Как и все остальные пристройки дома, мастерская была создана по замыслу самого художника и при его непосредственном участии, и все здесь говорит о вкусах хозяина и его привычках.

Оформление этого помещения соответствует внешнему виду дома. Бревенчатые стены, резные наличники на окнах и дверях, украшения лесенок - все это лишний раз свидетельствует о своеобразном использовании мотивов русской народной архитектуры. Отделка вполне отвечает назначению этого помещения, так как естественный цвет дерева - хороший фон для любой картины.

Мастерская занимает почти весь второй этаж. Она может быть разделена на три части портьерами. Но главное, что поражает в мастерской и что так важно для работы художника, - это обилие света, льющегося через стеклянный потолок и большие окна.

Стены мастерской всегда были заполнены этюдами и эскизами Репина. Художник обычно работал над несколькими картинами сразу, и в мастерской стояло всегда несколько мольбертов с укрепленными на них холстами. Случалось, что он долгое время не подходил к какому-нибудь из них, а затем месяцами работал не отрываясь.

Здесь, в мастерской, по словам Репина, он «проводил лучшие часы своей жизни». В эти часы художник забывал обо всем, они были подчас мучительны, тревожны. То он впадал в отчаяние от совершенных ошибок, то переживал восторг в минуту озарений. «...Искусство я люблю больше добродетели, больше, чем людей, чем близких, чем друзей, больше, чем всякое счастье и радости жизни нашей» (Репин И. Е., Стасов В. В. Переписка. Т. III. М.; Л., 1950. С 36.), - писал он В. В. Стасову В1899 году. Страсть к творчеству, к живописи владела им до конца дней.

«Утром, едва проснувшись, - вспоминает Чуковский, - [Репин] бежал в мастерскую и там истязал себя творчеством, потому что тружеником он был беспримерным и даже немного стыдился той страсти к работе, которая заставляла его от рассвета до сумерек, не бросая кистей, отдавать все силы огромным полотнам, обступившим его в мастерской» (Чуковский К. Репин (Из моих воспоминаний). С.10.).

Здесь, на склоне дней своих, создает он картины «Черноморская вольница», «Пушкин на лицейском экзамене», «Финские знаменитости», «Самосожжение Гоголя» («Гоголь, сжигающий второй том „Мертвых душ"»), «Поединок», «Гопак», цикл произведений на религиозные сюжеты: «Отрок Христос во Храме», «Неверие Фомы», Утро Воскресения», «Голгофа» и множество портретов.

По средам Репин открывал двери своей мастерской и многие непосвященные проникали в его «святая святых». Художник показывал свои работы с удовольствием, выслушивал критические мнения о них и очень раздражался, когда неумеренно расхваливали его картины. Больше всего он любил, когда в мастерской собирались близкие друзья. Об этих встречах напоминают нам сохранившиеся многочисленные фотографии. На одной из них, сделанной Н. Б. Нордман, мы видим И. Е. Репина, Н. А. Морозова, Ксению Морозову. С. Н. Сергеева-Ценского, К. И. Чуковского, А. И. Свирского и других. На другой фотографии - Репин и Шаляпин с художником Н. Л. Аропсоном, В. В. Матэ, И.Я. Гинцбургом, СЮ. Жуковским в перерыве между сеансами. На третьей снят момент работы Репина над портретом Л. Б. Яворской. Примечательно, что тут же собралось большое общество. Репин умел работать и одновременно вести оживленную беседу, потому что обмен мнениями только разжигал интерес художника к своей модели, а те, с которых он писал портреты, забывали, что позируют, выражение их лиц теряло напряженность и становилось естественным. Вот почему на удачных портретах, созданных в это время, люди изображены в момент непринужденной беседы. Таковы написанные в «Пенатах» портреты В. Г. Короленко, Н. И. Кареева, Н.А. Морозова, П. В. Самойлова, К. И. Чуковского, Т.Л. Щепкиной-Куперник и других.

Над большими картинами Репин обычно работал в одиночестве и редко показывал их в незавершенном виде.
Иногда он делал исключение для близких людей, которые своим заинтересованным вниманием могли помочь ему точнее определить замысел произведения.

 

После окончания строительства зимней мастерской рядом с ней, над кабинетом, был сооружен балкон под стеклянной крышей. На него можно было подняться по лесенке прямо из кабинета. Эта пристройка являлась продолжением мастерской, но уже на открытом воздухе. Балкон, с высоты которого виден парк и берег залива, Илья Ефимович в шутку прозвал «аэропланом».  «Мой аэроплан дает мне чудесные солнечные ванны, - читаем в письме Репина Нордман, - сейчас и пишу на нем» (Научный архив Российской Академии художеств. Ф.25. Оп.1. Л, 438. Л. 16.).

Здесь же на простом, сколоченном из досок топчане Репин обычно спал летом и зимой, и лишь когда термометр показывал ниже 20° мороза, он спускался в свой кабинет. Еще с юности художник приучал себя спать на открытом воздухе или при открытых настежь окнах, не боялся холода и очень редко простужался. Считая, что свежий воздух - залог здоровья, Репин заставлял всех близких следовать его примеру.
«Теперь у нас на всех верхних балконах поделаны скамейки для спанья» (ГРМ. Секция рукописей. Ф. 119. Ед. хр.1. Л. 11.), - сообщил он в письме к старшей дочери в 1896 году из имения в Здравнёве.

У входа на балкон на мольберте - большое полотно, на котором мы видим круглый белоколонный зал, ряды кресел и несколько фигур, сидящих и стоящих. Это - эскиз знаменитой картины «Торжественное заседание Государственного совета», написанной по заказу Министерства императорского двора. Первоначально и художник, и заказчик предполагали, что картина будет небольшого размера, но, принявшись за нее и, как всегда, увлекшись новой задачей, Репин почувствовал, что для того, чтобы представить эту сцену, ему нужно большое полотно. Картина сейчас, находится в Государственном Русском музее и занимает целую стену большого зала.

В 1901 году, когда Репин начал «Государственный совет», он был уже пожилым человеком, у него болела правая рука, и для того чтобы осуществить этот замысел, он привлек учеников из своей мастерской в Академии художеств, где с 1893 года преподавал, Это были Б.М. Кустодиев и И.С. Куликов. Они должны были расчерчивать холсты, а также писать детали интерьера зала, куда Репин затем вписывал фигуры.
На эскизе, о котором уже говорилось, выше, интерьер, видимо, написан Куликовым, а фигуры - Репиным. Он разместил их в нескольких планах, по всей вероятности, решая композицию картины и ее цветовые соотношения.

Репин поставил непременным условием, чтобы все члены Государственного совета позировали ему в зале заседаний в тех же позах, в которых он решил изобразить их в картине. Одновременно с Репиным портретные этюды писали его ученики, и, так как их портреты были сделаны уже в несколько другом ракурсе, они впоследствии служили Репину дополнительным материалом. Этюды, написанные учениками, конечно, слабее работ самого художника, находящихся в Государственном Русском музее и Государственной Третьяковской галерее, но Репин ценил их, сохранял, и сейчас они висят на стенах его мастерской.

Лучшие из них - портрет великого князя Михаила Николаевича (на стене напротив входа) работы Б.М. Кустодиева, портрет Э. В. Фриша работы И.С Куликова (над дверью, ведущей на балкон).

В эти годы к художнику неоднократно приезжали его академические ученики за советом и для тою, чтобы вместе с ним поработать в мастерской. Сохранилась фотография 1912 года: Исаак Бродский и Юрий Репин пишут портрет И. Е. Репина на фоне камина. Портрет, который тогда написал Бродский, он хранил у себя. Ныне он находится в квартире-музее И. И. Бродского в Санкт-Петербурге.

Свою педагогическую деятельность Репин начал очень рано, когда в 1875 году во Франции к нему привели девятилетнего мальчика, сына композитора А.Н. Серова. Заметив его дар, Репин стал с ним заниматься и продолжал эти занятия до самого поступления Валентина Серова в Академию художеств.
Преподавание Репин считал очень важным и серьезным делом. Он не придерживался строгой педагогической системы, но увлекал учеников личным примером, не мешал каждому из них подходить к изображению натуры по-своему. Очень редко художник собственноручно исправлял работу ученика. Обычно Репин садился рядом и начинал писать тот же этюд, давая тем самым наглядный урок. И нельзя не согласиться с очень точным определением ученика Репина И.Э. Грабаря: «Педагогом Репин не был, но великим учителем все же был» (Грабарь И. Репин. Т. II. М.; Л., 1937. С. 208.).

Тех, кто хотел учиться у Репина, было так много, что его мастерская в Академии художеств не могла вместить всех желающих.
Будучи очень трудолюбивым человеком, Репин не уставал повторять, что одной природной одаренности мало: «И при гениальном таланте только великие труженики могут достичь в искусстве абсолютного совершенства форм. Эта скромная способность к труду составляет базу всякого гения» (Цит. по кн.: Бродский И. А. Репин-педагог. М., 1960. С. 7-8.).

Многочисленные ученики Репина не утратили своей творческой индивидуальности, и каждый из них пошел своим путем. Но все они: А. П. Остроумова-Лебедева, Б.М. Кустодиев, И.Я. Билибин, Д.Н. Кардовский, К. А. Сомов, И.И. Бродский, Ф.А. Малявин, Н. И, Фешин, - как и их учитель, до конца своих дней сохранили необычайное трудолюбие и страстную приверженность к своему делу.

Как уже говорилось, в мастерской Репина в «Пенатах» всегда работал кто-нибудь из начинающих. Репин был очень внимателен к молодым и старался оказать им всяческую поддержку. Он восторженно относился к успехам своих учеников и всегда с гордостью показывал их работы. .К сожалению, многие из них не сохранились до наших дней: часть была продана, часть погибла во время Великой Отечественной войны. При восстановлении музея стремились восполнить этот пробел. Ранние работы учеников размещены в первой части мастерской.

Над лесенкой, ведущей в «костюмерную», находится большой портрет девушки в полный рост. Она одета в простое платье и передник, в руках держит этюдник и кисти. Это написанный Ф. Малявиным портрет его соученицы по Академии художеств А. И. Тхоржевской-Петровой. Тонкий по живописному решению, он выполнен в ранней манере художника, которой он следовал в годы пребывания в мастерской Репина. Здесь же находится ранняя работа Б.М. Кустодиева. Это профильный портрет седовласой пожилой женщины, М. П. Грек. Она изображена на фоне темной зелени. В портрете уже чувствуется характерная манера кустодиевского письма: краски положены очень легко и рисуют форму, они чисты и прозрачны.

А над маленьким «теремным» окошком висит портрет самого Б.М. Кустодиева, написанный его товарищем И. Куликовым. Молодой человек изображен полулежащим с книгой в руках. Живопись портрета несколько суховата, но приветливый и живой характер Кустодиева передан удачно.

В центральной части мастерской, около камина, находятся подлинные вещи запорожских казаков, служившие Репину при его работе над картинами «Запорожцы, сочиняющие письмо турецкому султану», «Черноморская вольница», «Гопак».

Еще в 1878 году, задумав написать историческую картину «Запорожцы, сочиняющие письмо турецкому султану» Репин стал собирать материалы, относящиеся к эпохе Запорожской сечи, что и послужило началом небольшой коллекции необходимых художнику для работы предметов быта, оружия и одежды запорожских казаков.

Работая над своим замыслом, Репин изучал труды по истории Запорожья, читал книги и пользовался советами известного ученого Л.И. Яворницкого (познакомившись с Яворницким, Репин нашел, что его типично казацкая внешность очень подходит для образа писаря в картине, и просил его позировать).
Яворницкий предоставил в распоряжение художника свою коллекцию предметов запорожской старины. Репин несколько раз путешествовал по Украине, по местам бывшей Запорожской сечи. Он сделал там массу зарисовок вещей, находящихся в частных собраниях, например в собрании В. В. Тарковского в Качановке (сам же хозяин этого имения Тарновский был изображен Репиным в виде запорожца в черной папахе).
Писал художник и портреты потомков запорожцев, изучал древности музеев Киева, Екатеринослава (Днепропетровск).

«Вообще, он так глубоко изучал материал для каждой своей картины, - вспоминает К. И. Чуковский, - что иные из этих картин поистине можно назвать „университетами Репина". После того, например, как он написал „Запорожцев", на всю жизнь сохранились у него самые подробные сведения о повседневном быте украинской Сечи и величайший авторитет в этой области профессор Д. И. Эварницкий [Яворницкий] не раз утверждал, что за время писания своих „Запорожцев" Репин приобрел столько знаний по истории украинского „лыцарства", что он, Эварницкий, уже ничего нового не может ему сообщить» (Чуковский К. Репин (Из моих воспоминаний). С. 26.).

 

В поисках наибольшей выразительности персонажей своих картин Репин иногда оставлял кисть и карандаши и брался за лепку. Так, им живо и темпераментно были вылеплены из серой глины небольшие фигурки запорожцев. По свидетельству В. И. Репиной, художник исполнил эти скульптурные этюды одновременно с живописными в 1879 году. До наших дней сохранились только три фигуры, правда, уже без голов и рук, но мы легко в них узнаем казаков, изображенных Репиным на картине.

Во время работы над «Запорожцами» мысли художника были настолько поглощены сюжетом, что даже в часы отдыха, занимаясь с детьми, он не мог не думать о картине. В воображении Репин как бы «переселялся» в Запорожскую сечь. Дочь художника вспоминает, как они играли, нарядившись в украинские костюмы: отец был Тарасом Бульбой, она, Вера, - Остапом, а Надя (сестра) - Андрием. Сына своего Ренин даже собирался изобразить в картине. «Моему маленькому брату Юре выбрили голову и оставили чуб, на круглой голове его сначала висел маленький, а затем вился длинный „оселедец", который он заматывал за ухо, -пишет Вера Ильинична. - И костюм ему сшили: желтый жупан с откидными рукавами, когда крестный его Мурашко привез ему малороссийскую рубашку и шаровары. Жупан ему дали заносить, чтобы походил больше на настоящий» («Нива». 1914. № 29. С 572.).

Сейчас в мастерской над маленьким окошком, как и при Репине, висит портрет мальчика с чубом, завернутым за ухо. Если сравнить его с фотографиями Юрия Репина в возрасте девяти-десяти лет, то можно с уверенностью сказать, что это портрет сына художника.

У камина, на стене, на украинской плахте (Верхняя юбка в женской украинской народной одежде. Шьется обычно из шерсти.), их сохранилось несколько в «Пенатах», висит старинное оружие - кривая турецкая сабля с красивой изогнутой рукояткой из бледно-зеленого рога и фитильное ружье, тоже восточного, турецкого, происхождения. Его металлические части богато орнаментированы золотой таушировкой (Техника холодного декорирования изделий из металла, прежде всего дорогого оружия, способом интарсии - врезанием одного материала в другой.). Таким трофейным оружием пользовались запорожцы.

Ниже на подставке - кожаная фляга для вина, пороховница. К подставке прислонен любимый музыкальный инструмент запорожцев – торбан (Репин ошибочно называл его бандурой.). Он изображен в картине «Запорожцы». Под аккомпанемент этого инструмента пели в «Пенатах» старинные украинские песни и «думки». Слева в углу, у самого камина, на манекене «кобеняк з видлогою» - верхняя одежда запорожских казаков. Она сшита из белого домотканого сукна.

Справа на выступе стены помещен небольшой круглый барельеф из обожженной глины. Его сделал украинский мастер Василий Поросный из местечка Опошня, которое известно своими гончарами. Этот барельеф представляет собой свободную интерпретацию сюжета репинской картины. Репина очень трогало это самобытное произведение простого народного умельца, и уже в поздние годы, незадолго до смерти, он с восторгом пишет своему другу Д. И. Яворниц-кому: «Еще один мой приятель привез мне из Полтавы, где он на ярмарке купил скульптурную копию с известной моей картины (в Музее Александра III), природного украинца с моих „Запорожцев". - Этот украинец не рабски копировал з москаля: вин тильки взглянув орлиным оком, где-нибудь, на мою картину и, зразу побачив, що „москаль" не все встрапив в козацкой ухватки... Украинец, оце, тут же и поправив. (Оригинал его у меня.) И я всякий раз „дивлюсь" на цюю скульптуру с любовью и умилением: каждый тип моей картины - ридный украинец, с глубоким знанием предмета, поправил все мои недочеты и нехватки в характерах...» (Репин И. К. Избранные письма. М., 1969.Т.2.С.406-407.).

Справа на стене висит небольшой эскиз картины «Черноморская вольница». Сюжет картины Репин вновь берет из истории Запорожья, из жизни свободолюбивых казаков. На этот раз они изображены после очередного набега на турецкие берега. Около семи лет трудился Репин над этим полотном, закончил его в 1908 году, а в 1909 году показал на 37-й  Передвижной выставке. Картина привлекла внимание, вызвав как положительные, так и целый ряд отрицательных отзывов. После выставки Репин взял ее в мастерскую, и еще раз переписал, изменив многие типы казаков, положение фигур и композицию. Черноморская вольница» - характерный пример того, как Репин работал над своими произведениями. Он редко бывал ими удовлетворен и почти каждое переписывал по нескольку раз. «Если на каком-либо холсте, скажем, восемь фигур, то, в самом деле, - писал Чуковский, - их восемьдесят или восемь раз восемьдесят. А в „Черноморской вольнице", в "Чудотворной иконе", в "Пушкине на экзамене" он у меня на глазах переменил такое множество лиц, постоянно варьируя их, что их вполне хватило бы, чтобы заселить губернский город» (Чуковский К. Репин (Из моих воспоминаний). С. 28.).

Картина «Черноморская вольница» и этюды к ней были проданы Репиным в 1919 году художнику-любителю В. Ф. Леви. В настоящее время это произведение находится в одном из частных собраний за рубежом. О нем напоминает лишь фотография, запечатлевшая художника в только что отстроенной мастерской перед своей картиной. В «Пенатах» сохранился один этюд к этой картине - «Молящийся запорожец». Этот эскиз стоит на мольберте.
Задумав написать «Черноморскую вольницу», Репин стал собирать недостающий исторический материал и вспомнил о знамени запорожцев, копия с которого, исполненная Д. И. Яворницким, у него была, а затем затерялась. Узнав от Яворницкого, что это знамя находится в Эрмитаже, Репин в 1904 году просит сына скопировать его. Юрий Репин изобразил центральную часть знамени: на малиновом фоне посредине - корабль - знаменитая запорожская «чайка» с фигурами запорожцев. Эту работу можно видеть на стене, рядом с большим окном. Репину она очень нравилась, и в письмах он не раз называет ее «прекрасной» и «добросовестной». Потом, уже в глубокой старости, когда художник еще раз вернулся к запорожской теме в картине «Гопак», копия знамени ему снова пригодилась.

«Теперь на досуге, - пишет он в 1929 году Яворницкому, - при внимательном изучении этой совершенно точной копии я вижу, что все это портреты с натуры. И каждое лицо представляет для меня оригинал - казака-запорожца...» (Репин И. Е. Письма к художникам и художественным деятелям. С. 281).

Слева от копии запорожского знамени висит портрет Юрия Репина. Возможно, это автопортрет. Он не имеет ни даты, ни подписи, но его следует отнести к 1919 году, так как существует датированный портрет Юрия в той же позе и в том же костюме, написанный И.Е. Репиным.

Работал Репин самозабвенно, часто совершенно забывая об отдыхе. Это юношеское увлечение работой сохранилось у него до конца жизни. «У нас теперь позирует голеньким мальчик Эдя, Хильмин (прислуга Репина) брат. Какое счастье писать с натуры тело!» - сообщает он своей дочери Вере в 1918 году (ГРМ. Секция рукописей. Ф. 119. Д. 4. Л. 1.). И в 1921 году той же Вере: «В мастерской тепло; у меня теперь натурщик, мол(одой) человек, пишу с него nature vivante. Как интересно!» (Там же. Л. Ц.).

Один из этюдов мальчика Эди находится в простенке у третьей лесенки, ведущей в летнюю мастерскую.
В1910 году он создает портрет Чуковского, который позировал для картин «Черноморская вольница», «Дуэль», «Пушкин на лицейском экзамене».

Познакомившись с Маяковским, услышав стихи поэта, Репин сказал, что хочет написать его портрет. «Это было, - как вспоминает Чуковский, - самое приятное, что мог сказать Репин любому из окружавших его» (Чуковский К. Репин (Из моих нос поминаний). С. 47.).
Однако на этот раз художник не учел строптивого характера своей модели и имел неосторожность восторгаться «вдохновенными» волосами Маяковского. «Не желая, чтобы на репинском портрете его чертам было придано ненавистное ему выражение "не от мира сею"» (Чуковский К. Репин (Из моих воспоминаний). С. 100.), Маяковский по дороге к Репину на сеанс зашел в парикмахерскую и наголо обрил себе голову. Репин, увидав бритоголового Маяковского, был так огорчен, что отложил в сторону большой холст, приготовленный для портрета, и написал с него только небольшой этюд. Этот этюд он использовал при доработке картины «Черноморская вольница», а в 1930 году отправил его в Нью-Йорк для продажи. Сейчас местонахождение этюда неизвестно.

Из «Пенатов» Репин несколько раз выезжал к Толстому в Ясную Поляну. Обычно он привозил оттуда начатые портреты писателя. В1909 году он закапчивал в «Пенатах» портрет Толстого в красном кресле. На фотографии (на площадке лестницы, ведущей в летнюю мастерскую) группа гостей Репина запечатлена около этого произведения.
В центре мастерской, у окна, - «шаляпинский» диван. Назван он так потому, что на нем позировал Репину Ф. И. Шаляпин.
Репин несколько раз писал великого артиста, однако ни один из портретов до нас не дошел, в том числе первый, исполненный 15 августа 1901 года на даче у Стасова в Парголове. «...Репин нарисовал большой портрет Шаляпина, грудной, в настоящую величину», - сообщал Стасов брату 16 августа 1901 года. Позже художник неоднократно приглашал Шаляпина в «Пенаты». В феврале 1914 года, после отдыха в Финляндии, на Иматре, Шаляпин заехал к Репину и прожил у него несколько дней, позируя для большого портрета. На фотографии виден один из моментов работы Репина над этим полотном. Шаляпин удобно устроился на диване со своей любимой собачкой Булькой. Рядом стоит его слуга Нембо. Удачно начав портрет, Репин продолжал работать над ним уже после отъезда артиста из «Пенатов». Несколько раз по памяти он переписывал лицо и фигуру певца и в итоге, неудовлетворенный своей работой, уничтожил ее, написав на этом холсте в 1917 году этюд обнаженной женщины.

О Шаляпине же Репину всегда напоминал бюст работы скульптора Паоло Трубецкого. Бюст этот был выполнен в конце 1890-х годов в Москве. Будучи дружен с СИ. Мамонтовым, Трубецкой посещал его частную оперу, где в это время молодой певец начинал свою блестящую карьеру. Скульптор был покорен голосом Шаляпина и сразу исполнил его портрет. Созданный в свойственной для Трубецкого импрессионистской манере, с ее живой и трепетной лепкой, бюст этот прекрасно передает вдохновенный образ гениального певца. В1906 году Е.П. Тарханова-Антокольская подарила Репину эту работу Трубецкого, и с тех пор она всегда стояла у него в мастерской.

Репин очень ценил талант Трубецкого и у него имелась еще одна работа скульптора - портрет М. К. Тенишевой. Репин был также единственным из художников, который во всеуслышание, вопреки мнению придворных кругов, заявил о достоинствах памятника Александру III, устроив банкет в честь Трубецкого. Скульптор не раз бывал в «Пенатах». В память об этом визите у Репина остался рисунок Трубецкого, на котором художник изображен 13 мая 1906 года. Этот портрет можно видеть в мастерской слева от бюста
Шаляпина. В1908 году Ренин написал портрет Трубецкого. Он находится в Национальной галерее современного искусства в Риме.

Справа от большого окна на стене размещены этюды Репина: портрет финского поэта Эйно Лейно - к картине «Финские знаменитости» и двух солдат - к картине «В атаку с сестрой», а также этюд к так и не созданной картине «Петр I на верфи». В центре мастерской на золоченом мольберте картина Репина «Вид на. Везувий ночью», написанная во время путешествия художника по Италии в 1873 году.

Особенно ценным экспонатом мастерской является последний автопортрет Репина 1920 года - художнику было тогда 76 лет. Написан он был в очень тяжелое время.
«Теперь я припоминаю слова Достоевского о безнадежном состоянии человека, которому „пойти некуда". Я здесь уже давно совсем одинок» (Чуковский К. Репин (Из моих воспоминаний). С. 53.), - писал он К. И. Чуковскому. Это чувство точно передано в автопортрете, одном из лучших произведений последнего периода репинского творчества. В эти трудные и для Финляндии военные, революционные годы было плохо с продовольствием, не хватало дров, и даже привыкший к спартанскому образу жизни Репин страдал от холода в своем доме. Сохранилась теплая шапка, в которой художник изобразил себя самого (она лежит на табурете, справа от автопортрета). У шкафа висит рабочий халат Репина.

Рядом с автопортретом на столике в синей вазе - кисти, которыми работал художник. Справа на низкой табуретке находится его знаменитая подвесная палитра. Уже в конце 1890-х годов у Репина от чрезмерной работы атрофировались мышцы между большим и указательным пальцами правой руки. Чтобы не прекращать работы, Репин начал писать левой рукой, которой он стал владеть не хуже, чем правой. А чтобы освободить левую руку, в которой художник обычно держит палитру, он подвешивал и укреплял ее ремнями на поясе.

Жажда творчества у Репина была необыкновенная. Когда художнику шел восьмой десяток, доктора запретили ему работать без отдыха и потребовали, чтобы он хотя бы в воскресенье не брал в руки карандашей и кисти. Как вспоминает Чуковский, по издавна заведенному обычаю по воскресеньям Рении приходил к нему в гости. Повинуясь требованиям докторов, он прятал от Репина карандаши и даже перья.

«Он покорно переносил эту тяготу и час, и второй, - пишет Чуковский, - но стоило войти ко мне в комнату какому-нибудь „живописному" гостю, стоило мне зажечь мою висячую лампу, которая по-новому освещала присутствующих, и Репин с тоскою оглядывался, нет ли где карандаша или пера. И не найдя ничего, хватал из пепельницы папиросный окурок, макал его в чернильницу и на первой же попавшейся бумажке начинал рисовать» (Чуковский К. Репин (Из моих воспоминаний). С. 15.).

Без искусства Репин не представлял себе своего существования. В1927 году он писал Чуковскому: «Прежде всего я не бросил искусства. Все мои последние мысли о нем...». В1926 году Репин начинает работу над новой картиной «Гопак», посвятив ее композитору Мусоргскому. Содержание картины он описывал так: «...картина моя по своей идее есть жанр. Портретов никаких... В веселый, теплый день казаки высыпали на берет Днепра и, радуясь своему здоровью и окружающей их природе, веселятся...».

«...Под большим секретом признаюсь Вам, что я опять взялся за Запорожье! - пишет он Яворницкому в 1926 году. - Ну, разумеется, опять пошла в ход вся Украина. С какой радостью и каким-то родственным трепетом сердца, с жадностью я перечитываю все, что нашлось».

И хотя здоровье было уже подорвано, Репин, не задумываясь, берется за трудную для него задачу. «Недели три я очень плохо себя чувствовал, — писал Репин Яворницкому в 1927 году, - но все же, опираясь то на шкапы, то на стены, все же не бросал Сечи - подползал и отползал. Но кончить уже не смогу... А жаль. Картина выходит красивая, веселая». Над картиной «Гопак» Репин работал еще весной 1930 года.

На мольберте в глубине мастерской можно видеть «многострадальный», как говорил Репин, портрет А.С. Пушкина, начатый еще в 1897 году, за два года до предстоявшего столетия со дня рождения поэта. Но завершить ее к юбилею Репину не удалось.

Судя по старым фотографиям, портрет был выполнен очень декоративно и эффектно. Картина всем нравилась, но художник был ею недоволен и вскоре совершенно переписал фигуру. В последующие годы Пушкин на репинском холсте постоянно менялся. Фотографии донесли до нас по крайней мере семь-восемь разных изображений. К1910 году образ поэта принял трагический оттенок. Картина стала называться «Пушкин на набережной Невы, 1835 год». Закатное солнце осветило лицо и верхнюю часть фигуры, а фоном стала Петропавловская крепость. После этого было еще несколько редакций. Причем все изменения происходили на одном холсте.
Менялись настроения Репина, менялся и его «Пушкин».
«Я в отчаянии: мой заколдованный клад -Пушкин, более 15 л[ет] не дается мне... Вот, вот, кажется, настукал... И вдруг псе рухнет в сторону, и клад опять провалился», - так писал Репин в 1910 году.
В1917 году он все еще продолжал работу. «И до сих пор, - пишет он Леониду Андрееву, - злополучный холст, уже объерзанный в краях, уже наслоенный красками, местами вроде барельефа, все еще не заброшен мною в темный угол... Напротив, как некий маньяк, я не без страсти часто схватываю этот саженный подрамник, привязываю его к чему попало, чтобы осветить, вооружаюсь длинными кистями, по одной в каждой руке, - а палитра лежит у ног .моего идола. И, несмотря на то что я ясно, за 20 лет, привык не надеяться на удачу, я бросаюсь на приступ этого очаровательного араба... я подскакиваю со всем запасом моих застарелых углей, и дерзаю, дерзаю, дерзаю до полной потери старческих сил» (Цит. по кн.: Голубев Н. Пушкин в изображении Репина. М.; Л., 1936. С16.).
И в двадцатые годы он пытался переделывать «Пушкина». Над этим полотном Репин работал свыше тридцати лет. «А я опять иду на приступ Пушкина. Но куда же мне с моими слабыми силами!» (Чуковский К. Репин (Из моих воспоминаний). СП.) - писал он грустью К. И. Чуковскому в 1929 году.
Картина «Пушкин на набережной Невы» имеет посвящение. На постаменте под бронзовым львом ясно читается надпись: «Посвящается Александру Александровичу, Софии Александровне, Михаилу Александровичу Стаховичам». Впоследствии Репин писал: «К семье Стаховичей я всегда относился с особенным уважением... Они были такие приверженные пушкинианцы, что я посвятил им картину свою...» (Художественное наследство. Репин. Т. 1. С 198-199.)
Как и над другими своими произведениями, Репин при работе над этой картиной пользовался советами пушкинистов, тщательно собирал исторический материал. Сохранился сюртук, сшитый по заказу художника для его работы над фигурой Пушкина.

В мастерской на лесенке-подставке можно видеть доспехи римского воина (бутафория), также служившие Репину для работы над картинами последних лет. Здесь же находится кресло для позирующих и большая ваза с кистями художника.