушно действительности, я хочу написать и вторую свою автобиографию, которую можно назвать вымышленной. В этой вымышленной автобиографии я бы изобразил свою жизнь среди тех удивительных событий и людей, о которых я постоянно и безуспешно мечтал».

Всю свою жизнь он писал очень большую книгу, какой в русской литературе еще не было: мир, жизнь, люди и природа виделись ему сквозь воздух мечты и вечности, он просто не мог иначе видеть, иначе дышать.

Умер К.Г. Паустовский в Москве 14 июля 1968 г., похоронен на городском кладбище Тарусы. Место, где находится могила, — высокий холм, окруженный деревьями, на берегу речки Таруски, впадающей в Оку, — было выбрано самим писателем. По рассказам очевидцев, как только на могилу упал последний ком земли — ударила молния такой ослепительной силы, что темная вода, другой берег и деревья в одночасье стали белыми, и хлынул ливень...

 

 

Биографический дайжест: Елена Николаевна Кубряк, ответственный секретарь редакции журнала «Библиотековедение», Российская государственная библиотека