Кабинет - самая поздняя пристройка к дому. Она была сделана в 1912 году.
Должно быть, эта комната понадобилась художнику тогда, когда, он почувствовал необходимость подвести итоги прожитых лет. Заметив, что Репин все чаще и чаще в своих разговорах возвращается к прошлому, Нордман уговорила его начать писать мемуары. В эти годы в различных журналах появляются отдельные главы из воспоминаний художника, а когда в 1910-е годы Репин подружился с К. И. Чуковским, работа его над мемуарами приобретает более упорядоченный характер. Вместе они перебирают старые альбомы с рисунками и перечитывают отрывочные записи. Как говорил Репин, Корней Иванович взял на себя труд «приведения в систему не систематичных накоплений».

В центре кабинета стоит письменный стол, на нем кроме личных вещей художника можно видеть также и страницы рукописи его воспоминаний. Одна, из них помечена; «4 июля 1913 г. „Пенаты"». Однако при жизни Репина эта книга не увидела свет, она появилась только в 1937 году под редакцией К. И. Чуковского.
Литературные выступления Репина обычно встречались современниками неодобрительно. Часто он слышал советы не браться за перо. Осуждались не только высказанные художником мысли, но и его литературный стиль. В свое время лишь В. Стасов, а позднее К. И. Чуковский по достоинству оценили литературное дарование Репина.

В своем вступлении к репинским мемуарам Чуковский подробно разбирает литературную манеру художника. Так, он пишет: «...вообще, в его статьях превосходный язык - пластический, свежий и выразительный - язык не всегда покорный мертвым грамматическим правилам, но всегда живой и богатый оттенками» (Репин И. Е. Далекое близкое. М., 1964. С. 8.).

В воспоминаниях «Далекое близкое» Репин подробно рассказал о детстве, о студенческих годах в Петербургской Академии художеств, о товарищах по искусству, деятелях русской культуры. Книга эта написана сочным и выразительным языком. Репин блестяще передает в диалогах народную речь, например бурлаков, волжских крестьян.
Неизменный успех книги Репина у читателей показывает, насколько Стасов и Чуковский были правы в своих оценках. «Далекое близкое» уже выдержало множество изданий, и каждое расходилось с чрезвычайной быстротой.

Художник хорошо знал русскую литературу, особенно почитал Гоголя. В своих «словесных писаниях», как признавался Репин, он находился под сильным влиянием автора «Вечеров на хуторе близ Диканьки».
Репин всегда стеснялся публично выступать в литературе, и его страсть к этому виду творчества находила выход в обширной переписке. Он умел и любил писать письма.
Здесь, в «Пенатах», в своем кабинете он проводил многие часы за письменным столом. «Письма к друзьям, этот суррогат литературного творчества, были его излюбленным жанром, главным образом письма к художникам, артистам, ученым. Они исчисляются тысячами... читая их, в самом деле, нельзя не прийти к убеждению, что литература - такое же призвание Репина, как и писание красками», -вспоминал К. И. Чуковский. Это литературное наследие Репина велико по объему. Многое из него опубликовано. Издана переписка Репина со В. В, Стасовым, Л. Н. Толстым, И.Н. Крамским, с И, Р, Тархановым и другими. Часть писем Репина еще не опубликована и хранится в архивах и у коллекционеров.

О дружеских отношениях Репина с многими представителями русской интеллигенции свидетельствуют не только его переписка, но и многочисленные книги, полученные им от авторов.
В книжном шкафу в небольшом переходе из кабинета в гостиную можно видеть книги с дарственными надписями А. П. Чехова, ВТ. Короленко, И. А. Бунина, Н.С. Лескова, Л.Н. Андреева, С. Н. Сергеева-Ценского, Ц.А. Кюи, Н.А. Морозова, Д. И. Менделеева.

Библиотека Репина сохранилась не полностью, но и в таком виде она характеризует круг интеллектуальных интересов художника. В кабинете вдоль стен на низких книжных полках наряду с художественной литературой, книгами по искусству есть труды по естествознанию, физиологии, медицине, психологии. Репин был знаком со многими физиологами и врачами: С. П. Боткиным, И.М. Сеченовым, Н. И. Пироговым и другими. У него в «Пенатах» бывали И. П. Павлов, И. Р. Тарханов, В.М. Бехтерев.

В 1908 году в Петербурге В.М. Бехтерев создал и возглавил Психоневрологический институт. Репин был чрезвычайно заинтересован работами Бехтерева и даже принимал участие в научных заседаниях, выступая с докладами по вопросами, связанным с искусством, Репин готовил статью о психологии творчества художника для «Популярного литературно-медицинского журнала». В ней художник, по-видимому, хотел, пользуясь собственным опытом, проанализировать сложнейшие явления процесса творчества. Репин был избран почетным членом Психоневрологического института. Памятью об этих увлечениях Репина, о его встречах с Бехтеревым стал написанный в кабинете «Пенатов» (1913) портрет ученого.

О том, как много и внимательно читал Репин, мы гложем судить по его письмам, в которых постоянно встречаются упоминания, а порою почти рецензии на только что прочитанные произведения. «Чтение книг и журналов было его ежедневной привычкой, - пишет К. И. Чуковский. – Каждую книгу он воспринимал как событие и разнообразием литературных своих интересов превосходил даже профессиональных писателей» (Чуковский К. Репин (Из моих воспоминаний). С. 32.).

Нередко Репин откликался на прочитанное статьями. А в 1914 году он даже написал предисловие к книге К. И. Чуковского об американском поэте-демократе Уолте Уитмене (Чуковский К. Поэзия грядущей демократии. Предисловие И. Е. Репина. М, 1914. С. 5-6.)

Классиков он перечитывал по много раз и на протяжении всей жизни. Так, Гомером Репин зачитывался еще в 1871 году на Волге, когда работал над «Бурлаками». А в Куок-кале ему, уже старику, А.М. Комашка, ученик Репина, проживший в «Пенатах» около трех лет, читал вслух «Илиаду» и «Одиссею». В кабинете «в зимние вечера, восседая на высоком подиуме за письменным столом, любил работать пером, акварелью, в то время как я ему читал вслух очередную книгу, - вспоминал A.M. Комашка, - ... иногда он пользовался своим кабинетом и как живописной мастерской, так как там было обилие света» (Художественное наследство. Репин. Т. П. М.; Л., 1949. С. 249.).

Сохранился рисунок Репина, запечатлевший A.M. Комашку за чтением. Фотография с этого рисунка находится на полке слева.

В «Пенаты» приходило много газет - русских и иностранных. Репин писал Стасову: «Благодаря знанию шести языков Наталии Борисовны я сижу да слушаю, как мне переводят с листа и со шведского, и с немецкого, и с итальянского, и с французского, и с английского языков». Репину не раз приходилось благословлять свое житье в маленькой Финляндии, откуда так близко до Петербурга. «И как я чту наш просвещенный уголок финского хладного берега, где все из Европы можно достать».

В1918 году Репин оказался отрезанным от России. На время почти прервались связи с прежними друзьями. В эти годы кабинет, где все напоминало ему о прошлом, стал любимой комнатой художника.

На письменном столе, как и прежде, в простых рамках стоят фотографии близких. Справа - портрет отца, военного поселенца города Чугуева Харьковской губернии Ефима Васильевича Репина, слева, в глубине, - портрет матери, Татьяны Степановны, и фотоснимок десятилетнего сына Репина - Юрия. Здесь же лежат папки с поздравительными адресами, бювары, портфель с монограммой «И. Р.», подаренные ему почитателями. Прессом для бумаг Репину служил большой кусок зеленого стекла - память о посещении Брянского завода. Слева стоит ящик с большим увеличительным стеклом в деревянной рамке - приспособление, которым пользовались при рассматривании фотографий. Деревянная шкатулка была преподнесена Репину, когда произошел несчастный случай с картиной «Иван Грозный и сын его Иван», изрезанной 16 января 1913 года психически больным А. Балашовым. Возможная гибель картины вызвала поток сочувственных писем и телеграмм в адрес Репина. Эта корреспонденция (436 писем) была передана художнику в резном ларце, изготовленном в кустарных мастерских села Абрамцево-Кудринское по образцам старинных «изголовников».
Небольшая плита из розового мрамора, служившая подставкой для чернильницы, подарена Илье Ефимовичу В. Ф. Свиньиным 21 августа 1910 года, в день открытия правого флигеля Русского музея, перестроенного по проекту этого архитектора.

Рядом с письменным столом находится гипсовый слепок со статуи «Скорчившийся мальчик» работы Микеланджело (оригинал хранится в Государственном Эрмитаже), а на кафельной печке, слева, - бронзовая статуэтка «Нарцисс», отливка с античного подлинника, хранящегося в Национальном музее в Неаполе, - память о путешествиях Репина по Италии.

На книжных полках, вдоль окон, «помещаются статуи русских великанов в маленьком виде» - так называл Репин скульптурные работы И. Я. Гинцбурга. Справа - портрет Д. И. Менделеева (1890), который Репин очень хвалил, говоря; «...Менделеев сидит в кресле - совершенно похожий, как живой, и кажется - движутся мускулы на его характерном лице...» (Репин И.Е. Письма к Е. П. Тархановой-Антокольской и И. Р. Тарханову. М.; Л., 1937. С. 78.)

Статуэтка большого друга Репина - юриста и литератора А. Ф. Копи - сделана в 1898 году. Художник высоко ценил разностороннее дарование и тонкий ум этого человека и в 1896 году создал его живописный портрет. После Октябрьской революции Репин был очень огорчен, до него дошли слухи, будто Кони умер от голода в Петрограде. Узнав, что это ложь, Репин писал ему в 1921 году: «Вера меня так обрадовала известием, что Вы живы и читаете лекции» (Репин И. Е. Письма к художникам и художественным деятелям. М., 1952. С. 224).

Рядом со статуэткой А. Ф. Кони - портрет А. Г. Рубинштейна. О том, как осуществилось намерение В. В. Стасова запечатлеть в скульптуре образ композитора А. Г. Рубинштейна, он рассказал в письме от 26 декабря 1891 года своей дочери С В. Фортуна-то: «Вчера я видел Рубинштейна (он приехал нарочно из-за границы дать по концерту в Петербурге и Москве в пользу голодающих). А я ведь, знаешь, уговорил его позволить сделать с себя статуэтку во весь рост, сидящую, и со вчерашнего дня ее уже делает у него, в номере "Европейской гостиницы", Илья Гинцбург, она будет таких же размеров, как моя и как Льва Толстого...» (Цит. по кн.: Скульптор Илья Гинцбург, Воспоминания, статьи, письма. Л., 1964. С. 229.)

Скульптурный портрет В. И. Сурикова выполнен Гинцбургом в 1914 голу- С Василием Ивановичем Суриковым Репин особенно сдружился в конце 1870-х годов в Москве. Тогда же они встретились с Л.Н. Толстым, который был чрезвычайно заинтересован творчеством обоих художников. Влияние Толстого Репин чувствовал всю свою жизнь. Однако, преклоняясь перед гением писателя, художник не разделял его этических убеждений «На мой взгляд, - говорил Репин, - Л. Толстой - гений как художник и слаб, когда начинает философствовать, проводить в своих произведениях различные тенденции» (Художественное наследство. Репин. Т. II. С. 142.).

Рядом с портретом Сурикова находится маленькая скульптура пишущего Л. Н. Толстою. На ней есть подпись: «И. Гинцбург. Ясная Поляна 5 июля 1891 г.». Когда Гинцбург работал над этим портретом писателя, Репин также был в Ясной Поляне и сделал рисунок, изображающий Толстого в той же позе.

К 1900 году относится скульптура критика В. В. Стасова. «Чем больше я гляжу на его статую Вашей лепки, - пишет Репин Гинцбургу, _ тем живее он становится для меня, и вот-вот, кажется, он пошевелится и скажет что-нибудь нам такое драгоценное и значительное...».

В1914 году И.Я. Гинцбург изобразил Репина за работой, с кистями у мольберта, - барельеф висит над дверью слева от входа в кабинет.

Репин дожил и до эры радио (он называл его «радий»). В1920 году в кабинете был сначала детекторный, а потом и ламповый приемник. Это давало возможность принимать из Ленинграда трансляции опер и концертов, а также литературные передачи, которые Репин с удовольствием слушал. Кроме всего прочего, прослушивание снимало необходимость чтения книг, напечатанных по новой орфографии, что особенно раздражало художника. Он и сам раньше упрощал написание, отбросив, к примеру, твердый знак на конце слов, но не мог смириться с отменой буквы «ять».

В бумагах дочери художника В. И. Репиной сохранился рисунок пером, изображающий Репина в профиль с наушниками на голове; вся его фигура выражает напряженное внимание. Подпись под рисунком рукою Веры Ильиничны гласит: «Папа слушает оперу из Мариинского театра "Бал-маскарад" Верди: прощальный спектакль заслуженного артиста Шаронова».

Репин интересовался не только музыкой, но и буквально всем, что было связано с просвещением, культурой, искусством Советской России. «...Слушая по радио лекции пролетариата, - писал Репин, -я много раз был восхищен теми истинами, которыми живет уже его лучшая часть (особенно молодые писатели), так высоко поднялись они в последних произведениях, никакого квасного „пролетариата" - безграмотности они не проявляют... В молодой русской литературе виден большой прогресс (в молодом комсомольстве). Есть надежда, что Россия выбьется из бедности...» (Цит. по кн.: Бродский И. А., Меламуд Ш. В. Репин в «Пенатах», М,; Л.,1940. С. 12-13.)

В эти годы расширился круг переписки: он снова пишет старым друзьям - Д. И. Яворницкому, В.М. Бехтереву, И. П. Павлову, д. ф. Кони, И. И. Бродскому, К. И. Чуковскому и другим, расспрашивает о художественной жизни страны, о выставках, о новых книгах.

В 1924 году по случаю 80-летия со дня рождения Репина и 50-летня его художественной деятельности в Советском Союзе была устроена юбилейная выставка его произведений. Общество имени А. И. Куинджи послало юбиляру приветственное письмо-адрес. Свой ответ на поздравление старый художник заканчивал словами: «Да здравствует жизнь, да процветает искусство, дорогое искусство! Без искусства жизнь - скука, прозябание» (Письмо И. Е. Репина опубликовано в журнале «Звезда». 1946. № 2-3. С. 184.)

«А я принялся читать Луначарского и удивлен, за что его ругают? А у него очень много интересного в „Критических этюдах", особенно о Горьком... Вообще у него очень много хорошего и большая смелость и оригинальность в мыслях. Вообще в новой литературе теперь так много талантливости, совсем неожиданно. Да, Россия еще жива» ((Письмо И. Е. Репина к К. И, Чуковскому от 8 февраля 1927 г. Цит. по кн.: Чуковский К. Репин (Из моих воспоминаний). М, 1958. С. 67.).